Творчество наших земляков

Начинаем в специальном  разделе публиковать работы писателей - наших земляков. Богата земля вокруг Старой Рудки на таланты. Приглашаем авторов к публикации своих работ (или выдержек из них) на сайте www.st-rudka.ru. "Первая ласточка" в этом направлении - писательница и журналист Светлана Гончарова со своими рассказами о детстве, связанными с Сусловом и Старой Рудкой. Предложение о создании этого раздела было сделано Иваном Ожигановым - основным автором концепции сайта Старой Рудки.

Бизяева (Зайцева) Мария "Открытая электронная книжка "Родной край"


"Открытая электронная книжка "Родной край"


Краеведческикие записки. Новая форма виртуального краеведения - семейное виртуальное краеведение. Информация для тех, кто интересуется корнями и жизнью своей семьи.  Главная особенность электронной книжки в том, что она, словно наша жизнь, без начала и конца.  При чтении каждой страницы необходимо ее "Обновить",  потому что на каждой из них могут быть дополнения, изменения, уточнения.

Открытая электронная книжка "Родной край" развивалась сначала отдельным сайтом на Яндекском Сервере Народ http://www.um-nik-nn.narod.ru/letopis.htm. После получения информации о его  закрытии весной 2013 года, было принято решение разместить "книжку" на сайте исторической родины ее главного редактора. Она стала частью раздела "Творчество" сайта http://st-rudka.ru

Главный редактор "Открытой электронной книжки "Родной край"
Бизяева (Зайцева) Мария 

http://st-rudka.ru/mariya/letopis.htm
biz-mari@sinn.ru    um-nik-nn@yandex.ru

Новости 

Виртуальное ателье "Лизутка" приглашает шить самостоятельно

Вниманию всех, кто шьет и желает шить самостоятельно. 

Виртуальное ателье "Лизутка" открыто для всех желающих шить самостоятельно с применением новых информационных технологий.

Это так здорово, когда рядом со швейной машинкой  установлен компьютер с выходом в Интернет.

Для проживающих в удаленных от города селениях рукодельниц предоставляется уникальнейшая  возможность проявить свои способности, всегда учиться шитью и современным компьютерным технологиям одновременно, с пользой для себя, семьи..., не выходя из стен родного дома.

 Страница открыта на сайте Старой Рудки в разделе "Творчество" после получения очередной бесплатной рассылки Subscribe.ru от Вилар "Построение выкроек на компьютере":

"...Новая модель 4307

БЛУЗКА С КОКЕТКОЙ

http://leko-mail.ru/mod-p.php?t=0&a=2

внешний вид

технический рисунок

конструкция

РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ВЫБОРУ ТКАНИ: тонкие шелковые ткани из натуральных или смесовых волокон. "

Относиться к любой информации в сети надо очень условно, относительно, с учетом применимости для себя в своих собственных условиях.

Мне очень понравилась модель, прежде всего. "Бабушка, сшей мне новую блузку", - попросила меня недавно внучка-школьница. Просьбу эту помню, подыскивала уже модель. И вот она уже есть. Такая простая, оригинальная. Применимая для всех возрастов и фигур. Подумалось, что эту информацию надо довести до посетительниц ателье "Лизутка".

Итак, давайте попробуем сшить такую блузку самостоятельно, используя новые современные компьютерные технологии.

Чтобы получить выкройку блузки, можно ее заказать на сайте, следуя инструкциям

http://leko-mail.ru/mod-p.php?t=0&a=2

Или сделать ее самим. На основе имеющихся уже базовых лекал.

Относительно базовых лекал на индивидуальную женскую фигуру. Программу для получения своего собственного базового лекала можно скачать со страницы http://st-rudka.ru/mariya/lizutka.htm совершенно бесплатно

Эта программа работает очень просто. Типа швейного калькулятора. Сначала она предлагает ввести необходимые измерения, по ним она делает все расчеты, потом предлагает сделать самим необходимые построения на бумаге.

Позднее подробнее оформлю отдельной страницей. А пока только ссылка  >>>> , где можно найти и скачать программу для получения базового лекала на любую индивидуальную женскую фигуру. 

По ней можно будет смоделировать самой любую модель из предложенных на указанной выше страницы. 

А также быстро смоделировать и сшить, например, фланелевое длинное платье для себя и своих близких. Будет дешево и сердито, ведь зима на носу.

В основе всей работы нахожу для себя творческое увлечение, обучение шитью,  повышение компьютерной грамотности и комуникативное общение в условиях постоянно меняющегося информационного общества  (если говорить словами социального проектирования).

С уважением

Хозяйка дистанционного ателье "Лизутка" Бизяева Мария biz-mari@sinn.ru    um-nik-nn@yandex.ru

Книга стихов Казанцевой Валентины

Дорогие Земляки!

 

Приглашаю  познакомиться со стихами Валентины Казанцевой

на созданном сайте "Персональный сайт Валентины Казанцевой"

адрес сайта http://kazanceva-stixi.ucoz.ru/

"Казанцева Валентина: Свои стихи я посвящаю моей малой Родине деревне 2-е Николаевские и всему Поветлужью".

Так можно назвать книжку  со стихами Валентины Казанцевой.
Возможно, при помощи  персонального сайта, получится
 опубликовать книжку и предложить читателям приобрести.
Осталось найти спонсоров и покупателей.

Свои стихи Валентина разместила здесь, на сайте села Старая Рудка Шарангского района  Нижегородской области  <<ЗДЕСЬ>>
Сейчас они все скопированы на ее персональный сайт

Желающих оказать материальную и информационную поддержку в создании книжки,

а также желающих приобрести  книжку - приглашаю высказаться здесь на странице,

либо в форуме "От Ваших стихов веет душевным теплом" на новом сайте

От игры к знаниям

"От игры к знаниям" - так называется сайт  http://xanov-damir.ucoz.ru/ , подготовленный к пятилетию моего внука Дамира полгода назад. 

Уникальность его в том, что здесь размещаются интересные находки по сети для дошкольников и их молодых родителей.

Это детский путеводитель.

Приглашаю друзей присылать интересные ссылки в сети для наших маленьких земляков, я размещу их на этом сайте "От игры к знаниям".

 Вход    ЗДЕСЬ

С уважением Администратор сайта Бизяева Мария

um-nik-nn@yandex.ru
18 июля 2014 года

Формула Единства / Третье тысячелетие

Формула Единства / Третье тысячелетие
http://formulo.org/ru/olimpiada/15

Дорогие Земляки!

Приглашаю принять участие в Международной Олимпиаде по математике "Формула Единства / Третье тысячелетие" дистанционно в 2014-2015 учебном году.

http://formulo.org/media/cms_page_media/117/FdI-TM-15-1-russian.pdf     - на этой странице педложены задачи для школьников 5-11 классов.

Здесь не требуется глубоких заумных математических познаний. И пятерок в дневниках. Нужна оригинальность мышления, смекалка, изобретательность, находчивость наших детей-школьников 5-11 классов.

При этом, обязательно, чтобы ребята решали бы эти задачки сами.

Олимпиада проходит в два этапа. Первый - с 1 по 21 октября 2014 года - дистанционный, заочный. На втором - в феврале 2015 года - сильнейшим предстоит посоревноваться на очной олимпиаде.

Олимпиадные задания уже размещены на сайте http://formulo.org/media/cms_page_media/117/FdI-TM-15-1-russian.pdf .

Можно просто для себя попытаться порешать понравившиеся занимательные задания. В семье, в кругу друзей, в школе. 

При выполнении школьниками предложенных заданий, им обязятельно необходимо помочь отправить решения на проверку - сфотографировать обоснованные решения и сообщить об отправке до 21 октября по указанным на сайте адресам.

Куратор международной дистанционной олимпиады по математике "Третье тысячелетие" в Нижегородской области в 2003-2005 учебных годах
Бизяева Мария Арсентьевна

um-nik-nn@yandex.ru

Персональный сайт Валентины Казанцевой

Дорогие земляки!

Приглашаю на новый сайт "Персональный сайт Валентины Казанцевой".

Я потрясена ее способностью "легенду уложить в стихи".

Спасибо, Валя, за твои стихи!

Успехов тебе в твоем творчестве, здоровья и благополучия!

Итак.

"Персональный сайт Валентины Казанцевой"

<<ВХОД ЗДЕСЬ>>

Персональный сайт Валерия Демакова

"Персональный сайт Демакова Валерия" очень понравился Валерию. Потому приглашаю Земляков на еще одну частичку Интернета.

16.12.2013
МАША и МЕДВЕДЬ

В форуме сайта http://demakov-va.ucoz.ru открыта новая первая тема "Маша и Медведь"
Тема немного сказочная. Если в одноименной сказке Медведь учит Машу школьной грамоте. То здесь - Маша научит Медведя веб-мастерству:)

Это была запасная тема. Почему-то получилась дважды о книге со стихами Валентины Казанцевой. Однако, не мешело бы поговорить об опубликовании отдельных книг Августины (Капуста), Валерия Демакова, Гончаровой Светланы, Митрохиной Нины. Для всех их могу создать тоже персональные сайты. Бизяева (Зайцева) Мария

 

Старо-Рудкинское ВЕБ-кольцо сайтов

 

14.01.2014
Передать память поколениям
Дорогие Земляки!
 Передать память поколениям о наших героических земляках можно и на родине героев, вернувшихся и не вернувшихся с войны.

В Шаранге есть уже свое телевидение. И есть уже сайт праправнучки героя - Новоселова Мануила Федоровича http://hitrova-arina.ucoz.ru/. 
И в нем уже  в разделе "Старая Рудка" есть одна страница Памяти об Ожиганове Михаиле Максимовиче.
Приглашаю всех земляков в каждой из деревень сделать свои семейные страницы Памяти. С фотографиями, воспоминаниями о героях, чтобы запомнить их имена и лица и передать эту память поколениям

Сайт "Старо-Рудкинские Зимние Посиделки 2013-2014" переименованы с сегодняшнего дня в "Старо-Рудкинские страницы Памяти".
Здесь, в "каждой деревне" мы сможем вспомнить наших воинов, ценой своих жизней спасших мир от фашистского геноцида.
Администратор сайта Бизяева (Зайцева) Мария um-nik-nn@yandex.ru
***
12.01.2014
Деревня Николаевские

В разделе "Николаевские"  сайта "Старо-Рудкинских Зимних Посиделок" появились стихи В. Г. Казанцевой "Посташ", "Сауниха", "Земляничная поляна", "Фотографии из детства моего". В Каталоге статей   "Рассказы для детей".http://hitrova-arina.ucoz.ru/index/nikolaevskie/0-14

***

1.01.2014

Старо-Рудкинское ВЕБ-кольцо сайтов

Как я себе его представляю. Прежде всего - список наименований сайтов с кратким описанием содержания каждого и переходом на него по гиперссылке. Первым в списке - сайт Старой Рудки, родительский сайт.

 "Старо-Рудкинское ВЕБ-кольцо сайтов" - это тоже сайт. 

Меню сайта:

-  На Главной странице - Новости. В Новостях будет отражена новай информация с сайтов кольца. Теперь повторять одну и ту же Новость на каждом сайте уже нет необходимости. Ее можно повторить еще здесь (сайт Старой Рудки) и на сайте "Здоровьесберегающие технологии для учителей";

- Правила. На каждом сайте кольца в меню сделать слово "ВЕБ-кольцо" отдельным пунктом с переходом по гиперссылке на Главную сайта ВЕБ-кольца (чтобы удобнее было читать Новости кольца, а также добавлять свои новости сайта);

- Информация о сайте. Аудитория - без ограничений. Основное назначение сайта - учиться веб-дизайну и сайтостроению коллективно, в основе взаимопомощь, взаимопонимание, поддержка - безвозмездно. Здесь надо отметить научную составляющую: продолжение учебы "Веб-дизайну и сайтостроению..."после прохождения дистанционного обучения  на курсах в Моем Университете. Здоровьесоставляющей  сайта станет  "два времени года" на нем. И воспитательную составляющую: "сайт возвращает домой". В край, где родились и растут люди, называют его своей Малой родиной. При этом уже слово "Старо-Рудкинское" в названии сайта ВЕБ-кольца сайтов  приобретает более широкий смысл;

- Сайт Старой Рудки (гиперссылка с переходом на Главную страницу сайта);

- Сайт "Открытая электронная книжка "Родной край" (переход на Главную страницу сайта) ;

- Сайт "Старо-Рудкинские Зимние Посиделки 2013-2014" (гиперссылка на Главную сайта);

- Персональный сайт Демакова Валерия (переход на Главную страницу сайта);

- Персональный сайт Казанцевой Валентины (переход на Главную сайта);

- Персональный сайт Ханова Дамира (по гиперссылке переход на Главную сайта):

- Сайт "Виртуальная детская лаборатория", переход на Главную страницу сайта;

- Сайт "Здоровьесберегающие технологии для учителей", переход на Главную страницу сайта;

- Сайт "Нижегородский дистанционный Интернет-клуб для школьников "Мир твоих увлечений" (переход на Главную страницу сайта);

- Сайт "Выпускники 1973 года Сормовской школы-интерната №4" (переход на Главную страницу сайта);

-Сайт "Виртуальное ателье "Лизутка" (переход на Главную страницу);

- Страница сайта "Моего Университета" с приглашением на дистанционный курс "Основы веб-дизайна и сайиостроения в системе UCOZ"(по гиперссылке переход на нее);

- Сайт "Интернет Государство Учителей" (с переходом на Главную страницу. Проект закрыт в 2012 году)

- В Форуме одна тема, посвящена обсуждению вопросов создания сайтов и включению их в ВЕБ-кольцо. Она станет "Отделом кадров" Веб-кольца, дверью для включения новых сайтов в Кольцо;

- Каталог файлов, Каталог статей, Блог со временем будут заполнены информацией.

Остается решить, на каком сайте можно разместить ВЕБ-кольцо? Есть два варианта.

Похоже, что сайт с именем "Детская виртуальная лаборатория" надо переименовать на "Старо-Рудкинское ВЕБ-кольцо сайтов".

Во время обучения в ноябре-декабре 2013 на дистанционных курсах основам веб-дизайна для педагогов в Моем Университете ни один педагог не сказал, что разрабатывает свой сайт для себя и школьников в Родном крае. Земле, где стоит их школа, позже ребята назовут ее или уже называют своей Малой родиной. Сейчас на сайте "Старо-Рудкинского ВЕБ-кольца" можно сразу в бегущей строке разместить: "Ты помни: мира не узнаешь, пока не знаешь края своего (Л.Н. Толстой)".

Участие в "Веб-кольце" добровольное, бесплатное.

Администратор сайта Бизяева Мария Арсентьевна biz-mari@sinn.ru

***

30.12.2013

Объявление об открытии "Старо-Рудкинского ВЕБ-кольца сайтов"
 
Дорогие друзья!
Возможно, это последнее мероприятие уходящего 2013 года станет основным не только в 2014 году, но и на последующие годы.
В ноябре-декабре 2013 года после моего обучения на дистанционных курсах "Основы веб-дизайна и сайтостроения в системе UCOZ для педагогов" в Моем Университете в сети были открыты и уже активно работают несколько сайтов.
 
Все они внешне похожи. Отличает их содержание. Эти сайты, словно живые, еще не окрепшие дети, нуждаются в поддержке, развиваются на наших глазах и делают нашу реальную жизнь богаче, интереснее, целеустремленнее.
 
Интернет стал доступным в каждой удаленной от городов маленькой деревенской школе, для каждого школьника и для дошкольника. Поколение молодых родителей выросло на его просторах. Потому в каждой семье уже есть уверенные пользователи сети, способные сделать свой сайт.
 
Сделать свой сайт не сложно. Важно его наполнить содержанием. При этом возникает много трудностей, которые на уровне одного сайта практически невозможно преодолеть. Сайты обязательно должны развиваться в коллективе.
 

Вот такой творческий коллектив "Старо-Рудкинское ВЕБ-кольцо сайтов" объявляется открытым.
Бизяева (Зайцева) Мария biz-mari@sinn.ru
30.12.2013

Старо-рудкинские Страницы Памяти

14.01.2014
Передать память поколениям
Дорогие Земляки!
 Передать память поколениям о наших героических земляках можно и на родине героев, вернувшихся и не вернувшихся с войны.

В Шаранге есть уже свое телевидение.
И есть уже сайт
праправнучки героя - Новоселова Мануила Федоровича.
И в нем уже есть в разделе "Старая Рудка" есть одна страница Памяти об Ожиганове Михаиле Максимовиче.

Приглашаю всех земляков в каждой из деревень сделать свои семейные страницы Памяти. С фотографиями и воспоминаниями героев, чтобы запомнить их имена и лица и передать эту память поколениям

Сайт "Старо-Рудкинские Зимние Посиделки 2013-2014" переименован с сегодняшнего дня в "Старо-Рудкинские страницы Памяти".
Здесь, в "каждой деревне" мы сможем вспомнить наших воинов, ценой своих жизней спасших мир от фашистского геноцида.
Администратор сайта Бизяева (Зайцева) Мария um-nik-nn@yandex.ru


***
14.01.2014
Чтобы помнили
 

Первый канал предлагает  принять участие в создании базы данных погибших во время Великой Отечественной войны.

Необходимо прислать на сайт Первого канала в электронном виде краткие биографические справки и фотопортреты ваших родных и близких, которые погибли на фронте, в оккупации и в тылу. С вашей помощью мы хотим собрать максимально полные сведения о наших боевых и небоевых потерях во время войны. Запомнить их имена и лица и передать эту память потомкам.

***
13.01.2014
Шаранга и Старая Рудка

На сайте "Старо-Рудкинских Зимних Посиделок" добавлен пункт "Шаранга". В нем размещен стих В.Г. Казанцевой "Шаранга". В разделе "Старая Рудка" появилась Поисковая Записка от Демакова Валерия "Ожиганов Михаил Максимович" о факте героической гибели земляка в ВОВ (для Ожиганова Ивана).
Администратор сайта Бизяева Мария biz-mari@sinn.ru

***
12.01.2014
Деревня Николаевские

В разделе "Николаевские"  сайта "Старо-Рудкинских Зимних Посиделок" появились стихи В. Г. Казанцевой "Посташ", "Сауниха", "Земляничная поляна", "Фотографии из детства моего". В Каталоге статей   "Рассказы для детей".http://hitrova-arina.ucoz.ru/index/nikolaevskie/0-14

***

30.12.2013

Объявление об открытии "Старо-Рудкинского ВЕБ-кольца сайтов"
 
Дорогие друзья!
Возможно, это последнее мероприятие уходящего 2013 года станет основным не только в 2014 году, но и на последующие годы.
В ноябре-декабре 2013 года после моего обучения на дистанционных курсах "Основы веб-дизайна и сайтостроения в системе UCOZ для педагогов" в Моем Университете в сети были открыты и уже активно работают несколько сайтов.
 
Все они внешне похожи. Отличает их содержание. Эти сайты, словно живые, еще не окрепшие дети, нуждаются в поддержке, развиваются на наших глазах и делают нашу реальную жизнь богаче, интереснее, целеустремленнее.
 
Интернет стал доступным в каждой удаленной от городов маленькой деревенской школе, для каждого школьника и для дошкольника. Поколение молодых родителей выросло на его просторах. Потому в каждой семье уже есть уверенные пользователи сети, способные сделать свой сайт.
 
Сделать свой сайт не сложно. Важно его наполнить содержанием. При этом возникает много трудностей, которые на уровне одного сайта практически невозможно преодолеть. Сайты обязательно должны развиваться в коллективе.
 
Вот такой коллектив "Старо-Рудкинское ВЕБ-кольцо сайтов" я объявляю открытым.
Бизяева (Зайцева) Мария biz-mari@sinn.ru


***

29.12.2013
Новые стихи
http://kazanceva-stixi.ucoz.ru/

Сегодня открыта в меню сайта Валентины Казанцевой страница "Новые стихи"
Ее новые стихи:
"Розовое облако Италии", "Валерия", "Ноябрь", "А я гуляю по Интернету", "Люси", "Краса природы", "Зима", "Этот взгляд", "Переходный возраст", "Роман", "Поэтам".

 

***

28.12.2013  

Весело, весело встретим Новый год!

Форум с таким названием открыт для встречи 2014 года. Приглашаются все Земляки Старо-Рудкинского Интернет Сообщества в новогоднюю ночь. Зарегистрироваться на сайте "Старо-Рудкинских Зимних Посиделок 2013-2014" лучше заранее. Для отправки своего поздравления по случаю сообщение надо разместить в окно в нижней части страницы Форума. Код безопасности из пяти букв на английском регистре.

http://hitrova-arina.ucoz.ru/forum/2-3-1

Вход здесь

***

27.12.2013

  Снова пахнет свежей смолкой,
Мы у елки собрались,
Нарядилась наша елка,
Огоньки на ней зажглись.
Игры, шутки, песни, пляски!
Там и тут мелькают маски…
Ты — медведь. А я — лиса.
Вот какие чудеса!
Вместе станем в хоровод,
Здравствуй, здравствуй, Новый год!
(Н. Найдёнова)

***

26.12.2013

Автор: Валентина Казанцева

Новогодняя сказка  http://st-rudka.ru/node/398

Древности Вятской земли  http://st-rudka.ru/node/397

***

22.12.2013

Дорогие друзья!

Для сайта "Старо-Рудкинские Посиделки 2013-2014" пытаюсь выбрать информацию по каждой из деревень.

На сайте Ст-Рудки однажды прочитала стих, посвященный деревне Сысуи. Сейчас нигде не могу его найти. Помогите, пожалуйста. Кто найдет, ссылку укажите, или весь текст.

С подачи Валерия Алексеевича Демакова. Сегодня, отдельно для каждой деревни открыла страницы и фотоальбомы.

Приглашаю земляков на новый уровень личного творчества. Форум для каждой деревни не делаю, пусть он станет общим. А информацию по каждой деревне интереснее читать.

Жду всех на сайт . ВХОД ЗДЕСЬ http://hitrova-arina.ucoz.ru/

Зайцева Маша. Администратор "Старо-Рудкинских Посиделок 2013-2014"

***

17.12.2013

Сегодня на сайте "Старо-Рудкинских Зимних Посиделок 2013-2014"
http://hitrova-arina.ucoz.ru/
произошли изменения.
Добавлена бегущая строка: "Здравствуй, Земля наших предков! Шарангская наша земля! Старая Рудка и Новоселово, Танайка,Сысуи, Лаптево, Суслово и Николаевские - все это Краем Родным мы зовем!".
Добавлен ВИДЖЕТ "Время жизни сайта" - Сайту сегодня всего ОДИН день.
Добавлены ВИДЕО с ЮТУБА "Мне кажется порою, что солдаты..." и "Деревенька моя".

Приглашаю Земляков Старо-Рудкинского Интернет-Сообщества на сайт из деревень Земли Старо-Рудкинской! Со своим новым творчеством или старым в новой редакции. Это не для денег. Это для души. Это для наших потомков. Которые есть и которые будут.
Здесь наши корни, в Земле Старорудкинской. Это начало Отчизны большой.
С уважением Бизяева(Зайцева) Мария

 ***

25.11.2013

Это копия текста на странице "Творчество" сайта Старой Рудки:

"Зимние посиделки 2013-2014 предлагаю открыть
Автор Mariya, дата создания 2. ноября 2013 - 10:08.
Дорогие Земляки! Заканчивается золотая осень. Скоро зима, а там уже и весна не за горами. Тогда снова нам всем будет не до Интернета.

Приглашаю всех на "Зимние посиделки 2013-2014" на наш деревенский сайт села Старая Рудка Шарангского Района Нижегородской области.

Ваши творческие работы и вопросы шлите мне biz-mari@sinn.ru или  um-nik-nn@yandex.ru

Или размещайте на сайте самостоятельно

С уважением Бизяева Мария

=====  

10.12.2013

Солнечный край мой

Так называется сборник песен, стихов и фото видов Шаранги 6-е переработанное и дополненное издание.

В одном из писем Валенитины Казанцевой: " Я рада,что наши земляки оценили нашу работу, приятно это слышать. Спасибо, что выложила детский стишок. Вопрос о публикации моих стихов в сборнике директор Шарангской ЦБС Бахтина Лия Леонидовна задавала Валерию еще два года назад. Он ей ответил, что это решает автор. Я разрешила и музыку попросила написать тоже я. Стихи напечатали, а песню на текст " Шаранга" написал зав. отделом культуры Иван Геннадьевич Алифанов. Его обработка и красивая музыка в исполнении дуэта молодых певцов прозвучали на Дне поселка Шаранга очень душевно. Послушать песню можно в еженедельных информационно - новостных блоках Шарангского телевидения " Истоки" за 4 августа ( http://www.sharanga.nnov.ru/ezhenedelnye-informatsionno-novostnye-blkogi/ ) в сюжете о Дне поселка. Cборник песен, стихов и фото видов Шаранги "Солнечный край мой" 6-е переработанное и дополненное издание, как и другие книги местных авторов, можно приобрести в Шарангской центральной библиотеке или заказать по почте. Стоимость сборника - 350 руб.+услуги почты. Ознакомиться с изданиями можно в разделе " Книжная лавка" на сайте библиотеки ( www.cbs-shar.ru ) Маша, я подготовлю подробную информацию об авторах стихов, вошедших в сборник,а о библиотеке и телевидении пиши ты и сайты их укажи, может кто-то и не знает, что в Шаранге есть свое телевидение, внуки покажут своим стареньким бабушкам, те порадуются, что увидели родные места."

***

Книжка "Солнечный край мой" есть в списке на странице "Книжкой лавки"

http://www.cbs-shar.ru/books-shop

Заказать ее можно, если написать по адресу электронной почты в Шарангской Библиотеке

Email: cbs_shar@mail.ru

****

Еще можно приобрести

  • - сборник стихов В.С.Копаневой «От весны до осени»,

  • - книгу воспоминаний Р.Е.Соколовой «Притяжение Марса»,

  • - «Память о прошлом» (история села Роженцово),

  • - сборник «Далее - вечность…»,

  • - книгу З.П.Зарембо «Подранки»,

  • -«Патриот России и Шарангского края» (о П.П.Осокине),

  • -путеводитель «Улицы Шаранги»,

  • -6-е издание сборника стихов и песен о Шаранге и населенных пунктах Шарангского района «Солнечный край мой» (переработанное и дополненное),

  • -буклеты открыток «Шаранга»

*****

http://www.cbs-shar.ru/ - сайт Шарангской библиотечной системы

http://www.sharanga.nnov.ru/ezhenedelnye-informatsionno-novostnye-blkogi/ - адрес страницы с Телевидением Шаранги


http://www.sharanga.nnov.ru/ - сайт Шаранги

Бизяева Мария

10 декабря 2013 года

***

Самое новое - хорошо забытое старое

Стала наблюдать: на сайте до 6 гостей одновременно.

Это уже лучше. Надеюсь, что они - гости скоро "разговорятся".

Сейчас предлагаю посмотреть "Альбом старых фотографий" от 2012 года. Он находится в моей "Открытой электронной книжке "Родной край".

Уверена, комментарии излишни.

Свои вопросы, предложения, и новые старые фотографии шлите мне um-nik-nn@yandex.ru

Итак, приглашаю в "Альбом старых фотографий" <<Вход здесь>>

Чем мы можем помочь Старой Рудке

http://umniknn.ucoz.ru/publ/

Здесь на этой странице в разделе "Мои статьи" я разместила сегодня статью Валерия Алексеевича Демакова из Перми "История человечества".

Хотелось бы от него услышать ее продолжение и повести разговор в наших "Зимних посиделках 2012-2013".

Кроме этого.

У нас осталось до весны пять месяцев. Потом снова - летние каникулы до октября. В таком режиме работаю уже несколько лет. Потому, наверное, сейчас на сайте Старой Рудки самая активная.

В ноябре 2013 года, в результате обучения на дистанционных курсах веб-дизайна и сайтостроения мною разработан был кроме дипломного, еще один сайт "Виртуальная детская лаборатория".

В ней, в этой Лаборатории, сегодня разместила статью Валерия Демакова и два уже комментария. Очень надеюсь на поддержку и активное участие БРАТИШКИ в работе теперь уже нашего сайта.

Первым комментарием к статье стал следущий текст: "
"Очень надеюсь на продолжение истории земли Русской. Особенно на сайте "Виртуальной детской лаборатории". Ведь эта Лаборатория - тоже история земли Русской, только уже в третьем тысячелетии последнего летоисчисления и в нашем Родном Краю, в России,  а не где-то в Греции или Индии, например. Отсюда, дистанционно, можно общаться всем школьникам, проживающим в удаленных от городов селениях, не уезжая из них. При этом они получат знания и опыт работы в сети, сохранят свое здоровье и деньги родителей. Смогут  рассказать о своих увлечениях, выразить свой взгляд, получить заслуженное признание своих успехов не только дома и в реальной школе, но и в Старо-Рудкинском сетевом сообществе"


Действительно, чем мы можем помочь нашей родной Шарангской глубинке из сети?  Сейчас мы можем  "заставить"  правильно работать Лабораторию, чтобы наши Старо-Рудкинские ребятишки могли  правильно научиться работать в сети не когда они уедут из родного края, а сейчас, пока они еще бегают по нашим тропкам детства. Сейчас заплач-у-у-у:) Хо-чу до-мой, обратно в детсво!

Хотелось бы, чтобы Земляки, а среди них знаю, есть  много педагогов, присоединились бы к нам с самого начала работы сайта - "Виртуальной детской Лаборатории".  А как? Об этом уже поведен разговор на Главной странице  "Виртуальной детской Лаборатории"  http://umniknn.ucoz.ru

<<Вход здесь>>

Бизяева (Зайцева) Мария Арсентьевна
biz-mari@sinn.ru
um-nik-nn@yandex.ru
3 декабря 2013 года

***

24.11.2013

  ДЕРЕВНЯ МОЯ...

Автор: Августина Капуста (Журавлева)
(последние2 строчки каждого куплета повторяются 2 раза)

Деревня моя, Новоселово милое
На картах тебя нам уже не сыскать,
Но в памяти нашей такое красивое
Всегда будешь гордо над Руткой стоять

В России селений великое множество,
Но сердцу милей деревенька одна,
Где мы родились, где все тропки исхожены
Где липа большая росла у окна

Ты в сердце моем моя родина малая,
Где предки мои на погостах лежат.
Там россыпь ромашек, там лилии белые
Слезинки роняя о прошлом грустят.

Они вспоминают, как трель соловьиная
Венчала рассвет на ладонях лугов.
Здесь труд был в почете, а хлеб был святынею,
Здесь ангел с улыбкой смотрел с облаков

В лихую годину стонала и плакала,
На фронт провожая своих сыновей,
На дальней сторонке сложили головушки,
Не свидевшись вновь с деревенькой своей

И пусть затянуло березками улицы,
Не плачьте, родные, вас помним и чтим,
Мы память о всех Журавлях Новоселовских
Для наших потомков навек сохраним

Деревня моя Новоселово милое
На картах тебя нам уже не сыскать,
Но в памяти нашей такое красивое
Всегда будешь гордо над Руткой стоять
(27 сентября 2012 года)
слова Августины Капуста (Журавлевой) мелодия песни ДЕРЕВЕНЬКА МОЯ

***

23. ноября 2013 - 20:26

 
Автор Валентина Казанцева 

Старая Рудка. Старая Рудка.(Песня)

В краю,где поют
Соловьи на рассвете,
Едва заалеет заря,
По улочкам тихим
Спешат в школу дети-
Здесь Старая Рудка моя.

Тут самые темные
Чащи лесные-
Таежные наши края,
Над Руткой- рекой
Тут луга золотые-
Здесь Старая Рудка моя.

Тут люди спешат
На работу с рассветом,
Кругом колосятся поля,
И техника пашет
Тут целое лето-
Здесь Старая Рудка моя.

Медовые травы
На утренних зорях
Меня ароматом пьянят,
Кружит голова
От истомы черемух-
Здесь Старая Рудка моя.

Березки-красавицы
Возле дороги
Мне машут,слезу затая,
Вернусь,непременно,
К родному порогу-
Здесь Старая Рудка моя

*** 

 15 ноября 2013 - 21:59

 Старая Рудка. Автор Августина Капуста.

"Написала песню про Ст.Рудку. Музыку не умею писать,может,найдутся умельцы?"

1. Есть в Заветлужье простая деревня,
Там низко склоняются ивы к реке...
Там на закате ромашковым лугом
Сонное стадо бредет вдалеке.

Припев:
Старая Рудка,Старая Рудка Сердцу
милее названия нет...
Старая Рудка вовсе не в шутку
Манит к себе нас спустя много лет.

2. В теплом объятьи поля ржаного
Ты затаилась не ведая славы,
Там на заре соловьиные трели
Стук колотушки сменяют усталой...

Припев

3. Ты запахом хлеба встречала рассветы
Ты рожью и льном засевала поля,
Ведь испокон века Россия держалась
Такими,как ты,деревенька моя...

Припев

4. Мы разлетелись как клин журавлиный,
В поисках счастья по свету плутая,
Да только осталось с тобой наше детство,
А значит,одна ты на свете такая...

Припев

Старая Рудка,Старая Рудка
Нас приглашает на сайт заглянуть...
Словно зовет нас знакомыми тропками
Хоть на мгновение в детство шагнуть.

Припев:
Старая Рудка,Старая Рудка
Сердцу милее названия нет...
Старая Рудка вовсе не в шутку
Манит к себе нас спустя много лет.

***

2 ноября 2013 - 10:47

Гимн земляков Старо-рудкинского Интернет-сообщества

Думается, что этот текст можно назвать "Гимном земляков Старо-Рудкинского Интернет-сообщества"

Автор Капуста (Журавлева) Августина Валерьевна.

Срочно надо мелодию. А?

Мы как-то очень быстро повзрослели
И разбрелись по свету кто куда .
Кого-то вдруг заворожило море,
Кого-то манят снег и холода...

На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна.
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна.
На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...

И мысли,словно птицы перелетные
Летят туда,где был наш отчий дом,
Где пыль дорог следы хранит,где тропками
Мы бегали на речку босиком.

На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...
На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...

Мы далеко....Но чудеса случаются!
И пусть не повернуть нам время вспять,
С Урала,с Волги иль с Камчатки дальней
Мы можем в гости в детство забежать...

На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...
На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...

Нам сайт помог с далеким прошлым встретиться,
Друзей полузабытых отыскать,
Как будто протянулась в детство лестница,
И нам по ней так здорово шагать!

На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...
На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...

Для тех, кто дочитал текст гимна до конца

Пожалуйста, прослушайте до конца песню "Золотая осень", глядя на текст этой песни

http://www.playcast.ru/view/2020098/8bb9c38b950b7a192a9b589b2f94339d762b5c7epl

Похоже, что надо просить помощи у автора Валентины Гагиной...

***

  2 ноября 2013 - 10:54

 Милая звездочка, что ж ты мерцаешь
автор Валерий Демаков

Милая звёздочка, что ж ты мерцаешь
в чёрном пространстве ночи.
Тайну, наверно, какую-то знаешь ?…
Тайна есть тайна, молчи !

Бродишь ты где-то в просторах вселенной ,
в этой бескрайней тиши .
Светом своим, нескончаемым, тленна,
гаснуть, звезда, не спеши.


Милая звёздочка, если б ты знала ,
как неподкупен твой свет,
как, иногда, мне тебя не хватало…
Ты заискрилась в ответ.

Мимо тебя пролетают кометы ,
сон твой, покой стерегут .
Верьте, друзья, и на нашей планете
Тайны хранят, берегут!

***

  2 ноября 2013 - 10:15

Познавательная азбука для малышей 

"Познвательную азбуку для малышей" сочинила Валентина Казанцева.
Ее я разместила крупным планом,чтобы ее легко можно было прочитать малышам без очков.
Читайте на здоровье >>ЗДЕСЬ>>  ".

Гончарова Светлана: Рассказы о детстве, связанные с Сусловом и Старой Рудкой

Иван Ожиганов:
Прочитал рассказы жившей когда- то в Суслове писательницы и журналистки Светланы Гончаровой, как говорится, на одном дыхании и даже выпросил у неё книжку для Старо- Рудкинской библиотеки. Есть смысл разместить часть рассказов на сайте, но так, что бы их можно было легко найти. Может открыть тему с названием: Творчество наших земляков.

В ГОСТЯХ У ЮРКИ, БРАТЕЛЬНИКА

Автор: Светлана Гончарова

В ГОСТЯХ У ЮРКИ, БРАТЕЛЬНИКА


Сколько лет я собиралась к Юрке в деревню Суслово. Раньше там чуть не полдеревни было родни, а теперь остался он один. И вот я каждый отпуск думала: надо бы к Юрке, брательнику, съездить в Суслово. Приеду в свое село Килемары, это рядом совсем, километров пятьдесят, но уже другая область, дня три-четыре у меня на все про все, туда, сюда, время уж и пролетело опять. Только вздохну вслух: “Как же бы мне к Юрке-то, брательнику...” “Ой, да на что хоть тебе в это Суслово, чего ты там не видала, - скажет мне килемарская родня. - Он ведь теперь один живет. Заезжали тут как-то - грязища, банки с молоком, мухи кругом, не видала ты мух-то!..”
Рассказывали, что жену свою, Женю, Юрка схоронил недавно. Молодая ведь еще совсем, пятьдесят-то было ли, нет ли. Болела чего-то, полная, говорят стала, не узнать. Не могу себе представить  - Женя и полная. Она была у него красавица - глаза как две вишни после дождя, волосы темные над высоким лбом. Кроткая, застенчивая, голос тихий, улыбка всегда такая ласковая.  И вот нету Жени, один Юрка в дому хозяйничает, с молоком, видно, не управляется, мухи кругом...
Махнешь рукой, да и уедешь в свой город. И опять нет-нет да вспомнишь про Суслово - уж в следующий отпуск обязательно надо съездить  к Юрке. Ну что такое, в самом деле - каких-то сорок километров. Раньше дороги туда не было прямой - другая область, а теперь-то что за причина, и дорогу асфальтную проложили до их райцентра, автобус два раза в день ходит, можно бы съездить-то...


Двадцать лет я так собиралась. Это пока живу в далеком городе, а сколько еще не бывала в Суслове, когда жила рядом, в своем родном селе. Все тридцать лет наберется. Можно бы и забыть уж про это Суслово, а все помнится, как мы там жили по целому лету ребятишками в дому у тети Мани, Юркиной матери, тетки нашей. Каждое лето мы туда к ней направлялись. У нее у самой пятеро, Юрка старший, он своей семьей жил с Женей, через несколько домов от матери. А девчонки ее все с ней, потом хоть и уехали учиться кто в Киров, кто в Горький, а все равно летом съезжались в родительский дом. Весело в нем было тогда, шумно. Иной раз долетит какой-нибудь запах - травы с поля или хвойной влаги из леса - и заноет где-то в самой глубине души. И опять засобираешься: надо бы съездить к брательнику в деревню Суслово. Сколько воды утекло с тех пор, все поменялось в жизни, только запах мимолетный  на краткий миг скользнет, улетит опять, а душу всю перевернет. Как хорошо было там, где этих запахов - спелых трав луговых, прохладного бора, болотины с пруда заросшего, дымка от бань по субботам - было вдоволь в нашем далеком детстве. Нет, надо, надо, соберись-ка ты наконец в деревню Суслово.
И вот я гощу опять в своем селе, совсем рядом от Суслова, всего-то километров сорок. И не три-четыре дня у меня в запасе - весь отпуск. И открытка приходит - на свадьбу зовет родня в соседнюю деревню. Вот как хорошо, а то бы опять, может, не собралась. От той деревни, где свадьба, до Суслова - километр. Ну!..
Свадьба большая, веселая, богатая. Гостей много. И глядельщиков еще столько же, наверное. Они толпятся у дверей, глядят, на молодых любуются, на гостей - кого знают, давно не видели, а кого и не знают, новой родни много. Юрки на этой свадьбе быть не должно, я-то седьмая вода на киселе, а он еще дальше. Может, среди глядельщиков появится, это вполне возможно тут. И точно, мне тихонечко говорят: Юра ведь пришел, брательник твой, узнал, что ты тут, обрадовался. Выйди к нему. Пробираюсь  через длинные лавки, потом сквозь толпу у дверей. Стоит мой брательник - в синей спецовочке, в вязаной шапочке почему-то, хоть еще лето, с работы, видно, шел, узнал про свадьбу, да про то, что я тут, завернул к толпе деревенских. Стоит, улыбается беззубым ртом, глаза светятся радостью из-под белых лохматых бровей. Все тот же Юрка, хоть давно бы Юрием Георгиевичем должен бы величаться. Худощавый все такой же, невысокого росточку. Рад. И я рада, не сказать, как.
- Юра, - говорю, - я ведь к тебе собралась после свадьбы. Так давай прямо сейчас пойдем, насиделась уж я тут. Подожди-ка минуточку.
Сельпо в двух шагах. Смотрю по полкам - две бутылки водки, кулек пряников на прилавке, горка хлеба черного. Крупа какая-то. Коробка конфет шоколадных, правда, стоит на самом верху. Складываю все в пакет, что могло бы пригодиться для такого случая, - бутылку, пельменей мороженых упаковку, конфет этих и пачку заграничных сигарет “Мальборо” - брательника побаловать.
И пошли мы с ним дорогой, которой мы в детстве столько  лет бегали на танцы. Только дорога была не асфальтированная, а мягкая, земляная и непроезжая совсем, если дождь. Бывало, туфли-то так и начерпаешь, пока до клуба дойдешь, потом в лужице какой моешь, моешь...
- О -ой, как ведь я тебя давно не видал! - приговаривает Юрка всю дорогу. - Сколь хоть лет-то прошло? Двадцать? Трид-идцать!
Он останавливается даже, отходит на два шага назад и смотрит на меня ошалело.
-  Вот ведь ты сколь у Юрки не бывала! Пойдем скорее. Сейчас мы посидим с тобой. У меня закуски-то нет, правда. Ну, ничего. Яички у меня есть!  Сейчас сварим. Куриц у меня две - есть яички-то! Помидоры покраснели, наверно. Немного, но нам хватит. Огурцы. О-ой, дак все ведь есть, хватит нам - посидим хорошо. Сколь ведь ты не бывала у Юрки! Во - видишь, вот уж и Суслово. Бабы, видишь, стоят. Глядят. Скажут - Юрка бабу себе ведет какую-то городскую.
- Чего-о!  Глядите? Бабу, думаете, веду себе? Это ведь Светка, сестренница моя! Ну-у! К брательнику приехала. Со свадьбы ведь ушла, всех бросила, к Юрке вот идет. Ну-у! Не узнаете, что ли? Чего-о! Крестного моего, дяди Саши дочь, Светка!
У меня сердце стучит, как в клетке. Будто не было тридцати лет - та же деревня, ничего с ней не сделалось. Сколько всего поменялось кругом, а она стоит себе - все те же дома по одну сторону, окнами на солнце, все те же деревья по другую сторону. Даже муравка невысокая, кудрявая, будто нетоптаная, как там, в детстве. Две заросших колеи в начале деревни - на тракторе, что ли, кто-то въезжал, до середины деревни доехал, а дальше и следов нет, зеленая трава, а по ней куры пестрые ходят, непуганые, петух с огненным хвостом возле них кружит, строго глазом косит  на нас - кто такие?
Бабы стоят кучкой, слушают Юрку, смотрят внимательно - не узнают меня.
- Дак Сашина-то дочка вроде беленькая была...
- Ну вот!  Это же другая. А это Машина дочь, первой жены, которая умерла.
- А-а, Машина... Машу-то мы однова только и видели, он ее привозил как-то...
И тут я вижу знакомое лицо. Годы, конечно, наложили свой след, но все равно я узнала бы его, это лицо, даже в городской толпе. Это Рая. Подружка тети Маниных девчонок, моих двоюродных сестричек. Мы всегда вместе бегали в клуб на вечорки. Отчетливо вижу картину - концерт мы ставили в клубе. Хором пели, она, Рая, сзади меня стояла. Высокая, светловолосая, лицо в рыжих конопушках.  “Ты навеки нам стала близкою величавая Ангара...” Даже мелодию эту слышу.
- Рая, здравствуй! Ты помнишь меня?
Она даже отходит назад, к калитке, смотрит чужим непонимающим взглядом.
- Нет, - произносит робко, - не помню чего-то...
- Я - Света! Ну, как же, помнишь, я к тете Мане приезжала, мы вместе в клуб бегали!..
Слова мои звучат как-то жалко. Они не могут выразить всей полноты  воспоминаний, которые сейчас охватили все мое существо - ну что это такое в самом деле - “бегали в клуб”. Я стою, вся утонувшая в этих запахах старой деревни, запахах, которые много лет прорывались ко мне время от времени откуда-то издалека сквозь городскую гарь и не давали забыть даже на малое время всего того, что связывало меня с этой деревней. Ну как же ты не помнишь, Рая! Вот мы возвращаемся с лугов, с сенокоса. И вечером мы все идем в клуб. Но прежде надо еще переделать кучу дел - накормить скотину, насеять муки для квашни, полить огород, подоить корову. И девки бегают туда-сюда, кто с ведрами, кто с подойником. Я тоже бегаю вроде, а больше путаюсь под ногами, неумеха, да и годами помладше всех.  Потом  девки начинают краситься, усевшись ближе к окнам со своими зеркальцами и мазилками. Я от нетерпения бегаю от одной  к другой - мне бы поскорее в клуб. Вот и ты, Рая, уже в дверях, все дела переделала, собралась, в платье выходном. Ну, как же ты не помнишь? Сегодня концерт в клубе. Мы сначала поем хором, потом я одна. “Вот она, милая роща, ветви шумят надо мной...” Тесный залец старого бревенчатого клуба набит до отказа. Кто-то всхлипывает в темноте. Ну, вспомнила теперь?
Но в Раиных глазах все то же напряженное непонимание, ни искорки в них не проблеснуло. Конечно, это же ко мне прорывались эти запахи детства, а ты жила с ними жила и жила. Они всегда были с тобой. И эта травка-муравка, и эти домишки окнами на солнце, и эти деревья напротив... А кто там приезжал и уезжал, да потом и совсем пропал на три десятка лет, разве вспомнишь... И все же глаза ее теплеют, становятся ближе, она вроде чего-то там вспоминает... Но не настолько, чтобы всплеснуть руками, заохать, обнять, повести в избу. Нет, не настолько…
Ну, ладно, идем мы с Юркой дальше, провожаемые взглядами женщин, стоящих у калитки.
Между домами - прогал, только старые бревна темнеют в густом бурьяне. В зарослях угадывается клетушка колодца. Это же дяди Ванин двор, брата папиного дом тут был когда-то!
- Да, был, -откликается Юрка,- теперь нету. Я его испилил на дрова. Надо же, узнала.
Смотрю на другую сторону улицы - там должна быть избушка-банюшка, в ней жила бабушка Анна. Вот она, избушка, стоит, вросла в землю, а стоит. Екает у меня сердечко - еще одна тайная мечта  у меня есть - расспросить у Юрки, где бабушкина могилка. Он последний с ней жил, он ее и хоронил. Но не здесь, а в Крыму.
В семидесятые, когда деревня, как и многие другие в России, захирела совсем, и стали один за другим, кто в силах, помоложе, уезжать кто куда, снялся со своей семьей и Юрка, уехал  в какой-то крымский колхоз,  с ним поехала и бабушка Анна. Она была нашей общей, на всю родню, бабушкой. И не бабушкой вовсе, если уж разбираться  в степенях родства, мы ей все были внучатыми племянниками. А у нее своей семьи никогда не было. И дома не было всю жизнь. А жила она то у одних родственников, то у других - нянчила детей. Одного вынянчит, к другим переедет. Всего добра у нее было - голубой сундучок, вот она и возила его из одного дома в другой. Мы ее все звали бабуся. И каждый считал, что именно он ей дороже всего, именно для него она самая родная. И я так считала и считаю до сих пор.
Помню - морозный декабрьский день. Не день даже, а вечер, темный, холодный, бесприютный. Во дворе сани, груженые каким-то скарбом. Соседи понуро толпятся у крыльца. Что-то еще выносят и кладут в сани. Я вхожу во двор с маленьким братом - веду его из детского сада. Останавливаюсь у крыльца и смотрю на все это, не понимая, что тут такое делается. Соседка всхлипывает и прижимает меня к себе. Я утыкаюсь носом в холодную плюшевую жакетку и тоже начинаю всхлипывать.
Ну вот, сколько я терпела, - говорит мать, - он ничего не понимает, а я так больше не могу. Пусть поживет один.
Я догадываюсь: случилось то, о чем последнее время то тихо, почти шепотом, то с руганью в крик говорили в нашем доме: родители расходятся, потому что папа все пьет и пьет, никак не остановится. Мама у нас неродная, и она давно грозится уехать, чтобы он узнал, каково ему будет одному с двумя ребятишками. У меня сердце всегда сжималось от этих разговоров. Я очень боялась, что мать и правда уедет от нас. И вот она уезжает. Сани уже стоят во дворе с вещами.
Нас заводят в дом - холодно так стоять. Маленький брат ревет уже во весь голос. Я пытаюсь его утешать. Стены отвечают гулким эхом. И так-то было там две лавки да стол с кроватью, а теперь и вовсе пусто, что-то и стоит вроде еще, а пусто как-то и гулко.
Мы забираемся на печку и сидим там, прижавшись друг к другу... Через некоторое время все стихает в доме, будто и нет никого. Но нет, отец-то дома, оказывается, вон он ходит, гулко стуча сапогами – не разувшись уж ходит – какой уж там порядок, разорено все. Он останавливается у двери: «Я сейчас». И уходит.
Мурзик жмется к нам и мурчит…
И помню другой такой же морозный день. Он был залит солнцем и искрился множеством разноцветных огоньков на белых сугробах. Я пришла из школы и увидела - во дворе стоят сани. На санях голубой сундучок. Рядом  улыбающаяся бабуся. Она приехала к нам из Суслова! Ее круглое лицо, вернее, щеки ее, подвязанные большим клетчатым платком, сколотым булавкой под подбородком, были похожи на две румяные оладышки. Только занесли в комнату ее сундучок, она тут же затопила печь, замесила тесто и принялась печь оладышки. Лицо ее, в отсветах жаркого огня, дышало теплом и добротой. Мне все хотелось его погладить.
Нам было тепло и уютно с ней. В дверных проемах появились ситцевые занавески. Кругом какие-то накидушки и салфеточки. В углу над фикусом она повесила икону. И по вечерам долго стояла перед ней на коленях, что-то шепча. Управившись с делами, она присаживалась к столу, где у нее в уголке всегда лежала большая толстая книга завернутая в полотенце. Она отмыкала скобочку на толстом переплете и раскрывала там, где лежала вышитая лента-закладка. Буквы в книге были вроде и русские, и в то же время какие-то непонятные и начинался каждый столбец с большой красной буквы, занимавшей много места на странице. Если кто-то приходил, она поспешно закрывала книгу, оборачивала ее полотенцем и задвигала в уголок. Она учила меня молиться: “Пресвятая Троице, помилуй нас...” Говорила: “Читай эту молитовку три раза на ночь, обязательно, тебе, сиротке, надеяться не на кого, только на Господа...” Я так боялась, что бабушка умрет - старенькая ведь уже, и кончится наше счастливое житье. Ни на минуту меня не покидала эта мысль, пока мы с ней жили - особенно в самые какие-нибудь радостные моменты - как обожжет: вот сейчас тебе хорошо, а ведь это скоро кончится, вот умрет бабушка - и все. Она же старая совсем, скоро должна умереть...
Но она не умерла. Родители наши скоро опять сошлись, нас взяли к себе, бабушка тихонько уехала в деревню. И там опять у кого-то жила, нянчила кого-то. И долгую жизнь ей дал Господь. Я уж и выросла, и замуж вышла, и сама матерью стала, а она все жила в деревне Суслово. Даже дом у нее свой появился - маленькая избушка с баньку. Она ее у кого-то купила за двести рублей - долго расплачивалась с пенсии. Избушка у нее была оклеена изнутри старыми газетами. Интересно  было - сидишь и читаешь. Кровать в уголке с кружевной накидкой на подушках. Столик рядом. Самовар на нем. Я любила в него глядеться. “Не смотри в зеркало, когда ешь, - говорила она мне, - всю красоту так и съешь...” Рядом с домиком у нее было несколько грядок. Она ухаживала за ними и меня поучала, бывало: “Когда только посадишь лук, прикрой его для тепла навозцем, вот так, а как в луковицу пойдет, наоборот, раздвинь, освободи, пусть наливается...” Все это было так далеко для меня тогда: лук какой-то, навозец... А ведь потом все ее слова вспомнились, в нужное время. Все, чему я научилась в жизни, было от бабушки. А теперь не знаю даже, где ее могилка. Двадцать лет собиралась приехать в Суслово к Юрке брательнику и спросить, где они жили в Крыму. В прошлом году отдыхала в крымском городке и все прислушивалась к себе, не подскажет ли сердце, где, в каком уголке этой благодатной южной земли покоится моя дорогая бабуся. Юрка с семьей там недолго нажили, им не по климату оказалось там, младшая дочка все болела, совсем умирала, и пришлось вернуться в деревню Суслово. А бабушка осталась там. И вот я все думала, поеду к Юрке, расспрошу его про бабушку, может, хоть что-то осталось от нее на память Где ее иконы, где старое Евангелие в толстом коричневом переплете? Вдруг да сохранилось хоть что-нибудь, и я бы выпросила у Юрки, пусть бы даже в обмен на что угодно. Да он бы и так отдал...
Вот и Юркин дом. А я прошу его: давай сначала дойдем до тети Маниного. Давай, соглашается он. И мы идем на самый конец улицы. Вот он, большой старый дом о пяти окошках на улицу. В палисаднике  цветут георгины и золотые шары. Раньше  палисадника не было. Завалинка была и скамеечка  рядом. И на этой скамеечке... Нет, погоди, все это было много позже... А дом все так же стоит на краю деревни, никто так и не построился дальше. За околицей начинается поле, окаймленное вдали темнеющей полоской леса. Все так, как и было тридцать лет назад.
Постой, Юрка, не торопись. Куда нам спешить, посидим мы с тобой, успеем. Дай мне тут постоять. Для меня ведь эта околица - первое, что я на этом свете ощущать стала, помнить, - вот этот дом и эту околицу.
…Сначала была боль. И палящий, беспощадный огонь. Все кругом было красным, мятущимся. Я чувствовала, что кричу, но не слышала собственного голоса. Я звала на помощь. Хоть бы кто-нибудь пришел и потушил этот страшный огонь. И кто-то наконец приходил, я слышала чьи-то голоса, не оформленные в слова. Плескалась  и булькала вода, что-то холодное и мокрое шлепалось мне на лоб. Языки горячего пламени опадали и я проваливалась в темную глубину. Через некоторое время кто-то словно поднимал меня наружу из спасительной и прохладной темноты, и опять меня обступали красные палящие языки пламени. Я собирала последние силы, и кричала , не слыша собственного крика. И опять рядом возникали голоса, булькала вода, и что-то прохладное и влажное опять плюхалось мне на лоб, и пламя гасло. И все это повторялось бесконечное множество раз, этот огонь  чуть не выжег меня всю.
Здесь, в тети Манином доме прошла первая моя сиротская зима. Сюда в феврале, после смерти мамы привез, нас потрясенный и растерянный отец. Как это все было, я не помню, а помню только этот жаркий огонь - это я болела воспалением легких, после того, как провалилась под лед в какую-то глубокую канаву. Я металась в горячечном бреду, и кто-то все время  клал мне на лоб смоченное холодной водой полотенце, притушивая  языки обступавшего меня огня. Потом полотенце нагревалось, и  языки принимались полыхать вновь.
Эта моя болезнь помогла отцу найти жену, а нам с братом - новую мать. Фельдшерица, которая ходила из соседней деревни делать мне уколы, и стала потом нашей мамой. Я теперь, глядя на все это с высоты прожитых лет, думаю - надо же как все устроила судьба: мне надо было провалиться в эту несчастную канаву, как-то еще в ней не утонуть совсем, а потом тяжело заболеть, так, что потребовалось молоденькой фельдшерице ходить за несколько верст в деревню Суслово и делать мне уколы, и понравиться нашему отцу, и отвлечь его от тяжелых переживаний, и в конце концов стать нашей новой мамой. Она была очень ответственной матерью, дай ей Бог здоровья.
Детская память запечтлела - сидит она на стуле в глубине большой комнаты и вяжет что-то крючком, быстро-быстро снуют ее пальцы. Я с любопытством смотрю на незнакомую тетю - то, что она меня лечила, я совсем не помню.
Бабушка перехватывает мой любопытный взгляд. Она вот уже который день пытается мне объяснить, что эта тетя - теперь моя мама.
- А ты спроси, спроси, кому это она обвязывает платочек? Так и спроси: “Мама, кому будет этот платочек?” Ну, давай, скорее спрашивай. А то - видишь, она уже заканчивает.  Еще отдаст кому-нибудь  другому...
Меня эти слова, что отдаст кому-нибудь другому, подвигают наконец к тому, на что я никак не решалась. Я поднимаю подол платья, закрываю им лицо и выговариваю  в никуда: “Мама, кому это будет платочек?”
“Тебе, -с готовностью отвечает она, - иди сюда, я покажу тебе его, все готово.”
“Иди, иди, - подталкивает меня бабушка.
Я иду к окну, у которого сидит моя новая мама, исподлобья глядя перед собой. Она  притягивает меня к себе одной рукой, прижимает к себе. Мы вместе рассматриваем белый батистовый платочек с голубым кружевцом по краю, потом она его сворачивает вчетверо  и кладет мне в карман.
А у меня крепдешиновое платье. - неожиданно для себя говорю я ей доверительно.
Какое? - переспрашивает она, удивленно глядя на мое ситцевое голубое в белых листиках платье .
Крепдешиновое...- повторяю я.
Бабушка недавно сшила мне это платье, примерила и, вздохнув сказала: “У кого мать-отец есть, тот может и крепдешиновое дочери справить, а у тебя пусть это будет как крепдешиновое...”
- А-а, да, красивое платье, - говорит мама и поправляет что-то возле ворота.
Мне пока больше нечего ей рассказать и я убегаю на улицу с новым платочком.
За околицей на лужке куча народу - кто-то приехал на мотоцикле, и все сгрудились вокруг, чего-то там разглядывают. Я пытаюсь пробиться сквозь толпу поближе к мотоциклу, но отовсюду видны мне одни только ноги. Я поднимаю голову вверх и вижу Юрку, брательника. “Ю-ур, посмотри, какой у меня платочек...” “Ну и что!” - презрительно отвечает он. “А у меня еще носочки бирюзовые, - не унимаюсь я. Очень уж мне это слово нравится - бирюзовые, бабушка мне так сказала: “Надень ради такого дня новые носочки бирюзовые”. Такой день - что мама новая к нам придет. “Какие? - насмешливо переспрашивает Юрка. - березовые?” “Да нет, - смеюсь я - бирюзовые”. “А, березовые, понятно”, - опять повторяет он. И я понимаю вдруг, что он смеется надо мной. “Нет, - кричу я и топаю что есть силы ногой, - не березовые, а бирюзовые!” Под ногой оказывается не просохшая после дождя лужица, брызги летят во все стороны, так что Юрка отскакивает. Но Юрка-то отскакивает, а у меня и новое “крепдешиновое”  платье и бирюзовые носочки - все теперь  в грязи.
Я отираю ладошками забрызганные ноги, вспоминаю про новый платочек, достаю его двумя пальчиками из кармашка и пытаюсь им очистить испачканное платье. Но тут же спохватываюсь - нехорошо, мама подарила, а я ... В это время  мотор у мотоцикла заводится, и толпа отходит к деревянному тыну, отделяющему деревню от околицы. Я сразу забываю и про испачканные носочки, и про новый кружевной платочек. Кто-то из ребят вскакивает в седло мотоцикла и принимается нарезать круги по зеленой лужайке. Все с восторгом наблюдают, как с ревом носится по лугу черный мотоцикл, а наездник подпрыгивает на каждой кочке. Парни сменяют один другого, установив очередь и количество кругов по лужайке, а я все стою у тына и наблюдаю за происходящим, как завороженная. И покусываю, покусываю зубами кружевце на платочке, забыв обо всем - от волнения, что ли, не пойму. Только когда к вечеру все расходятся по домам, у меня в руках  - мятый и мокрый платочек, у которого вместо голубеньких кружавчиков какие-то жалкие лохмотья. Бирюзовые носочки в грязи, и платье крепдешиновое - тоже...
Бабушка всплескивает руками, увидев меня. “Где ж ты так измазалась-то вся, чучелко ты эдакое! А это что такое, что ты с платочком-то делала - грызла ты его, что ли? Зачем ты его грызла?” Я молчу, потому что не знаю, что сказать. Если бы я знала, зачем я его грызла... “Дай сюда, - бабушка почему-то переходит на шепот, - я починю, а то ведь обидится, увидит дак...”
Тут моя память обрывается - не знаю, что было дальше, увезли нас сразу вроде из Суслова, на новое место, в соседнюю область, недалеко совсем.  Туда, откуда я все собиралась потом тридцать лет к Юрке, брательнику…
И помню еще - раннее зимнее утро, ночь совсем, темно. Морозно. Меня укутывают в тулуп, расстеленный в санях. И мы трогаемся в путь с какой-то незнакомой тетей. Она меня должна завезти по пути в Суслово. У нас теперь есть еще маленькая девочка, маме с тремя-то очень тяжело, и я еду к тете Мане в Суслово, немножко пожить пока. Сани скрипят по накатанной дороге, в тулупе тепло, вокруг ничего не видно, и меня клонит в сон. Просыпаюсь я, когда  уже совсем рассвело. День, правда, серый, мглистый. Мы едем уже лесом. Еловые ветви, занесенные снегом, тяжело склоняются над дорогой. Иногда с них летит снег к нам в сани. Лошадь идет медленно, понуро опустив голову.  Длинной-длинной мне кажется эта дорога. Но вот сани останавливаются. Я вылезаю из тулупа, топаю непослушными ногами по белому укатанному снегу, радостно оглядываясь кругом - где же тети Манин дом. Но это пока еще другая деревня. А дальше мы пойдем пешком. Тетенька везет большие деревянные санки, на них кадушка привязана впереди у самых полозьев, круто загнутых кверху. Сзади рядом с кадушкой немного местечка, можно присесть. Но тетя говорит: “Пошли”, и санки трогаются с места. Я семеню следом.  Укатанная дорога кончается скоро, по полю идет едва заметная тропа. К тому же навстречу дует сильный ветер, сечет лицо острыми снежными иголками. “Беги, беги, не отставай!” - оглядываясь на меня, время от времени повторяет тетя.  “Вот ведь какая, - думаю я, с трудом поспевая за санками, - хоть бы посадила - вон ведь местечко есть, да повезла бы. Я ведь маленькая еще так далеко ходить...” Но тетка идет себе, только оглядывается по временам, да покрикивает. Спускаются сумерки, тропинку уже почти не видно, я порой ступаю не туда и проваливаюсь в сугроб. “Ну, ладно, присядь немного, я повезу...”- уступает тетка. - Только немножко. Вон, взмокла вся, простынешь сидя-то. Отдохни немного и опять пойдешь. А то замерзнешь...”
Почти совсем ночью добредаем мы с ней до деревни Суслово. Не во всех уж окнах и огонь горит. Деревня такая длинная-длинная. Тети Манин дом на другом конце. Собаки провожают нас лаем от двора к двору. Вот и дом. Отворяется дверь. Кто-то хватает меня в охапку, разматывает платок, стаскивает задубевшие, покрытые снежной коркой варежки - упала сколько  раз за дорогу... Светло, шумно, народ какой-то вокруг суетится. Хорошо... Сажают на лавку за стол, ставят миску с кашей, суют ложку в ватную непослушную руку. “Да она уж спит, сейчас в миску-то носом клюнет...” Меня ведут к печке: “Полезай, отогревайся, там тепло. Да не сюда, на полатки полезай, там постелено...” Это все я уже слышу сквозь сон, ни руки, ни ноги уже меня не слушаются, и я проваливаюсь во что-то пушистое, мягкое, теплое...
Утро первое, что слышу - негромкий бабушкин голос: ”Девка-то, погляди-ко, все спит и спит. “ Я свешиваю голову с полатей, отодвинув ситцевую занавеску. Тетя Маня стоит у печки с большой деревянной лопатой. На всю избу пахнет вкусно-вкусно - хлебом. Она достает лопатой каравай за караваем и укладывает их на широкую лавку у окна. Потом укрывает длинным полотенцем с кружевами и вышивкой на концах.
- Проснулась? - тетя Маня поднимает голову к полатям и, улыбаясь, смотрит на меня. - Ну слезай, иди сюда. Молочка будешь с горяченьким хлебцем?”
Конечно, буду! Я спрыгиваю с полатей на печку, потом по гладким деревянным ступенькам на пол. Оглядываюсь кругом. Вчерашнего вечера и не помню - помню только, как шли и шли по заснеженному полю, проваливаясь в сумет с узкой тропинки. И вот - тетя Маня, бабуся, хлебушек горяченький, крынка молока на столе. “Умойсь сначала, - говорит бабуся, - иди сюда.” На кухне в углу у самой двери стоит деревянная лоханка и над ней на темной цепочке рукомойник с носиком, похожий на срезанный сверху железный чайник. Бабуся наклоняет его, струйка воды течет в лоханку. “Ну, подставляй ручки, чего зря воду-то лить”, - приговаривает бабуся, и я ловлю струйку сложенными лодочкой ладошками, боязливо прикладываю их к щекам и невольно хватаю воздух раскрытым ртом - холодная вода в рукомойнике. “Мой, мой чище, не бойся. Мыльце вон возьми еще. Мыльце хорошее, “Красная Москва”, от него глазки лучше видеть будут.” И вот сколько помню, все время у бабушки было это мыльце - “Красная Москва”, она  считала, что если каждый день им умываться, глаза лучше видеть будут.
 Может, и правда, мыло ей помогало - до глубокой старости она иголку из рук не выпускала, все у нее какое-нибудь дело , то штопка (да как еще она ее делала, одно загляденье, а не штопка!), то вышивка. И мне она эту иголку тут же вложила в непослушные пальцы. Сразу, наверное, после горяченького хлебца с молочком.
“А где девчонки?” “А девчонки в школу убежали, скоро уж придут. А ты все спишь да спишь.”
В окошко заглядывало солнце, искрились белые сугробы, золотом отливали снежные папоротники на стеклах. В избе было тепло. Из репродуктора на этажерке слышался чей-то ласковый воркующий голос: кто-то рассказывал сказку - шла детская передача. Я забралась с ногами на лавку, прижала нос к холодным снежным узорам.
“Подожди, подожди, немножко погреет солнышко, холодно сегодня. Пусть крошечки все улягутся, потом отпущу тебя погулять.”
Бабушка открывала свой сундучок, и я поспешно спрыгивала с лавки -солнечный день за окном тут же мерк по сравнению с тем, что там было в этом сундучке. Я никогда не знала до конца, что там лежит, например, на самом дне. Всегда одно что-нибудь доставала бабуся, хитровато улыбаясь уголками только губ. И он, этот сундучок, так и остался для меня загадочной, заповедной страной, скрывающей желанные и недосягаемые сокровища. На сей раз бабуся достала узелок с нитками и вытащила на свет белый три толстых, с руку, косы ниток-мулине. В одной косе была “зелень” - только зеленые нитки разных оттенков, в другой - только синие, в третьей - розовые, красные, желтые, оранжевые, словно огненный лисий хвост была эта третья нитяная коса.
“Сейчас мы с тобой будем вышивать, - сказала бабуся, отрезая от белого лоскута тряпицу величиной с носовой платок. - краешки потом обвяжем. Научу тебя крючком вязать. Мать твоя рукодельная была. Вот, посмотри-ка, это она все вязала. Смотри, какой узор, как чисто вывязано, то-о-неньким крючком. Вот и ты научишься, будешь так же вязать. А как же, девочки все должны уметь вязать, вышивать, шить, все в жизни пригодится... Чего мы с тобой вышьем? Может, птичку вот эту? Хочешь птичку такую? Сейчас мы ее переведем”. Бабуся доставала откуда-то из-под белых полотен обернутую синим в горошек ситцевым платком стопку копировальной бумаги - черной, красной, желтой, зеленой. У меня заходилось дыхание - вот это богатство, это ж сколько можно всего перевести!.
 Бабуся отделяла от стопки один тонкий прилипчивый листик, а остальное все прятала опять в свою сокровищницу и запирала сундук на замочек. Мы принимались переводить птичку с книжной страницы на белый лоскуток. Птичка сидела на веточке с рябинками. Грудка у нее была розовенькая, а перышки пестренькие.  Когда она “перелетела” со странички на лоскуток, бабуся заправила его в пяльцы. И началось ученье. У бабуси все выходило ловко, а меня пальцы совсем не слушались. Бабуся терпеливо поправляла мою руку, обхватывала ее поверх своей рукой и тихонько водила ею, чтобы пальцы запомнили путь - воткнуть иголку, вытянуть нитку, опять воткнуть. Не надо так резко тянуть, видишь, выпала нитка из ушка. Давай, вдевай, у тебя глазки молоденькие. И опять стежок за стежком тянулась веревочка, порой сбиваясь с пути, путая шажки - то больше, то меньше. И ласково ворковал рядом бабушкин голос: “Узелков на левой стороне не должно быть никаких. Что лицо, что изнанка, все одинаково чисто чтоб было. Учись ниточку в начале так закреплять, без узелка. И стежки ровные делай, меленькие. А то у нас в деревне была одна, “рукодельница”. Вышила чего-то - раз, раз, стежищи через версту - готово! Выстирала вышивку, повесила на тын сушить. А птичка села - прыг-прыг, когтем за стежок-от зацепила, испугалась, порх - и улетела вместе с вышивкой. Баба вышла - где же ее рукоделье, ищет, ищет, не найдет никак. А разве найдешь, птица унесла далеко. Вот и ты смотри-ко: не пролезет птичий-то коготок?”
И с тех пор я только и думаю - не велики ли делаю стежки, не зацепит ли птица коготком. Всю жизнь - как беру иголку, так и слышу бабушкин негромкий голос: “А стежочки делай ровные, меленькие, и чисто  чтоб было, хоть с лица, хоть с изнанки...”
В тот день малюсенькую веревочку мы с ней наковыряли - полветочки, на которой птичка сидела. “Ну, давай уберем пока. Девчонкам-то не показывай. А как вышьешь все, вот и будет всем удивленье.” Бабуся сама так вышивала, я видела, пока никого нет дома, она снимала рисунок со старой думки, на которой был вышит серый глазастый котенок в корзинке с цветами. И вот она вышивала этого котенка, пока никто не видит, а как только слышались чьи-то шаги, бабуся тут же прятала свою вышивку. Не любила, когда глядят на незаконченную работу. Она вообще любила всякие сюрпризы.
С того зимнего морозного дня загляну я ненадолго в день летний - солнечное теплое крылечко, росинки блестят  в тени у деревянного тротуара. Я спускаюсь по ступенькам, протирая со сна глаза. Вижу бабусю, склоненную над огуречной грядкой. “Иди-ко сюда, - шепчет она, маня рукой. - Иди, покажу чего-то...” Я присаживаюсь на корточки рядом. Бабуся тихонько отворачивает мохнатый колючий листок, и я вижу среди желтых цветочков маленький пупырчатый огурчик величиной с мизинчик. “Никому не сказывай, - заговорщически шепчет бабуся, опять прикрывая огурчик листом. - подождем два дня, он вырастет, вот и будет сюрприз.” Ах, как долго тянутся эти два дня!
Но вот таким же солнечным росистым утром бабуся медленно поднимается по ступенькам крыльца, держа обе руки под фартуком. Глаза ее загадочно улыбаются. Мы с Сережкой  прыгаем вокруг, дергая ее то за край фартука, то за рукав, но бабуся только посмеивается, но руки из-под фартука не показывает. И только на кухне она достает на белый свет зеленый с белым бочком пупырчатый огурчик. Ополаскивает его из ковшика над блюдом, не спеша разрезает вдоль на две половинки, солит щепотью сначала одну, потом вторую и трет одна о другую . Кухня наполняется  свежим огуречным запахом, от которого кружится голова, а бабушка все делает медленно, со значением, словно нарочно оттягивает удовольствие, а может продляет его?..
Эх, теперешние огурцы так не пахнут.
 Ну, так вернемся опять в зимнее заснеженное Суслово, где мы с бабусей вышивали птичку на рябиновой веточке. Все тогда что-нибудь вышивали в деревне. Снимали узоры друг у друга, бежали в сельпо, когда завозили туда новые нитки, вплетали их в косы, чтобы легче было отделять прядь от пряди и вышивали - думки-подушки, дорожки, салфетки, платочки. Собирались вместе у кого-нибудь каждая со своими пяльцами и сидели в кружочке вокруг стола, склонившись над узором.
Я долго вышивала свою птичку втайне от всех, и когда наконец она была готова, не могла дождаться часа, когда девчонки, мои двоюродные сестры, должны были возвратиться из школы. Я бежала к порогу, запинаясь о половички, едва только заслышала топот в сенях. Я распахнула им навстречу дверь и ткнула птичку в лицо первой, кто переступил порог. “Вот ненормальная! Что это такое? Птичка? Ну, еще скажи, что ты ее сама вышивала!” “Я, сама!” - прокричала я, задыхаясь от волнения. “Ох, уж не ври-ко - сама! Бабушка поди вышивала, а ты рядом сидела.” “Нет! - вопила я дрожащим от слез голосом. - Это бабушка рядом сидела. Бабуся, скажи им!” “Сама, сама она вышивала, я и не глядела даже,” - подтвердила бабуся. Но они так и не поверили. “Что-то не верится, - сказали, - чтобы она сама такую птичку вышила...” Как мне было обидно, помню. Эх, девки вы девки, не поверили. Вот тебе и сюрприз. А ведь и правда я сама ее вышила, птичку-то эту.  
И стала я с тех пор везде ходить с пяльцами, как большие девчонки. Они вышивают и я рядом с ними. И взрослые дивились, бывало, глядя на меня: “Погли-ко, какая маленькая, а как чисто вышивает...” Так это бабуся меня так научила, объясняю я всем. Чтобы чисто было, хоть с лица, хоть с изнанки. И птичка чтобы коготком не зацепила, стежочки надо делать меленькие, ровные.
На всю жизнь это мне запомнилось, как иголку в руки беру, так бабусю вспоминаю. А пол подметать начну - другую ее присказку вспомню. Она ведь никогда не говорила просто так: мети чище. Она рассказывала: “Вот была у нас в деревне девка на выданье. И пришли ее сватать. Женихова родня потихоньку выспрашивает: как да чего, не злая ли девка, не жадная ли, не ленивая ли. Нет, отвечает невестина родня, девка у нас добрая, работящая, веселая. А один старичок и говорит: “Да, девка у нас хорошая, только недогадливая.” “А что такое?” “Да в каждом уголку можно было бы по цветочку посадить, а она не догадается.” Чуешь, про что сказал-то? Что девка-то - неряха, из углов-то не метет. Сваты боком-боком - и домой, кому такая невеста нужна. Вот ты из углов всегда чище выметай. Чтобы у тебя никакой залежалой грязи нигде не было. Пусть лучше на виду который раз будет чего-то набросано, а по углам грязь никогда не прячь.”
Разве это можно забыть? Всю жизнь - как веник в руки беру, так вспоминаю: “А вот был у нас в деревне случай...”
Ах, Юрочка, не торопись, успеем мы с тобой еще посидеть. Подожди, я вот еще тетю Маню вспомяну добрым словом. Ведь у самой пятеро детей, а нас, сирот, всегда принимала, от своих не отделяла, всем кусок хлеба находился. Сам у нее, дядя Егор, больной, его, помню, не было долго, он все лечился где-то. Она одна. Хозяйство - корова, овечки, поросенок, куры. На ферме еще работала. Когда она спала? Вот ты говоришь, жизнь сейчас плохая, бедная, молодые оттого и детей не хотят заводить. А тогда богатая, что ли была? Как сядем все вокруг стола. Посреди него миска с молоком и хлебом накрошенным. И вот хлебаем из этой миски. Да не пролей чтобы ни капли, когда ко рту несешь. Корова, говорили, ободет, если расплещешь. И все сыты, здоровы. Оболочки у всех, помнишь, какие были - овчинные, все ведь овец держали. Дубленки по-теперешнему, только крытые черной бязью - оболочки почему-то назывались. “Оболокись, мотри, не бегай раздемши!..” Покрытие сносится, другим покроют, и опять оболочка как новая. На полатях тулупы овчинные, лижешь, тепло, уютно. И все мы там вповалку спали, в тепле.
Ой, подожди, я еще чего вспомнила-то! Тетя Маня работала на овчарне. Помню, она меня с собой однажды взяла. А прошлой ночью там как раз окот был, маленькие овечки народились, барьки их звали. И одна овечка, окотившись, умерла, осталась у нее барька сиротка. Мне ее показали, так я от нее  и не отходила весь. Гладила, утешала ее все. Жалко мне ее было, малютку. Она еще на ножках плохо стояла. И вздумалось мне ее ходить поучить. Сначала на четырех ногах, а потом уж мысль-то дальше пошла: а пусть-ка  она на двух ногах научится ходить. Да, вот пусть не как все. И стала я ее учить. Сердце, помню, у меня так и загорелось - не уйду, пока не научу. Все мне думалось, что она, сиротка, будет от этого счастливее, чем другие овечки, если на двух-то ногах научится ходить. Мы с ней все падали вместе. Я бы ее, наверное, так и уморила в ученьи,. если бы не спохватились да не отняли у меня ее, беднягу…
Ну, ладно, пойдем сейчас, Юра. Только дай я сфотографирую на память дом-то. Надо же, совсем не изменился. Только палисадника раньше не было. Рядом с завалинкой скамеечка стояла. И на этой скамеечке, Юра, я первый раз в жизни целовалась. Да. С юношей по имени Витя. Я до этого думала, что люди целуются не так. Думала, просто прижмутся губами к губам и замрут. А оказалось... Я первое мгновение обмерла от омерзения, а потом представила себя в профиль с оттянутыми губами, похожую на утку, и расхохоталась на всю тихую спящую деревню. Юноша был постарше возрастом, поопытнее, и он очень удивился - над чем это я смеюсь. Так и не понял, наверное, до сих пор. Где он теперь, юноша по имени Витя?
Все, все, брательник, пойдем сейчас.
Я навожу фотоаппарат, пытаясь захватить в объектив и дом, в окна которого уже запоглядывали - там живут новые жильцы, и всю деревенскую улицу, поросшую мягкой кудрявой муравкой.  Юрка смотрит то на меня, то на окна.
- Чего-о! Василий, чего глядишь!- кричит он в окно. - Вот - сфотографировали твой дом, все теперь...
Те так и не поняли – зачем фотографировали их дом, и что означает это – «все теперь»…
И мы пошли к Юрке.
Старый дом встретил нас тишиной. Странное чувство – с одной стороны все здесь так, как и раньше было, ничего не изменилось вроде за много лет. Из сеней ты попадаешь в одну большую комнату. У дверей вешалка. Справа большая печь. Полати над ней. Когда-то посреди комнаты из кольца в потолке спускался шест, на нем висела люлька. В ней качался младенец. Когда он вырастал из люльки, он перемещался к остальной ребятне на полати, и там уж - кто их считал. Всем места хватало. Вторая дверь из сеней вела в большую клеть. Это летняя изба. Там стояло обычно несколько кроватей с пологами. И там тоже места было с избытком, хоть и большая семья. Всегда было куда положить какого-нибудь нечаянного гостя.
Теперь Юрка один в дому. Я поняла, почему мне показалось – все так, как было, да что-то не так. Тишина – раньше ее в этом доме не было. А теперь один брательник остался. Дети у него разлетелись кто куда, все пятеро. Изба зарылась немного окнами в землю. Пол покатый, если пролить воду - потечет к окошкам...
Но все у Юрки в порядке.  И нет тут никаких мух. Все чисто, пол выметен. Чего на мужика зря наговаривали. Ну, не дышит дом теплом, женской руки тут нет, понятно. Большая печка, согревавшая когда-то большую семью, стоит холодная и слегка потемневшая от копоти.
- Ой. - спохватывается Юрка. - Хлеб-от мой ты, наверно, не будешь ись. А у меня покупного-то нету. Я ведь сам пеку. Вон он какой у меня - че-о-рной...
Еще как буду, Юрочка, я такой хлеб, знаешь, как люблю. Кислый, ноздреватый, такого уж нет нигде. Тетя Маня, помню, пекла большущие караваи. Спору нет, они у нее получались, наверное, лучше. Только достанет из печки, на лавку уложит, рядном покроет, чтобы “отдыхали”. А нам не ждется никак, пока они отдохнут. Вот кто-нибудь потихоньку на кухню проберется, хвать горячий каравай - и в полог. И вот мы прячемся в этом пологу, представляем, что война, немцы, а мы хлеба добыли в геройском бою, делим по кусочку. А делить-то его тоже не меньшее геройство нужно - каравай горячий, дымится, и отколупываем мы по маленькому кусочку, обжигая пальцы и губы...
Нет, Юрочка, отрежь-ка ты мне этого хлебца.
Юрка лезет на печь за помидорами - они у него там дозревают.
“Ой, дак ведь есть помидоры-то, я думал нету. Е-есть! - приговаривает он. - Сейчас огурцов еще принесу! Яички в клети есть. Сейчас сварим. Ты газ зажигай пока. О-ой! Светка, сестренница приехала к Юрке. Сколь давно у Юрки не была! Со свадьбы ведь ушла, всех бросила, к брательнику пришла. Смотри-ко, пельменей купила, конфет, бутылку белого! О-0й! Счас посидим, давно не видались. Ты никуда не ходи сегодня, у меня оставайся. Я ведь уйду на ферму на ночь-то. А тебя закрою, ты никого не бойсь! Никто не придет. А я утром тебя приду разбужу. Малины тебе наберу на завтрак. Давай, посидим. Погоди, я музыку включу.”
Юрка бежит из кухни в комнату. Через минуту оттуда доносится истошное: “Видно, не судьба, видно, не судьба!...” Что ж ты будешь делать - и тут этот ужас. Юра, да выключи ты эту музыку, на кой она нам. Давай лучше поговорим.
Юрка возвращается на кухню. Смотрит на стол, улыбаясь беззубым ртом, потом вдруг хмурится: “О-ой, дак ведь только бы Серега Захаров не пришел. Надо запереться. Он ведь придет, дак опять все вино у меня выпьет. Ла-а-дно, давай выпьем помаленьку.”
И мы с ним чокаемся гранеными стопочками.
“Ну-у! Чего тебе рассказывать? На ферме работаю, сторожем. У меня там хорошо. Уйду на ночь, бельишко с собой возьму, там все постираю, высохнет за ночь-то. Там тепло. Утром уж у меня все готово, чистое. Вон, погляди, сколь у меня рубах-то. Как у жениха. Сын привез, да зять. Сколь платят? Да не сколь не платят. Даве хотели уволить меня, да не уволили - кого они еще найдут, нету ведь никого. А денег не платят. Нет, тут как-то к празднику выдали 140 рублей. Это у тебя чего? Сигареты, что ли? О-ой, дак зачем хоть ты их и купила-то? Я на их и глядеть-то не хочу, на твою мальбору. Тьфу на них. Лучше бы ты “Примы” купила уж тогда. А это - тьфу, разве курево?”
Юрка с презрением смотрит на красную пачку, брезгливо берет-таки одну сигарету, закуривает, морщась, выпускает дым, будто отраву какую ему дали. А я-то, хороша, доумилась, “Мальборо” ему купила, побаловать хотела. Сколько пачек “Примы”-то на эти деньги можно было купить, стыдно даже - вот, скажет, деньги, что ли, некуда девать.
Но тут раздается стук в дверь. “Все, - произносит обреченно Юрка, - это Серега Захаров, больше некому. Говорил, надо было запереться.”
Дверь, скрипнув, отворяется, и в избу входят два здоровых мужика. Они разуваются у порога и, шлепая босыми ногами, осторожно проходят к нам на кухню. “Здравствуйте,” - почтительно говорят они оба разом, и деликатно останавливаются на некотором расстоянии от стола. Один из них белобрысый, лохматый, в клетчатой рубахе, другой темноволосый и лицом также темен, будто из кузни. Оба слегка выпимши, но держатся скромно, уважительно. Но уж больно велики, особенно по сравнению со щуплым маленьким моим брательником. В кухне сразу становится тесно.
- “Вот, сестренница моя приехала, Светлана. Из Москвы.”
Тот, что с белыми лохмами, подвигается ближе к столу и протягивает мне большую шершавую ладонь. Я вкладываю в нее свою, как в ковш экскаватора. “Серега”, - говорит он и осторожно сжимает пальцы, но, посчитав, что это, пожалуй, опасно, просто кладет на мою руку свою вторую ладонь и держит ее так, слегка потряхивая в жесткой пасти двух сомкнутых могутных ладоней.  
Сам он в это время внимательно вглядывается в мое лицо.
- Отца-то вашего дядя Саша звали?” - нерешительно спрашивает он, будто вспомнив что-то.
- Да, - отвечаю я.
- Он еще на аккордеоне играл, да?  Хорошо играл, я помню. А вы все с ним пели. Вас еще по телевизору показывали... Помню, помню. Хоть мне тогда - сколько же это мне было-то? Да лет шесть, семь.”
Я радостно смеюсь ему в ответ и тоже вглядываюсь в его лицо, пытаясь узнать в нем белобрысого мальчонку, одного из тех, с кем бегала наперегонки вдоль по деревне, вздымая густую, теплую от солнца пыль...
 Узнал, хоть один человек меня тут узнал. Юрка, ну чего ты сидишь, хлопаешь глазами, давай, наливай, где у тебя там еще стопочки-то, есть или нет!
Оба наших гостя быстренько подсаживаются к столу. Юрка, обреченно вздохнув, достает из шкафчика еще две стопочки, дует в одну и другую по очереди, трет внутри заскорузлым пальцем, потом ставит на стол и осторожно наливает из бутылки.
- Лей, лей, краев, что ли, не видишь? - перехватив его жалостливый взгляд на бутылку, говорит темноликий приятель  Сереги Захарова.
- Да лью, лью, чего ты мне под руку-то!.. Кабы мимо не ленуть...”
Мы чокнулись и выпили до дна за встречу. Гости отнеслись к заграничным сигаретам “Мальборо” не столь презрительно и осторожно вынули из пачки по одной. Юрка что-то сник, замолчал, а Серега Захаров еще раз повторил про моего отца, что он хорошо играл на аккордеоне, а я пела, и нас показывали по телевизору, и что Серега это как сейчас помнит, хоть было ему всего шесть или семь лет.
А тот, который как из кузни, ничего не говорил вообще, только курил, осторожно захватив сигаретку между большим и указательным пальцем и прикрывая ее большой черной ладонью как зонтом. Он ничего не помнил, потому что сам в деревне Суслово живет недавно. Но ему было интересно посмотреть, кто это приехал к Юрке, послушать.
Однако слушать особенно было нечего, и  когда друг его в третий раз начал говорить о том, как мой отец хорошо играл на аккордеоне и он это помнит, хоть ему и было-то всего лет шесть, темноликий наш гость поднялся из-за стола и  бросил окурок в печку. “Ладно, пойдем, Серега. Мы пошли, Юр. Мы к тебе еще вечером зайдем.”
Брательник мой что-то совсем сник, голова у него на грудь падать стала – спать что ли захотел. Много ли надо – выпил стопочку и захмелел. Худой какой…
- Юр, -  позвала я его, -у тебя все остыло, ты поел бы…
Он встрепенулся, огляделся по сторонам и, не увидев Серегу Захарова с другом, приободрился.
- Давай еще поговорим с тобой, Юрочка, а то мне уже уходить пора, там уж из-за стола, поди вышли все, ехать домой собираются, как бы мне не отстать от них…
- Ой! У меня даже сердце зашлось! Ты чего это – уходить собралась, что ли! Не уходи, ночуй у меня. Еще посидим. Сколь ведь ты у меня не была. Не бойся, я уйду на ферму ночью-то, а тебя запру – никто тебя не тронет. Я говорил, надо было сейчас запереться, никто бы не пришел…
- Ладно, ладно, я посижу, Юр, посижу. Ты только поешь. Хочешь, еще выпьем помаленьку?
- Дава-ай. Ишь, сколь убыло.  Говорил ведь, Серега Захаров придет, запереться надо, он ведь как носом чует…
- Юра, ты давай, расскажи мне, где  у тебя кто – Света, значит, все так же в Тольятти?...
- Да, в Тольятти, вот собираются приехать ко мне скоро, ты бы погостила  немного, дак увидела бы. Юра, старший тут недалеко, часто у меня бывает, всегда привезет чего-нибудь, вон, макаронов целую коробку привез – надолго теперь хватит. А Валюшку-то мою ты ведь не видела? Последнюю-то? Во-о-т. Она у меня в Воркуте. Вон пишет, сейчас я тебе покажу письмо-то… Пишет – совсем я как березка тут стала, пап.
Юрка всхлипнул, кинулся куда-то в угол, достал с полочки над плитой несколько конвертов, надписанных аккуратным девичьим почерком.
- Вот, почитай сама, - Юрка сунул мне конверты.
В письмах, написанных без единой помарочки, без единой ошибочки, из каждой строчки сквозила такая грусть, какая только и может родиться в душе человека, заехавшего далеко-далеко от места, где родился, вырос, в места  холодные, чужие, бесприютные.
«Все у нас тут привозное, и картошка тоже, конечно. Я забыла уже когда ее ела вдоволь. Как мне хочется приехать к тебе, папка! Ты мне сваришь целый чугунок в вольной печке, ладно? Я тут тоненькая стала, как березка…»
Юрка на этих словах опять всхлипнул: «Вот, уехала в эку даль за своим… Что любовь-то делает. Видишь, плохо ей там, ты чувствуешь?  Домой тянет. А я что – пусть приезжают, дом-от весь пустой все равно, пусть живут. Не жалко …»
Я старалась представить себе эту незнакомую мне девочку, тоненькую, как березка, среди снегов в холодной чужой Воркуте, и виделась она мне с глазами как у Жени, матери ее, - две спелые вишни после дождя, с  тихой кроткой улыбкой на губах: «Как хочется мне приехать к тебе, папка!» Холодно ей там, на Севере. Бедняжка, то на юг, в Крым, ее совсем маленькую родители увезли из родной деревни, чуть не уморили в чужом-то климате, ладно, скоро назад вернулись. Теперь вот на Север судьба забросила. Конечно, бы вернуться ей надо домой. Да вот куда возвращаться-то? В деревню Суслово? Чего она тут делать-то будет  вместе с мужем своим? Это сейчас, летом, по деревне хоть кто-то пройдет изредка. Старухи вон за калитку выйдут, на солнышке погреться. Куры топчутся на зеленой муравке. А зимой… Позаметет эту дорогу – ни проехать, ни пройти, вздоха живого не услышишь. Я сейчас по деревне прошла не спеша, ни одного молодого лица не увидела. Есть ли они тут вообще – молодые-то?
Ах, Валечка, все мы тоскуем по нашей деревне, запахи ее по ночам нам снятся, картошки из чугунка, из печки вольной так иной раз захочется. Хоть все бросай и немедленно беги. Куда? А на вокзал, за билетом на поезд. Потом еще автобусом, потом другим. А автобус ходит два раза в день – утром и вечером. Можешь не попасть.
И подумаешь – ладно, сварю-ка я эту картошку на газовой плите в блестящей никелированной кастрюльке с двойным  непригорающим дном. Потом как-нибудь в деревню… И так пролетят три десятка лет. Все ты будешь мечтать о своей деревне, ловить среди гари городской случайно залетевшие с ветром ее травяные запахи.
Плохо нам в городах-то – душно, шумно, тесно. А мы все равно к ним лепимся и лепимся. А в деревне, о которой тоскуем, и которая ждет нас простодушно, ничего – специально для нас – не меняя  в своем облике, нам, так получилось, вроде и делать нечего…
Я опять вспоминаю, что надо бы уже идти. Правда, как бы не отстать от родни, которая уж отгуляла, наверное, на свадьбе, домой уж собираются, наверно.
- Юра…- тихонько зову я опять слегка задремавшего брательника.
- А!- вскидывается он. – Ты чего? Не уходи! Я устал немного, мне бы поспать… А ты, может, тоже отдохнешь, вон в пологу? Хорошо ведь, на свежем-то воздухе. Где ты еще так отдохнешь, у вас поди воздух-от не такой…
- Юра, скажи мне, а где вы в Крыму жили, в каком районе. Я прошлый год была там, все думала – вот бы найти, где бабушка схоронена…
- О-о-ой, дак ведь я и не помню уж, сколь лет-то прошло…Подожди…
- Может быть, в паспорте есть отметка, о прописке?
- Дак ведь меняли уж паспорта-то. Подожди… Совхоз «Комсомольский»! Вот, вспомнил – совхоз «Комсомольский»… Да!
Ох, вспомнил он. Там небось на каждом шагу совхозы эти, «Комсомольские».
- Юрочка, а от бабушки ничего не осталось, может быть, иконка какая...
- Да нет, какое там. Эти вон тоже ездят все, восеть приезжали, спрашивали про иконы. Я говорю – чего вы ездите, ничего уж нет, ни-че-го!
Понятно. «Эти» - наверное, охотники за старинными иконами. Ну, ты бы еще лет двадцать собиралась в деревню Суслово.
Ну вот и все. Надо идти в самом деле. Пока дойдешь.
- Юрочка, пойду я…
- Ой, не ходи, давай посидим еще… Сколь ведь я тебя не видел, сестренница. Давай хоть еще поговорим. Когда ты теперь еще приедешь ко мне?
Так мы с ним еще минут десять попререкались: «Пойду – не ходи!» Но идти было надо, хоть и тяжело мне было его оставлять – маленького, худенького, усталого брательника, которому бы поспать сейчас  полчасика, а потом бы он опять – хоть куда.
Мы бы с ним так и не договорились – не хотел он меня никак отпускать. И я поднялась и вышла тихонько под его жалобное «не ходи». Вышла на улицу, где начал накрапывать дождик. Тебя только еще не хватало! У меня и у самой-то из глаз запокапывало. Не знаю даже, как сказать – тоска такая, что убежать хочется поскорее, и не хочется уходить в то же время, ведь пришла  наконец туда, куда тридцать лет рвалось мое сердце!…
…Старухи стояли кучкой у одного из домов.
- Нагостилась? – ласково спросил кто-то из них.
- Нагостилась, - улыбнулась я им сквозь слезы и не останавливаясь пошла дальше.
Где-то на середине деревни  со двора вдруг вынырнули наши с Юркой нежданные гости – один белый, другой черный. При свете летнего, хоть и слегка пасмурного дня, на улице, это бросалось в глаза еще явственнее.
Они поравнялись со мной, встали почтительно по одну и другую сторону, слегка сзади, на полшажочка, и пошли как два великана, семеня неуклюже, потому что решили, видно, проводить меня, а если бы шли, как ходят всегда, так в два счета обогнали бы и пришлось бы им останавливаться и ждать все время – ножищи-то, погляди-ко…
Мне стало смешно – ну и зрелище, наверно: идет фифа городская с сумочкой через плечо, а по бокам, как стража, два громадных лохматых опойка, один белый, другой черный, частят маленькими шажочками, боятся обогнать…
Ну, спасибо вам, ребята, рассмешили, а то бы совсем тоска…

В КАЗАНСКУЮ

Автор: Светлана Гончарова

В КАЗАНСКУЮ


БЫЛО очень теплое, солнечное июльское утро. Мы сидели с сестрой Любой на верандочке и завтракали. Хозяйка налила нам по мисочке только что сваренного супу. Сверху плавали и душисто пахли мелко накрошенные веточки зеленого укропа — его в эту пору в огороде полно, стоит как лес, по всем грядкам, и где сажали, и где не сажали. Это было так вкусно — свежий супчик из тушеного мяса с зеленым укропом.
— Зря она этого укропа набухала, — бурчала тихонько сестра моя Люба, — лучше бы без него...
— Да ты что, такая вкуснятина, — возражала я, оглядываясь на дверь, не слышит ли нас хозяйка. Она такая добрая, уложила нас с Любкой спать, чистую постель постелила в пологе, утром супчик сварила, чтобы мы поели на дорожку, а этой Любке все не ладно.
А Любке все не ладно, потому что ей быстрее надо в Суслово, где она живет с матерью, моей теткой, и сестрами. Любка гостила у нас в райцентре, а теперь спешит на Казанскую в свою деревню — там на Казанскую всегда праздник. Нас еще вечером на попутке добросили до лесопункта, который у самой границы того района, где любкина деревня, а теперь, утром, нам с ней надо быстренько пробежать двенадцать километров, потому что до любкиного Суслова от нашего райцентра никакой автобус не ездит, это вообще уже другая область.
Любка весь вечер, пока не уснула, ворчала, что если бы я на ее голову не навязалась, то она бы вечером и махнула до Суслова, а со мной ей пришлось в этом лесопункте заночевать, да и теперь — вон уже солнце как высоко, а мы тут все суп едим, да еще с укропом.
А скорее надо было в Суслово, потому что там, дома, предстояло еще причесаться, нарядиться, а потом вместе со всеми идти в Старую Рутку. И чем раньше, тем лучше, потому что все самое главное там бывает пораньше. Я толком и не понимала тогда, что уж там такое бывает, но по тому, как Любка закатывала глаза, цокала языком и ахала, можно было догадаться, что там, в Старой Рутке, бывает с самого утра в Казанскую очень весело и интересно.
Насколько я теперь понимаю, Казанская — это был когда-то престольный праздник в Старой Рутке. И туда действительно с раннего утра стекался народ из окрестных деревень. С утра в церкви была служба, а после того, как она заканчивалась, на центральной площади села начиналось гулянье. Затем пестрая толпа растекалась малыми ручьями по близлежащим деревням, и праздник шумел до поздней ночи.
Но к тому времени, когда мы с Любкой пробирались на Казанскую с ночевкой в лесопункте, церкви в Старой Рутке уже давно не было. Ее сначала закрыли, потом и вовсе развалили, а на этом месте построили школу.


И вот — церкви нет, стало быть, нет и престола в честь Казанской Божией Матери, незачем, вроде, и идти со всей округи в Старую Рутку. Но вот ведь какое дело — каждый год 21 июля весь окрестный люд устремлялся на площадь, где когда-то высилась колокольня, и праздничный перезвон был слышен далеко-далеко, созывая на службу честной народ.
Церковь убрали, а праздник одолеть не смогли. За три десятилетия, как площадь обезглавили, много людей сменилось в селе и в округе, большинство уже не помнило, а молодые, и тем более ребятишки, мы, например, с Любкой, вовсе не знали смысла старого праздника, но звонкое, как само лето, золотистое и очень радостное слово «Казанская» веселило и заставляло замирать сердце. Все ждали этого дня, и все к нему готовились. В подпольях бродила брага, девки шили платья. С утра из соседних деревень все шли в Старую Рутку, на площадь, где стояли ярмарочные ряды, в разных концах заливались, соперничая, гармошки, а кругом стоял праздничный гомон и в глазах пестрело от нарядных платьев.
Ну, в общем, надо было скорее доедать этот суп и бежать без остановки в деревню Суслово, на праздник, о котором старшая моя сестра Люба знала гораздо больше, чем я.
И мы, попрощавшись с доброй хозяйкой, отправились в путь. Это была лесная дорога, по обе стороны которой стояли старые ели, сумрачные и неприветливые. Сразу стало темно, будто и не было теплого солнечного утра, сыро — в низинках стояла вода. Любка убегала вперед, потом останавливалась и ждала меня, отмахиваясь от комаров и ругаясь. Комары нас просто одолели. Они двумя серыми тучами летели за нами и противно жужжали, запутываясь в волосах, попадали в рот, лезли за ворот. Я подняла подол платья и закрыла им голову. «Ты что, сдурела? — закричала Любка, всплеснув руками, — совсем ума нет, ты что так задралась-то!» «А кто меня здесь видит!» — огрызнулась я, продолжая идти сереньким коконом на тонких ножках.
Ворчанием своим Любка меня уже доняла. Я почувствовала, как внутри у меня поднимается что-то противное, «поперечное», как говорила бабушка. И я вообще сняла платье. И побежала впереди Любки, размахивая платьем, как флагом, так что комары бросились врассыпную. «Ненормальная, — причитала бедная моя сестра, — зачем хоть я тебя взяла!..»
Так, пререкаясь и борясь с комарами, мы с ней пробежали лес. Солнечная опушка ослепила ярким светом, и тепло ласкового летнего дня обняло наши плечи. Впереди было поле. «Хлеба направо, хлеба налево...» — орала я на бегу, все еще размахивая платьем. «Оде-енься!.. — стонала сзади Любка. «А я не бу-уду, а я не бу-уду!» — пуще прежнего запевала я, вздымая дорожную пыль босыми ногами. «Дура, вдруг сейчас кто-нибудь поедет!» — взывала Любка. «А кто поедет, а кто поедет!..» — вопила я, забегая в густые хлеба. «Ох, дура!..» — стонала Любка сзади.
И тут послышался шум мотора. Машина на этой дороге была большой редкостью, да еще в это воскресное утро. Но она ехала откуда-то в ту сторону, куда мы с Любкой и бежали.
Я, хоть и была на самом пике своего куража, но все же метнулась от машины подальше в поле, пытаясь скрыться в густой ржи. В открытом кузове сидело несколько молодых ребят. Машина притормозила. Из кабины показалось веселое лицо шофера:
— Девчонки, садитесь, подвезу!
Любка постояла в нерешительности, потом махнула рукой, дескать, езжай себе мимо. Парень помедлил еще несколько секунд, потом дал газу, и машина скрылась в облаке пыли.
— Вылезай! — крикнула мне Любка. — Наподавало мне тебя. Сейчас бы ехали на машине, через полчаса уж в Суслове были бы.
— Дак чего ты не поехала? — огрызнулась я, раздвигая колосья.
— Дак куда я с тобой, с голой, в машину-то полезу, там же парни! Дура и дура...
Любка всхлипнула и пошла от меня с таким горьким и презрительным видом, что дальше мне уже не хотелось ни орать, ни махать платьем у нее перед глазами. Я натянула его на себя и стала догонять Любку. Все остатнюю дорогу мы шли с ней молча, не глядя друг на друга.
Солнце перекатило на другую половинку неба, когда мы с ней подошли, наконец, к Суслову, усталые, запыленные и злые. Мы уже и забыли, куда так спешили, но пока шли через всю деревню к нашему дому, ощущение праздника охватило нас, и мы развеселились, простив друг другу недавние обиды. Праздник уже растекся по деревням, в Старую Рутку незачем было спешить до вечера — вечером там в клубе будут танцы, а пока... Деревня гуляла. Гармошки заливались в разных концах деревни, из окон доносились нестройные голоса, кое-где столы вынесли прямо во двор и гуляли колхозно.
В доме у тети Мани, Любиной матери, было, как и всюду, шумно, суетно, многолюдно. Сегодня все ее дочери были в сборе, вот и мы с Любкой подоспели. На столе, прикрытые полотенцем, горкой лежали пироги, рыбник, нетронутый еще, источал запах сдобного румяного теста и печеной рыбы. В большом эмалированном блюде зеленела свежим луком окрошка с холодным квасом — бока у блюда даже запотели.
— Иди-ко, умойся, — тетя Маня перехватила мой голодный взгляд на пироги. — Да и вы, девки, давайте-ко, собирайте на стол, хватит ходить туда-сюда. Зоя, погляди, сходи, самовар.
Зоя, самая смирная и послушная из тети Маниных девчонок, пошла на кухню поглядеть, не готов ли самовар. Валя, самая красивая, стояла у тусклого зеркала и нещадно начесывала волосы. На стульях у стены висели два голубых парчевых платья. Ткань тетя Маня купила всем одинаковую, а шили платья в разных местах. Зое портниха из райцентра вчера сострочила за два часа — вырез лодочкой, рукавчик коротенький, подол прямой, под коленочки, по талии поясок. Вале шили в Горьком, в ателье, за шитье еще дорого взяли. Ну, и платье совсем другое, хоть и ткань такая же. Вырез сзади на полспины, в обтяжку по фигуре, по бедрам, справа налево вьются сразу несколько узеньких гасничков-поясков, все они собираются в один узел и свободно падают с левого бедра. Девки уже сходили в своих новых платьях в Старую Рутку, и вечером опять на танцы наденут, а дома переоделись — зачем зря таскать, еще окапаешь чем-нибудь за столом.
— Вот ведь сразу видно — какая девка городская, какая деревенская, — с тихой улыбкой глядя то на одну, то на другую, говорила тетя Маня, — всем ведь одинаково покупала, а у одной спроста, у другой — с вывертом...
Старшие девчонки у тети Мани, Валя и Зоя, обе учились в городе, одна на медичку, другая на мастера-железнодорожника. Но Зоя, как была, тихая, скромная, вся какая-то неприметная, так и осталась. А Валя, высокая, статная, темноглазая красавица, пожив в городе, стала похожа на артистку, и поклонников у нее было много. Так и жизнь у них сложилась по-разному — у одной спроста, у другой — с вывертом...
Ну, до той жизни было еще далеко, а пока что стоял над деревней жаркий июльский день, Казанская, праздник. На улице визжали гармошки, из окон соседнего дома доносилось: «Запою, дак все услышат, а заплачу, дак никто...»
Посидев за своим столом, мы всей гурьбой отправились через несколько домов к дяде Ване, тети Маниному и моего отца брату, к еще одной родне. Там играла гармошка и в кружочке отплясывали русского, выкрикивая по очереди частушки и вытаптывая пыльную муравку под окном. Частушки сыпались, одна другой хлеще. Нам бы их еще и слышать-то не надо было. Да мы и не будем, вот еще.
Праздник маленько потяжелел. За столом, накрытым прямо во дворе, уже не было общей компании. Не в силах ни есть, ни пить, гости разбились на группки, и каждая галдела сама по себе, не обращая внимания на других. И на нас уж тем более. Нас, малолеток, тут собралось трое. Любка к тому времени прибилась к старшим, рада-радехонька, что избавилась от меня. Соседский Юрка поманил меня пальцем, загадочно подмигивая левым глазом. «Ада-ко, чо покажу!..» Мы вспорхнули стайкой в дом. Там никого не было, все на улице. «На кухню!» — тихонько скомандовал Юрка. Мы зашли на кухню. «Вот!» — Юрка показал на стол. Там стоял наполненный мутной жидкостью графин, а рядом — большой темный ковш, где матово поколыхивалась та же самая жидкость. «Давай, пивнем?» — предложил Юрка. Мы прислушались — никто не шел. Тогда по очереди приложились к краю ковша и сделали по глотку. Напиток был сладенький, похожий на прокисший компот. В желудке слегка зажгло. «А теперь закусить!» — баском протянул Юрка, и мы побежали за стол.
Перед нашими глазами шел бесплатный концерт — куда там матерным частушкам, которые нам нельзя слушать!..
Прямо по центру сидел в окружении друзей-одногодков соседский парень, красавец-моряк, в белой матроске, прибывший как раз к празднику на побывку из Ленинграда. Он о чем-то важно беседовал со своими друзьями, а его отец, маленький, щуплый мужичонка, с любовью и гордостью глядя на сына, все пытался поддержать разговор. Моряк сердито одергивал его. Отец уж был принямши как следует, и обида, несмотря на гордость, ударила старику в голову.
— Вот вы какие нонче, молодежь... — завел он тоненьким голосом, шмыгнув носом. — Вы ведь и отца родного за три рубля продадите...
— Я? Тебя? За три рубля? — красавцу-моряку, видно, в голову ударило то же самое. — Да я тебя за рубль отдам!
— Эх-м! — вздергивался в ответ мужичонка.
— Да я тебя и за полтинник отдам! — ерепенился отпускник, которому никак не давали поговорить.
— Эх­м! — пыхтел старик, сникая.
— Я бы тебя и за копейку отдал!
— Их­м!.. — тоненько всхлипнул старик.
— Да я тебя и вообще даром отдам, если хочешь знать!
Старик стал еще меньше, из-за стола его чуть видать, смялся весь, зашвыркал носом. А моряк отвернулся и забыл про него, включившись опять в разговор.
— Ты чего, Василий, ревешь, что ли? — сосед справа тыкал старику в бок. В другой руке он держал граненую стопку и искал, с кем бы чокнуться.
— Дак ить, вишь чего Пашка-то мой говорит?.. — всхлипнул старик.
— А чо он говорит-то, я не слыхал?
— Дак ить, говорит, пошел ты на хрен, отец...
— А¬а! Чо их и слушать. Не реви, давай лучше выпьем.
И они чокнулись, не спеша выпили, запрокинув головы, дружно выдохнули в кулак, потянулись ложками к окрошке. На этом участке стола воцарился мир. Пашка о чем-то рассказывал другу, ему теперь никто не мешал. Отец его слушал своего соседа, забыв про обиду.
За другим концом стола сидел мой двоюродный брат Санька, пиликал на гармошке, без всяких полутонов, нещадно фальшивя. Две тетки, привалившись к обоим его плечам, так, что ему гармошку не растянуть, он ее дергал только, жалобно подвывали: «Как на кладбище-е Митрофаноськом отец дочку зарезал свою...»
Праздник между тем совсем развезло. Вокруг все двигалось медленно и вяло. Мужичонка, которого сын хотел продать за копейку, надсажался, пытаясь что-то рассказать своему соседу, слова у него не проговаривались.
Дядя Ваня сидел, уронив голову в угрожающей близости от миски с растаявшим холодцом. Время от времени он с трудом подымал голову и произносил: «Все в пор-рядке, ек-макарек!..»И опять ронял чуб почти что в холодец.
Да какой уж тут – в порядке. Жена его, тетя Зина, плюнув в сердцах, вышла из-за стола и пошла в дом. Через несколько минут она прошагала с двумя ведрами в хлев — прямая, статная, высоко неся голову, украшенную светлой короной из двух кос. Она была красивая и молодая, с необыкновенно светлыми, почти прозрачными голубыми глазами. А дядя Ваня был ее много старше, внешности неяркой, нрава не больно крутого. Жили они вроде, как все, нажили троих детей, и всякое бывало в их доме. Слезы неутоленной бабьей тоски видела одна подушка, но если бы этим все и ограничивалось...
Однажды Зина не пришла домой ночевать. Не было ее и утром, и вечером следующего дня. Бабы на ферме перешептывались, мужики в конюховке сочувственно поглядывали на Ивана, а он ярился: «Убью!..»
Зинаида, какой бы ни была смелой и гордой, а все же, не поспев до зорьки прибежать домой, не на шутку струхнула. Огородами пробралась к Леле-Тане, крестной своей, одинокой старухе, и отсиживалась у нее вторые сутки в подполье, ожидая развития событий. Леля-Таня ходила по деревне, вместе со всеми сокрушалась о пропаже крестницы. Вечером рассказывала той, кто чего говорит и как ведет себя Иван.
На третьи сутки Зинаиду стали искать. Прочесали местный лесок, Аракашку — овраг, по которому протекала речушка с этим странным названием. Лазили в пруд. Спрашивали деревенскую дурочку Палашу — она иногда чего-нибудь прорекала. Но Палаша бормотала что-то несусветное, и ни в лесу, ни в пруду, ни в овраге Зинаидиных следов не обнаружили.
Все были встревожены не на шутку, и никто уже не посмеивался над этим странным исчезновением. Иван почернел от горя. «Хоть бы какая нашлась, хоть жива, хоть мертва...»¬ проронил он при Леле-Тане, и, как милостыню нищий, подхватила она эти слова и скорее-скорее понесла их к Зинаиде в подполье. Та уж заждалась мужней милости...
На утренней зорьке вышла Зинаида из ближнего леса, в рваном платье, в царапинах, со спутанными длинными волосами, и тихо вошла в деревню. Странно мерцая своими прозрачными глазами, сказала коротко, что диконький ее водил четверо суток по лесу, что такого страху натерпелась, и сказать нельзя.
Диконьким нас пугали, отпуская в лес, дескать, не ходите далеко, диконький закружит, заведет в чащу и защекотит. Вот и Зинаиду, бедную, диконький водил по лесу, хорошо еще, что совсем не завел. Кое-кто в деревне знал, как зовут этого «диконького», но все были рады, что Зинаида нашлась, никому неохота было ворошить чужую боль, и все согласились поверить в диконького. Да и ребятишкам наглядный пример: не ходите, мотри, в лес далеко, закружит, заведет, защекотит...
Тетя Зина, пройдя еще раз по двору уже с пустыми ведрами, вскоре опять вернулась к столу.
— Иван, — потрясла она мужа за плечо, — пойдем в полог.
— Все в пор-рядке, ек-макарек! — вскинулся он радостно.
— В порядке, в порядке... — вздохнула она тихо, — пойдем, я тебя уложу...
Праздник постепенно сходил на нет. Из-за стола незаметно почти все разбрелись. Санька с девками ушел через дорогу к бане и сидел в холодке на приступках, пиликал на гармошке. Моряк повел отца домой, почти понес его, большой и здоровый, подмышкой, так что тот едва перебирал ногами, вздымая дорожную пыль.
Тетя Зина, уложив мужа, вернулась во двор, бабы помогали ей убирать столы.
Вот и Казанская отошла.
Деревня стихала постепенно, готовая впасть в тяжелый предзакатный сон. И в этот момент на другом конце ее раздался истошный бабий крик. В эту же минуту он оброс другими беспорядочно что-то кричавшими голосами. Тетя Зина застыла с полотенцем в руках, прислушиваясь к зловещему валу сплошного крика, катившемуся с того конца деревни.
— Петро... — прошептала она.
Мы метнулись было со двора.
— Куда! — бабуся перехватила меня у самой калитки. — Хочешь, чтобы и тебе прилетело? Ну-ка, марш в сени!
Я неохотно побрела к сеням, оглядываясь на улицу, по которой потянулся на тот конец деревни народ, еще державшийся к тому времени на ногах.
— Санька, ты осторожнее там! — кричала тетя Зина вслед сыну, который, поставив гармошку на приступки, спешил на шум в конце деревни.
Все знали, что там, в том конце. Это Петро, напившись допьяна, опять гонял свою жену. За что он бил, как напивался, смертным боем свою тихую, худенькую, безответную Валентину, и как он ее еще до сих пор не убил, никто не знал. Но подступиться к Петру в этот момент было нельзя. Он был зверь зверем. Дико рыкая, он носился по деревне с топором в руках, и мужики, бывало, выходили на него с кольями. Он бил окна в своем доме, крушил все, что попадалось на пути, и от грохота, которым сопровождалось его буйство, он сатанел все больше и больше, пока мужики, окружив чуть не всей деревней, не заваливали его, как дикого зверя, и не связывали веревками.
На сей раз события развивались чуть иначе. Толпа, которая потекла было на тот конец деревни, почему-то очень быстро повернула назад, расступаясь по обе стороны дороги. Еще через мгновение со страшным ревом сквозь этот живой коридор промчался на мотоцикле Петро, вздымая тучи пыли. Он несся вдоль деревни в густом сером облаке, не разбирая дороги.
— Убьется ведь!.. — прошептала тетя Зина, прижимая к груди полотенце.
Все произошло очень быстро. Мотоцикл с ревом врезался в хлипкий тын, повалил его, въехал в наш двор, со всего маху ударился об угол колодца и отлетел в сторону, яростно вращая колесами. Петро, пропахав лицом пол­двора, замер у соседского плетня.
Все стихло. Толпа потихоньку потянулась к плетню. Петро не шевелился. Он лежал, неловко заломив руку, в спутанных волосах сквозь пыль проступала кровь. Все молчали.
Когда он несся по улице, вздымая пыль, зверь зверем, а перед этим все вокруг себя покрушил - слава Богу, что Валентину успели спрятать соседки, так вот в этот момент вся эта толпа дружно желала: «Да чтоб ты врезался, окаянный! Чтоб ты башку свою дурную разбил!»
И вот он врезался. Дурная башка неловко уткнулась в пыль, и капли крови, стекавшие в нее, как в пудру, скатывались в катышки. «Так и надо, собаке!..» — подумали все, но никто не сказал. «Отмучилась, бедная...» — протянул кто-то из баб жалобно, имея в виду Валентину. Она, спрятанная у соседки, еще не знала своего то ли счастья, то ли горя...
Никто не решался подойти к Петру. Все еще не осознали, что произошло, и что надо делать дальше. Бежать ли в Старую Рутку, к участковому, в медпункт...
Толпа в оцепенении стояла возле поверженного, в пыли, Петра. И вдруг он шевельнул неловко заломленной рукой. Следом раздался негромкий стон, и толпа невольно отхлынула назад. «Живой!..» — прошелестело над двором. Петро тяжело приподнял окровавленное лицо и повел глазами. Кто-то плюнул в сердцах: «Ничего не берет, собаку!..» Люди стали отходить подальше — что там у него на уме, башка-то дурная, да еще остатние мозги стряс, ну его...
И тут все еще раз дружно охнули. С крыльца неспешно спустилась бабуся, подошла к колодцу, зачерпнула ковшом воды из ведра и так же неспешно направилась к Петру. Над толпой пронесся тревожный вздох, затем послышались испуганные голоса: «Куда ты, старая, убьет ведь!..»
Она наклонилась над Петром, осторожно дотронулась до плеча. «Петро, ты живой?» Он промычал в ответ. «Больно, поди?» В ответ опять раздалось протяжное мычание, слабый рык раненого зверя... «Дай-ко, я помою тебе личико-то...» В толпе опять кто-то плюнул сердито: «Тьфу ты, личико нашла…»
Бабуся достала из фартука платок, плеснула себе из ковша в ладошку, помяла, смачивая, платок и осторожно приложила его к окровавленной щеке. «Сейчас, сейчас, — приговаривала она, омывая пыль и кровь с его лица. — Сейчас полегче будет. Попить не хочешь ли?»
Петро опять замычал протяжно, подтянул под себя ноги, с трудом встал на четвереньки и ткнулся бабусе в подол. Он стоял на четвереньках и ревел. Люди расходились, возмущенно гомоня.
День клонился к вечеру.
Улица опять запылила — стадо возвращалось с выпаса.
Не помню, куда делся Петр с нашего двора, умытый и утешенный бабусей. Сам ли он убрел, или за ним кто пришел из его родни. Не помню, потому что ничего такого больше не было, ни шуму, ничего.
Помню, что под вечер стало совсем грустно. Праздник отошел. Да и был ли? Куда мы бежали с Любкой? Куда торопились? Целая вечность промелькнула с того тихого солнечного летнего утра, когда мы сидели на верандочке и торопливо хлебали супчик с укропом, предвкушая радость праздничного дня, замирая от одного упоминания звонкого, солнечного, как само лето, слова — «Казанская»!
Может, правда, надо было пораньше, побыстрее в Старую Рутку, может, там она была, Казанская?..
Ночь покрыла деревню темным звездным небом. Девки ушли в Старую Рутку на танцы. Меня не взяли. Бабуся помогала тете Мане управиться со скотиной. Я ходила за ними из хлева в сени, из сеней во двор. Потом мы полезли с бабусей на сеновал. Она тяжело опустилась на постель, сняла с головы плат, распустила седую косичку. Слипающимися от усталости глазами я смотрела, как она медленно расчесывает волосы гребенкой, потом туго сплетает косичку, свивает ее на затылке в моточек, закалывает гребенкой конец и опять аккуратно повязывает белый платок. Тяжело укладывается рядом со мной, крестится и тихонько шепчет: «Богородице деворадуйся...»
— Бабуся, а что такое — деворадуйся? — спрашиваю я.
— Дева, радуйся — так Царицу Небесную хвалят, величают. Дева, радуйся, Господь с Тобою. Ангел ей так провозгласил.
Как красиво, подумалось мне. Я хотела дальше расспросить про ангела, но сон меня увлекал уже куда-то, а надо было спросить главное.
— Бабуся, а Казанская — это что? Ведь праздник — это он, а называется Казанская, почему? А не Казанский?
— Казанская — икона такая есть Богородицы, Царицы Небесной. Она русским много помогала от врагов, вот и праздник в честь нее.
— Какая у тебя в уголке?
— Да, и у меня в уголке... Спи... — сонным голосом ответила бабуся.
Сквозь сомкнутые веки всплыл передо мной темный лик Богородицы с бабушкиного святого уголка. Она ласково и печально смотрела на нас с бабусей. В честь нее праздник-то, Богородицы Казанской. Русским помогала от врагов. Вот мы теперь радуемся и празднуем. А она смотрит...
У меня в памяти вдруг явилось поле, по которому я бегу почти голая с платьем, как с флагом, Любку дразню... Нехорошо. Богородицын праздник, а я... Дальше проплыл моряк, торгующий маленького щуплого своего отца... Дядя Ваня, склонивший голову над холодцом... Петро, плачущий в коленях у бабуси... И над всем этим — печальный лик Богородицы, Казанской.
«Нехорошо­о­о­о...» — проплыла в голове тягучая мысль, и сон унес меня куда-то.
 

КОГДА ОЛЕНЬ СБРОСИЛ В ВОДУ РОГА

Автор: Светлана Гончарова

КОГДА ОЛЕНЬ СБРОСИЛ В ВОДУ РОГА

— НУ, ДЕВОНЬКА, собирайся, завтра домой тебя провожу. Пора уж. Видишь, все разъехались, гулять тебе не с кем. Купаться уже нельзя — олень рога в воду сбросил. Чего тебе тут делать, давай­ко, домой налажайся.
Тетя Маня принесла из чулана мою дорожную сумку и стала укладывать вещи.
Лето действительно шло к концу. По утрам, хоть и солнечным пока, стало холодно, пруд, раньше теплый и мутный от беспрерывного в нем бултыханья, теперь сделался прозрачным и тихим, даже чужим каким­то. Птицы в заросшем овраге смолкли, земляничная поляна только дразнила красненькими пятнышками — наклонишься, а там листик, ни одной ягодки. И сама деревня стихла, и все вокруг нее замерло, словно готовилось к чему¬то.
Ну, почему все хорошее так быстро кончается! Какое веселое было лето. Все съехались, будто сговорились. В большом, пятистенном тети Манином доме все кровати, в комнатах, в чулане, были заняты. Да только у тети Мани разве. Полдеревни родни, и в каждом доме — студенты, отпускники. Как выйдут все на луга, бригадир винтом носится, не успевает распоряжения отдавать — вот это колхоз, так колхоз, всегда бы так. Кто косит, кто гребет, кто подгребает.
—    Любка! Слышь, чего говорю! Ползуниху седни пойдем собирать?
—    А сбегай на родник, водички принеси!..
—    Да чего не сбегать­то. Я сбегаю. Вчера бегал, третьего дни... А ползуниху­то, говорю, пойдем собирать?
—    Люб, а Люб, что за ползуниха?
—    Иди вон, у Саньки спроси.
—    Сань, дак что за ползуниха­то? Ягоды, что ли, такие?
—    Ягоды, ягоды, Светка. Иди, Любка тебе расскажет.
Что за ползуниха такая, никто не говорил, а только смеялись и в конце концов засылали куда¬нибудь, то за водой, то узелки с едой поднести поближе к копне, где все собирались обедать.
Жарко, в речку хочется, а нельзя, стыдно, все работают, и ты греби, давай, для чего тебе грабли дадены. Едва дождешься, пока кто­нибудь догадается: «А не искупнуться ли нам, братцы?»
—    Искупнуться, искупнуться! — громче всех кричу я и, скинув сандалии, несусь босиком по колючей стерне к речке. Молодежь устремляется следом. А кто не хочет — все равно столкнут, в чем есть, в воду. Глупые эти тетки — как это не хотеть искупаться в такую жару.
Вечером начиналось самое главное. Не сразу, не сразу. Если кто думает, что с лугов да прямо в клуб, то напрасно. Дома еще столько дел. И, наскоро чего¬нибудь похлебав, мои сестры начинали в шесть рук справлять домашние дела. Осырок за домом — не окинешь взглядом, его надо полить. До песка воду в колодце вычерпывали, пока все грядки зальют. Овечек загнать, кур накормить, корову подоить, муки для квашенки насеять, картошки намыть...
Потом все бежали на пруд окунуться и дальше дом на какое­то время замирал, охраняя девичье священнодействие. Они доставали свои коробочки и принимались наводить марафет. Мне краситься не давали, и я слонялась от одной к другой, не в силах переждать эти последние минуты. И мажутся, и мажутся. Но тут уж приходилось молчать. Спасибо, хоть с собой брали.
—    Алле­оп! Их­ха! — с победным кличем возникал в дверях Санька, и девки, взвизгнув, прятались от него, кто за печку, кто за шкаф. Дальнейшие сборы проходили в суматохе и шуме, зато я всем сразу становилась нужна — подержать, прикрыть, проследить за Санькой, чтобы не подглядывал.
Наконец, вся эта компания шла в клуб, в Старую Рутку, три километра пешком. Я вприпрыжку бежала рядом, уносилась вперед в нетерпении, а они будто и не спешили никуда.
—    Ну, ведь и бойка! — говорили сестры. — Поглядеть бы, что из тебя дальше будет. Сань, гляди, какая невеста растет, пока в армии служишь, как раз и вырастет.
—    А что, — подхватывал Санька, — и ничего так невеста. Эй, невеста, иди, в карман посажу! Донесу до клуба.
Я вспыхивала, обижалась и дальше шла молча поодаль, сколько ни звали.
В клубе, пока мы добирались, уже были сдвинуты после кино все ряды к задней стене, и заведующий налаживал радиолу. Начинались танцы. Сестер быстро разбирали, мне же пары, конечно, не было. Ну, и чего ради надо было тащиться за три километра в этот клуб? Сидеть одной на скамейке и глядеть, как люди танцуют? Или мешаться у них под ногами, когда выйдут прохладиться на улицу. Ну, а уж это и совсем нехорошо — зачем подсаживаться к Любке, когда у них с Санькой серьезный разговор и отослать им тебя некуда. Наверно, нехорошо, согласна. Ну, так что же, надо было остаться в пустом чулане, одной в пологу и ждать до рассвета, пока они придут?
Нет, ни за какие блага не пропустила бы я ни одни танцы. Думаете, там просто танцевали, и все? Вон, Валентина сидит одна в уголке, а Володька не столько в клубе, сколько на крыльце, все курит. Поругались опять. Значит, все будут их мирить. Танюха сохнет который месяц по практиканту из города, а ему хоть бы что. Значит, их опять будут «сводить». Танцы — это что. Это надо ждать, пока пригласят, или «белого» вальса дожидаться. А для скрепления любви есть другой, самый верный способ. Ремешки. Не знаете, что такое ремешки? Сейчас я вам разъясню. Вот завклубом выключает радиолу, ставит посреди зала стул и кладет на него ремень. Кто¬должен начать, то есть, выходит, например, парень, берет ремень и легонько хлопает им девку. И бежит к стулу — надо успеть его положить и сесть на место. Той ничего не остается делать, как хлестануть того, кто больше нравится. И опять быстренько положить ремень на место. Так они и бегают по залу, хлещут один другого. Рано или поздно ремень в суматохе падает на пол, и тогда последняя пара, кого застал этот случай, отправляется «на мороз» под общее улюлюканье. Кажется, ну что за игра — взрослые люди, а носятся с ремнем и колошматят друг друга. Да ведь не так все просто. Ремень, он вроде нечаянно, но упадет именно после того, как Володька хлестанул Валентину. И вот они идут на улицу, для приличия — в ссоре же! — отворачиваясь друг от друга. Пусть посидят там, «на морозе», пока кто другой не уронит ремешок. А это бывает порой очень не скоро. Вот и пусть­ка поговорят, выяснят отношения. Допускается и другой вариант. Это когда кому¬то надо помочь поближе познакомиться. Тогда берут ремень, хлещут сначала одного, а потом другого и бросают на середину зала ремень¬сводник. И пара волей­неволей уединяется на темном крылечке.
Эх, сколько любовей витало в маленьком тесном зальце деревянного клуба! Весь воздух там пропитан был любовью, и сердце мое замирало в невольном ожидании чего¬то на каждых танцах. Однажды и меня хлестанули ремнем, и бросили его об пол. Я и не разглядела толком, кто это был, когда шла, не помня себя, «на мороз» под обший смех. Дверь за нами закрылась и я, вся дрожа, ухватилась за шаткие перильца. Что там делают, на этом морозе? Парень закурил, сел на ступеньки и, немного помолчав, спросил:
—    Эта Зоя — сестра, что ли, твоя?
—    Двоюродная, — пролепетала я шепотом.
—    Она учится где­то?
—    В медучилище, — протянула я, смекая, в чем дело.
—    А она с этим Пашкой­то гуляет или просто так?
—    Да ничего не гуляет, на танцах только, когда пригласит.
—    Она уезжает­то не скоро, не знаешь?
—    В августе поедет в город.
—    Ты вот что... На тебе шоколадку. Бери, бери. И вот еще записку — ей отдай.
Вот так. А ты чего подумала, когда тебя выхлестнули? Дурочка ты, дурочка. Сама вместо ремня оказалась. Слава Богу, тут дверь отворилась и на улицу выплеснулся гогот зала — новая пара отправлялась «на мороз»...
Короче говоря, чужие любови клубами витали над моей головой и сводили ее с ума. И все Саньки, Пашки, Володьки слились в один¬единственный образ, заполнивший все мое существо тайным ожиданием. Ну, когда же, когда?..
Хоть бы кто­нибудь шепнул мне: «Не торопись, не страдай, что текут годочки, как тихая река, еще пожалеешь о них, когда понесутся вскачь, один за другим, считать не поспеешь...» Да кому могло прийти в голову, что на уме у этого маленького почтальона, трепетно сжимающего чужую записку в кармашке... И могла ли я кому¬то рассказать про свои тайные мечты — смеху­то было бы.
Ну вот, лето кончалось, все разъехались, деревня стихла. Олень сбросил в воду рога. Тетя Маня собирала мои вещички.
Наутро мы мы с ней тронулись в путь. Надо было пройти километров двенадцать по полям сначала одной области, потом другой, заночевать в ближайшей деревне, а уж оттуда рано утром на почтовой машине в райцентр.
—    Ну, давай, я уж обратно пойду. Дорогу дальше знаешь, иди с Богом.
И я пошла по узкой тропинке меж спелых хлебов. И хорошо — никто не мешал мне думать, о чем хочу. А о чем я хочу? Ну, конечно, о том, как приеду однажды в деревню — взрослая девушка, высокая и красивая. Как войду в клуб, в белом платье и с прической. А там Санька уже из армии вернулся. Ну, это я еще посмотрю на этого Саньку. Держи свой карман шире.
Все с этими же мыслями я садилась на следующее утро в почтовую машину, крытую брезентом. Внутри был полумрак, и я не сразу разглядела попутчика. В углу на скамейке сидел худенький беловолосый мальчишка. В класс седьмой, наверное, пойдет, подумала я, мельком его оглядев. Белобрысый какой­то и смотрит сердито, исподлобья. Больно ты мне нужен. Собранный из Саньки, Пашки и Володьки, трепетный образ моей будущей любви, уж конечно, не умещался в этой щуплой фигурке с белесой головой и злыми глазами. Я села в другой угол и приготовилась мечтать всю длинную дорогу.
Машина тронулась, посылки на полу вздрогнули и заплясали. Из­под скамейки выкатилось пустое ведро и заподпрыгивало вокруг них, как петух вокруг несушек. В пляс пустились какие­то железяки на полу, и все это дребезжало, грохотало в неровном бешеном ритме. Да, тут, пожалуй, помечтаешь!
Вдруг фургон тряхнуло так, что мы с белобрысым подлетели вверх и приземлились рядом на скамейке, столкнувшись плечами. Сердце мое ухнуло куда-то вниз и теплая волна ударила в голову. Машину тряхнуло еще раз, и мы опять разлетелись по своим углам. Я не поняла, что произошло. Ну, стукнулись, так не больно совсем. А почему в висках такие колотушки? Сотряслось, что ли?
Следующая ухабина опять сблизила нас, но уже не так резко. И вдруг мне показалось, что я вроде бы даже хочу, чтобы машину тряхнуло посильнее. В то же время что­то подсказывало мне, что хотеть этого нельзя и даже стыдно. От духоты и волнения щекам моим стало жарко. «Стыдно, стыдно, стыдно...» — пульсировало в голове, а тело все напряглось в ожидании. Только бы не загреметь от очередного толчка куда¬нибудь в противоположный угол, где в бешеной пляске зашлись железяки с ведром. Я бы ни за что не призналась, что помогаю самой себе лететь к середине скамейки, но это, увы, было так.
И он, и я сидели, ухватившись руками за сиденье, от толчков на колдобинах нас подбрасывало вверх, и руки наши с каждым разом становились все ближе. Вот его мизинец в нескольких сантиметрах от моего, еще удар, и мизинцы наши касаются друг друга, и опять горячая волна обдает меня с головы до ног.
Очередная ухабина бросает нас в разные стороны, и тут же начинается медленное сближение, и толчок за толчком несет нас не куда¬нибудь, а на середину скамейки.
Наверное, все органы чувств сосредоточились в этот момент в двух горячих ладошках, безудержно стремящихся друг к другу. Наши пальцы были словно оголенные провода, которые, повинуясь неведомой стихии, то и дело касались друг друга и высекали опасную искру. Все остальное перестало и чувствовать, и соображать.
Слабый солнечный лучик проникал скозь мутное стеклышко в брезентовом покрытии, и позолоченные им пылинки плясали в воздухе, похожие на искры ритуального костра. Гремели посылки с ведром, но бубен моего сердца перекрывал всю эту какофонию. За его гулкими ударами едва слышно было и шуршание стыдливого прибоя в висках: «Нельзя, нельзя, нельзя...»
Все Саньки, вместе взятые, давно померкли в моей памяти, и одного только мне хотелось — ехать и ехать в этом фургоне, как можно дольше.
Я не заметила, как машину перестало трясти — видно, выехали на райцентровскую дорогу. Грохот плавно перешел в мерное дребезжанье. И вдруг я почувствовала, что мы уже не прыгаем, а сидим рядышком, и пальцы наши — сплетены, спаяны, как провода горячей искрой. В то же мгновенье, видно, очнулся и он, потому что рука его дрогнула, и мы испуганно отпрянули друг от друга.
Машина остановилась возле почты. Мальчишка метнулся к двери и исчез.
Я тоже спустилась на землю по лесенке. Солнечный день ослепил после полумрака в фургоне. Мальчишки и след простыл.
—    Ой, смотрите, кто приехал! Какая загорелая!
Откуда­то взялись девчонки. Я смотрела на них и никак не могла прийти в себя.
—    Укачало, что ли? Пойдем искупнемся, мы как раз на озеро собрались.
—    Какое озеро, вы что. Олень уже рога сбросил...
—    Точно, укачало. Пойдем, окунешься, все пройдет.
Глупые, думала я, чего пройдет­то?..
* * *
Много времени спустя, когда годы уже неслись вскачь, к нам в контору пришел человек. Мы обговорили какие­то дела, и ему надо было уже уходить, а он все стоял и не шел.
—    Извините, — наконец сказал он. — Мне кажется, я где­то вас уже видел. Вы извините, это вовсе не предлог, нет, я ничего не имею... Но где же мы с вами могли встречаться? Я сам ничего не понимаю, но, знаете, у меня по рукам какой­то ток идет, будто даже не я сам, а они чего¬то помнят.
Мы перебрали все возможные места, но ничего так и не вспомнили.
—    Ну, извините, — сказал он и ушел.
Мальчонка, белобрысенький!.. Это ты, что ли, был?..

ПЕСНЯ АНГЕЛА

Автор: Светлана Гончарова

ПЕСНЯ АНГЕЛА

Вечера стояли такие, что хотелось куда-нибудь пойти и что-нибудь сделать! Улица была белым-бела, дорога блестела в голубом свете ранней луны, и к ней, как к большой реке, тянулись маленькие ручейки-тропинки от каждого дома. И даже не ручейки, а каналы-тоннели — так высоки были сугробы. Мы прыгали в эти сугробы с крыш. В конце деревенской улицы начинался овраг со странным названием Аракашка — он чуть не до ночи оглашался ребячьими голосами. В то время еще не боялись отпускать детей, пусть и вечером, всласть покататься с высокой горы далеко в овраг. Кого бояться? Вон они, со всего села сбежались. Волки? О, волки уж ускакали давно, кто куда, от такой оравы.
Ну, вот и все — или с крыши в сугроб, или с укатанного овражного склона — вниз далеко-далеко. Но... Показывали по телевизору про Вакулу-кузнеца, и вечера там такие же были сказочные, как и наши. Волновалось от этого сердце. Что-то происходит в такие вечера... Да и слышало любопытное ухо: рассказывал отец, как в рождественские вечера, когда еще был он молодым, и поозоровали же они, бывало! Бревнами подпирали двери, засыпали снегом да еще и водой поливали крыльца в домах, где жили невесты на выданье. А если елку из леса приволокут и в сугроб рядом с крыльцом воткнут — значит, уж точно, пора девке замуж выходить. Поленицы разбирали и дровами выкладывали дорожку от жениха к невесте...
Нам до невест было еще далеко, и никто нам к крыльцу елку не притаскивал. И нам самим с бревном не совладать, не дотащить до крыльца, ежели кому дверь подпереть. Что бы такое сделать? Можно бы, конечно, разобрать поленицу — это легко. Но от кого к кому выложить дорожку? Есть у нас на примете жених с невестой, да он живет на одной улице, а она на другой — это никаких дров не хватит выкладывать. А ничего другого про волшебные рождественские ночи мы и не слыхали.
И вот однажды...
Только уж обо всем по порядку.

На краю главной улицы, на высокой поляне, прямо над заросшим чернопалками прудом, стоял старый, полуразрушенный храм. Там, где были купола, теперь торчали в небо безглавые кратеры, и над ними качались на ветру тонкие былки-березки, неведомо на чем взросшие и неизвестно откуда черпающие силы для того, чтобы зеленеть каждую весну.
Недалеко от храма, последний в уличном ряду, стоял дом бабки Макурихи — так ее почему-то звали все в деревне, хотя, конечно же, имя у старухи было — Федосья. Не только дом ее стоял на краю, она и сама жила так — отдельно от всей улицы, нелюдимо, незаметно. Говорили, что отец бабки Макурихи был тот самый священник, который служил вот в этом разрушенном теперь храме, что его увезли куда-то, когда разоряли храм, и никто никогда больше о нем не слышал. Что бабка Макуриха и сама много всего претерпела, и теперь потому жила так тихо и нелюдимо, что боялась, как бы опять чего не сталось.
В доме у нее тоже мало кто бывал, и то только у порога. В углу над столом, прикрытые занавеской, висели образа с лампадкой. Но это, говорили, не все еще иконы, а хранит бабка у себя старинные образа из храма, но в горницу, туда, где они у нее, наверное, и хранятся, она никого не пускала.
И были у нас две неразлучные подружки, Веруня с Любашей, похожие друг на друга, как сестры, обе беленькие, с косичками, голубоглазые. Поглядишь — два ангела. Но это было очень обманчиво. И бабка Макуриха была у них враг номер один. Осрамила их однажды на всю улицу, поймав обеих на своей клубничной грядке. Любку поймала за подол, а Верушка сама никуда не побежала, а только подвывала вторым голосом, когда бабка сорвала веточку крапивы да стеганула ту и другую по красным от ягод ладошкам.
Да еще и к родителям обеих привела. «Не бери чужое, не бери чужое,— все приговаривала. — Приди, спроси, если хочешь».
Ох, к этой бабке Макурихе и так никакой любви не было, а уж теперь!
И стали они ей мстить. Вот, например. Вчера окотилась соседская кошка. Так где сегодня быть котятам, как не в овраге. И неведомая сила поднимала на заре двух девчонок-семилеток. И они понуро трусили, ежась от утреннего холода, по росистой тропе вниз к речке Аракашке, где, точно, еще пищали из последних сил котята, унесенные от матери, едва успевшей их облизать. Котят ссыпали в фартук, и теперь надо было незаметно пробраться к дому бабки Макурихи. Почти ползком, прижимая к себе дрожащие комочки, мимо грядок с мокрой ботвой, вымочив подолы платьев, пробирались подружки к завалинке, чтобы быстро отворить дверцу в подполье и сбросить туда пригревшихся было котят. И — убежать. И вот пусть они орут в бабкином подполье. А она сослепу будет долго шарить в темноте, пока найдет. И — пусть!
Они целый день подглядывали сквозь щели в заборе, что будет делать с котятами бабка Макуриха, но она так и не показалась во дворе. Девчонки заскучали и убежали на речку.
А через месяц увидели: на крыльце у бабки, на самом солнышке, возятся-кувыркаются три маленьких пушистых котенка — один серенький, другой рыженький, третий разноцветный. Тут и бабка вышла на крыльцо. Села, кряхтя, рядом. Котята полезли к ней на колени. Она сидела, улыбаясь беззубым ртом, гладила то одного, то другого, что-то приговаривала — не расслышать было. Девчонкам тоже хотелось поиграть с котятами — но как можно было идти к врагу на поклон! И оставалось им сидеть в засаде — в кустах за частым штакетником и глядеть издали, как бабка гладит котят.
Они было еще задумали одну мелкую пакость — хотели навязать бабкиной корове на хвост две консервные банки, да были с позором изгнаны с луга пастухом, который грозил им кнутом и топал ногой, пока они не отбежали подальше.
Тут незаметно пришла осень. Девчонки пошли в школу. Стало не до бабки. И они про нее забыли.
За осенью наступила зима. Насыпало снегу целые сугробы. Ребята устроили большую гору на спуске в овраг. Укатали, залили водой — хорошо! . Скатился, забежал наверх, опять скатился.
Наступили каникулы, и девчонки целыми днями катались на ледяной горке в овраге. В тот день, о котором пойдет рассказ, они тоже с утра уже были на горке. Устали. Не сговариваясь, побрели по краю оврага, утоптанного ребячьими валенками. У самой кромки, заметенная снегом до середины окошек, стояла покосившаяся банька. К ней со стороны жилья не было ни единого следа. Видно, давно уже в ней никто не мылся.
— Чья это баня? — спросила Верушка.
— Не знай, — ответила, шмыгнув носом, Любашка. — Погляди, чей там дом, напротив.
— Это же бабки Макурихи дом-то, — догадалась Верушка. — Чего это она, в баню, что ли, не ходит — следов-то нет, гляди.
— Нету, да…
— Пойдем, зайдем…
— Зачем?
— Ну, так…
Они отгребли немного от двери не успевший слежаться снег, потянули ее на себя, и дверь, скрипнув, слегка приотворилась. В бане было темно со свету. Однако скоро глаза привыкли к полумраку. И они увидели две лавки, отмытые добела, разглядели старую каменку-печку с котлом. Верушка открыла дверцу печки и достала уголек.
— И мне дай, — сказала Любашка.
Для начала они разрисовали страшными рожами эти отмытые добела старые лавки. Вот испугается бабка Макуриха, когда придет в свою баню!
Они уже совсем освоились. Котел, вмурованный в каменку, был пуст. А сама она, печурка,  покосилась, кирпичи будто собрались разъехаться в разные стороны.
Верушка покачала один из них. Он податливо сдвинулся с места. Любашка тут же схватилась за другой. И тот недолго сопротивлялся. Так они отняли от каменки два первых кирпича. Потом еще по одному. Они подавались легко — стоило слегка покачать, и кирпич покидал хлипкую стенку. Девчонок охватил необъяснимый азарт разрушения. Один за другим раскачивали они старые кирпичи и бросали рядом на пол, как придется. Скоро им стоять было негде — всюду под ногами были кирпичи. Некоторые из них от древности распадались на части. Наконец, тяжело рухнул вниз, со скрежетом осел на угольное дно черный от копоти котел. Облако сажи и золы поднялось над тем, что когда-то было каменкой. Верушка чихнула. Закатное солнце, напоследок заглянувшее в крошечное оконце, наполовину занесенное снегом, пронзило золотистым лучом темное облако, поднявшееся до потолка.
— Может, пойдем уже? — нерешительно спросила Любашка, глядя на то, что они сотворили за два часа упорного труда. - Видишь, солнце садится, сейчас будет темно…
— Ну, пойдем. Все уже. Ну, бабка Макуриха!..
Да уж. Бабка Макуриха… Она, наверное, сойдет с ума, когда увидит. Сердчишки у них, по правде, сказать, начинали тихонько ныть. Это ведь тебе не котят в подполье подбросить. Они вон у нее выросли — три здоровых кота. Всех мышей, поди, бабке переловили.
А тут — каменка. Она, правда, уже старая была. Ее и топить-то, наверное, нельзя было. Недаром же следов в баню не было совсем. Да, нельзя топить было, старая каменка, еще пожар, чего доброго…
А все же невесело совсем. Нету никакой радости. Бабке отомстили — каменку ей всю разобрали. Вот так ей, старой — а то крапивой стегать!
Но — нет радости, и все. И пока они отряхивали друг друга от пыли, пока оттирали снегом ладошки, сердчишки ныли все сильнее и сильнее.
Незаметно опустилась темень на заснеженные огороды. Взошла луна, и засветились звезды на темно-синем морозном небе.
Девчонки побрели по узкой тропе к домам, то и дело сбиваясь с нее и проваливаясь в сугроб. Надо бы домой, к теплой печке. Но что-то не хочется домой. А вдруг бабка Макуриха ни с того, ни с сего все же вздумает пойти в свою баню еще до весны? И все это увидит. И вдруг она догадается, что это они ей разломали каменку? Да откуда она догадается… Нет, а вдруг догадается?
Тропа вывела на край улицы, где стоял храм, с окнами, забитыми фанерой. Луна стояла высоко в небе, прямо над пустыми кратерами с голыми прутиками-березками.
Храм тоже был старый. Вот у него угол даже отбит. И стена в одном месте будто выдолблена. Что-то словно откалывали от нее. Интересно, кирпичи так же плохо держатся в этой стене, как и в каменке?
Девчонки, не сговариваясь, подошли к храму. Вокруг были пышные сугробы, никто к этим большим дверям с амбарным замком давно не подходил. Ну, да уж все равно, валенки все в снегу, пальто заледенело, заскорбло все, варежки как две ледяные скорлупки. Верней, четыре, по две на каждую девчонку. Черные все, в саже. Еще дома придумывать надо — откуда эта сажа на варежках…
Кирпичи в стене храма были, конечно, старые. Но ухватиться было не за что. И девчонки стояли, раздумывая. О чем? Не разложить ли по кирпичику эту высокую стену? А то кто-то ломал — не доломал…
Вдруг из окна, забитого фанерой, им послышался голос.
Они обе сначала даже отпрянули, переступив в сугробе непослушными ногами. Потом обе сразу, наоборот, шагнули опять ближе к окну. Голос в храме пел. И пел так красиво, не по-здешнему, тонко, выводил непрерывную ниточку мелодии, ровно, нежно, будто лесная дудочка. Как поет лесная дудочка, девчонки читали в книжке. Им показалось сейчас, что так поет лесная дудочка — красиво и печально. И торжественно. Потому что луна сейчас торжественно светила над безглавым храмом. И звезды ее окружали, как блесточки. Очень красиво было над прудом — снег лежал чистыми голубыми сугробами. И голос пел в храме — тонко и нежно.
Но тут залаяла собака, и девчонки вздрогнули от неожиданности. Эта собака — она была из их деревни. А луна, звезды, голос из храма — это все было нездешнее, будто они нечаянно улетели в своих заснеженных валенках и варежках-скорлупках куда-то — в сказку…
— Ох, и попадет дома!— глядя на луну, прошептала Любашка. — Наверное, уже ночь, а не вечер.
— Пошли уже… — ответила ей Верушка.
— А кто это пел, как ты думаешь?
— Не знаю…
Они выбрались на тропинку и пошли. Но застывшие валенки несли их почему-то… к домику бабки Макурихи. Как летом они смотрели из-за кустов, что будет бабка делать с котятами, так и сейчас, им надо было поглядеть — как там бабка Макуриха? У нее каменка вся на полу в бане, разобрана по кирпичику, а она чего делает в это время?
И потом — кто это пел в храме?
— Бабка Макуриха знает, наверное, кто это пел, — неожиданно проговорила шепотом Любашка.
— Да, наверно. Мне мамка говорила, она сама там когда-то давно пела. На крыльце.
— На каком еще крыльце?
— А я знаю, на каком?
— А давай, спросим. У нее, говорят, вон сколько икон дома…
Им подумалось, что именно бабка Макуриха знает что-то такое про храм и про голос, который им послышался из забитого фанерой окна, что никто в их селе больше не знает.
Они даже про каменку забыли. Им сейчас же, немедленно надо было спросить, так кто же это пел в храме? А спросить было не у кого. Только у бабки Макурихи.
И это любопытство было сильнее страха, так что они отворили калитку во двор и поднялись на крыльцо. Дверь не была заперта на крючок, и она вошли в темные сенцы.
Дверь из избы неожиданно отворилась.
— Кто там?— спросил тревожный старушечий голос.
— Бабка Маку…— начала было Любашка.
— Это мы, баб Федосья, — перебила ее Верушка.
— Ой, ой, каких гостенек-то мне Бог послал на праздничек! Ну, заходите, заходите!
Старуха ласково подталкивала их к дери: «Давай, давай, а то студено!»
Они стояли у порога, хлюпая носами. И если бы старуха не говорила радостно без умолку, то слышно было бы, как бухают два испуганных сердечка.
— Да как хоть вы это надумали? А я гляжу, что это мои котики умываются все да умываются, то один, то другой. А они мне гостенек-то вот и намыли! Давайте, скидывайте одежку-то. Ой, это где же вы так намокли-то, все в снегу. На горке, небось, катались. Ну, давайте, давайте. У меня самовар поспел. Я все ваше сейчас на печку, расстелю на горячие кирпичики, оно просохнет быстро. А мы чайку пока попьем. Сегодня же у нас что? А-а, не знаете вы! Сегодня ведь Сочельник. А завтра — Рождество.
Бабка усадила их за стол, принесла из кухни глубокую миску с рисовой кашей в крапинку.
— Вот — звезду-то видели на небе? Взошла уж. Можно теперь поесть. А так до первой звезды нельзя.. Сочельник. До первой звезды не едят. А потом едят — вот такую кашку. Это изюминки сверху-то. Она сладкая, кашка, с медом. Не едали, поди, никогда. На-ко, отведай.
И она подвинула миску ближе к Верушке.
— Баб Федосья, — не выдержала Верушка, — а сегодня  кто-то в храме пел.
Бабкина рука с ложкой не дошла до миски.
— Как это — пел?
— Мы слышали! -  подтвердила Любаня.
— Баб, мы к храму подошли, там дверь закрыта на замок, темно, а голос какой-то поет, красиво так, как дудочка,— пояснила Верушка.
— Миленьки мои… — у бабки задрожала нижняя губа, она положила ложку на стол и узловатой рукой нашарила на груди кончик платка. — Дак ведь это ангел пел. Ангел-от ведь все равно тут живет, хоть храм и порушили. Ангел, он никуда не улетает. Он так все Богу и служит, хоть храм закрыт. Вот он и поет. А никто не слышит. Ведь сегодня день-то какой. Сочельник. Завтра — Рождество. Христос раждается. Его, миленькие, Матерь Божия родила в хлеве — больше негде было, никуда, вишь, не пустили больше.
Девчонки забыли про кашу.
— И Она родила Его, — продолжала старуха, — в ясли положила на соломку. И овечушки рядом. Все на Младенца смотрят, радуются. Спаситель родился. И звезда на небе, пастухам указала место, где Христос родился. И мудрецам. И все Ему принесли дары. Сейчас никто про это не помнит. Храм, вишь, порушили. Но…
Голос бабкин задрожал, она помолчала, приложив уголок белого платка к губам.
— Но, вот помяните мое слово. Все еще вернется. И храм восстановят. И опять все молиться пойдут. Недаром ангел пел, и вам Господь дал послушать. Младенцам непорочным, безгрешным.
Девчонки, услышав про младенцев безгрешных, смущенно шмыгнули носом и опустили головы. Каменка им тут явилась перед глазами — разобранная на кирпичи.
— Ба, мы пойдем, а то дома заругают…
— Идите, идите, девоньки. Эку вы мне радость принесли в честь праздничка. Ангел пел… Сейчас я вам одежонку-то достану. Маленько не просохла еще. Ну, бежите, бежите… Светло сегодня, луна… Бежите.
И девчонки что есть мочи побежали домой.
— Пойдем к тебе, — неожиданно сказала Любанька. — У тебя папка печки умеет класть, а мой нет.
— Он все равно за ночь не складет…— шмыгнула носом Верушка.
— Или ко мне пойдем?
— Можно до завтра не говорить…
— Варежки все черные. И пальто. Бабка Макуриха сослепу не разглядела. Все черное пальто у меня. А у тебя — все валенки. У меня просто они сами черные, не видно…
— А давай им про ангела расскажем!
—     Не поверят...
     В небе светила луна. Во дворах лаяли собаки. Надо было идти. Хоть к Верушке, хоть к Любаньке, а идти надо было поскорее. Потому что и так попадет, что загулялись они сегодня. Надо идти. И уж сегодня сознаться — про каменку. А потом и про ангела рассказать. И про то, чего говорила им бабка Макуриха, угощая кашей с изюмом. И Верушкиного отца просить: сложи ты бабке новую каменку, старая-то у нее все равно никуда не годилась…
…Наутро постучался к Макурихе Верушкин отец.
— Бабуш, а ты, это, в баню-то не ходишь, что ли? У тебя и тропы нет.
— Ой, милый, да у меня там каменка больно плохая, дымит…
— Вот-вот, а я говорю соседу: «Иван, говорю, давай бабке Федосье каменку-то новую сложим, поди, совсем плохая у нее…»
— Ой, дак я не знаю, чего и сказать тебе. Конечно, плохая. Дак ведь седни-то нельзя, праздник.
— Ну, ладно, не сегодня, давай, завтра, послезавтра. Ты сама-то не ходи туда. Снегу много, холодно. Мы сами тебе кирпичей навозим, да переложим каменку-то. Делов-то…

Прошло десять лет. На краю села, над самым прудом, высится голубыми маковками с крестами старый храм, поблескивая на солнце чистыми ясными окнами. Верушка и Любашка стали красивыми девушками. Они теперь поют на клиросе. Бабка Федосья — вот бы довольна была, но она померла давно. Она еще успела порадоваться на свою новую каменку, а вот то, как начали восстанавливать храм, уже не увидела.
 

Демаков Валерий Алексеевич. Мы слушали скрипку … История поиска деда.

Д. Мясной Бор Новгородской обл.То, что наш отец, дед и прадед, Журавлёв Павел Васильевич, погибший в ноябре 1941 года, воевал в 305-й стрелковой дивизии, мы узнали  спустя семьдесят лет. Правда, много лет назад мои родители пытались разыскать следы боевого пути деда, да всё оказалось тщетно.
      В ноябре 2011 года в аккуратно перевязанной картонной папке, бережно хранившейся мамой, я обнаружил письмо с фронта, датированное августом 1941 года. В письме дед указал номер полевой почты – 954 и номер стрелкового полка – 1000. Здесь же хранился документ, удостоверяющий место погребения  бойца Красной Армии: Ленинградская область, Новгородский район, братская могила у деревни Заречье. На сайте obd-memorial.ru нашелся документ "Информация из донесения о безвозвратных потерях 305 сд", в котором, кроме места захоронения (Заречье), указано и место гибели - Дубровка. Эти данные и послужили отправной точкой поиска.
     Надежда появилась после ознакомления с информацией об изменении административных границ Ленинградской области в связи с образованием в 1944 году Новгородской области и переподчинении последней Новгородского района. На сайтах истории Великой Отечественной войны, удалось установить, что полевая почтовая станция № 954 осуществляла доставку корреспонденции в 305-ю стрелковую дивизию. А дальше … А дальше нашей семье просто повезло: через интернет мы познакомились с Демидовым Валерием Васильевичем, сыном однополчанина моего деда. Произошло это благодаря публикации А. Бериашвили «Забытая дивизия» в газете «Новгородские ведомости» за 27 апреля 2011 года.
      В феврале состоялась наша встреча. Валерий Васильевич любезно пригласил меня в Новгородскую филармонию. Мы слушали скрипку …  
      Следующий день  мы провели на правом берегу Волхова в районе деревни Дубровка, где осенью 1941 года проходил рубеж обороны. Здесь, в районе Муравьёвских казарм лицом к лицу столкнулись подразделения 250-й испанской  («голубой») дивизии и бойцы нашей, 305-й.
       В сентябре 2011 года Валерий Васильевич выпустил книгу А.С. Доброва «305-я стрелковая дивизия 1-го формирования в боях под  Новгородом: 1941-1942». В книге были собраны уникальные воспоминания ветеранов. В ней новгородская осень 1941 года показана из окопов и непроходимых болот Приильменья. Для нашей семьи книга  явилась путеводной звездой для поиска места гибели и захоронения деда. Бои на плацдарме Дубровка  –  Муравьи  –  Никиткино описаны в книге настолько подробно, что можно восстановить хронологию последнего боя командира взвода Журавлёва П.В.


      Вся полученная информация была отправлена в военкомат Новгородского района, сотрудники которого вскоре известили нас о принятом решении  увековечения  имени деда на захоронении «Веретье». Здесь же сообщалась информация о перезахоронении из деревни Заречье. Сегодня в пределах братского захоронения «Веретье» увековечены имена бойцов 305-й стрелковой дивизии, которые погибли вместе с дедом в ноябре 1941 года на том самом плацдарме.                         
      Однако при чём тут Веретье? Ведь оно находится в 60 километрах от места гибели деда /д.Дубровка/, да и деревня Заречье на берегу озера Ильмень осенью 1941 года называлась Хохуль. Разгадка этого  несоответствия таилась на …  корешке книги А.С. Доброва. Дело в том, что карта Генерального штаба 1941 года была частью макета обложки. Внимательный читатель мог прочитать начальные буквы географического названия: Заре….                                                        
      Пришлось обратиться к Анатолию Ивановичу Григорьеву, принимавшему активное участие в издании книги О.В. Мамонова «Остановленный блицкриг», вышедшей в том же 2011 году.  На электронной версии карты 1941 г. на месте современной Волыни значится Заречье!                                 
      Всё встало на свои места. Вот он, последний путь  моего деда: деревня Дубровка – Муравьи – деревня  Ксенофонтово – деревня Заречье на реке Вишера – братское захоронение «Заречье». По этой военной дороге осенью 1941 года доставляли донесения в штаб 305-й, который находился в деревне  Плашкино. Вдоль дороги хоронили погибших, а судя по записям в листах выбытия бойцов 305-й: «У д. Заречье», «Вблизи д. Заречье», «Дивизионное захоронение Заречье», «В 1 км от д. Заречье», их было очень много. Участок этой фронтовой дороги от д. Ксенофонтово до д. Волынь, без преувеличения можно назвать Аллеей Воинской Славы бойцов 305-й стрелковой дивизии.
Стала  понятна и административно-географическая путаница, не позволившая моим родителям в своё время отыскать место захоронения деда. Деревня Заречье Ленинградской области сегодня оказалась деревней Волынь Новгородской!
      Заручившись картой Генерального штаба и, по всей видимости, прочитав книгу А.С.Доброва, сотрудники военкомата приняли очень важное для нашей семьи решение об увековечении имени моего деда на братском за-хоронении «Заречье», на берегу реки Вишера. Вечером 8 мая, после участия в церемонии захоронения останков погибших бойцов на кладбище мемориала «Мясной Бор», я был уже в Волыни. В День Победы на братском захоронении «Заречье» была установлена мраморная плита, на которой можно прочитать: «Журавлёв П.В.».
      К «Журавлиной стае» увековеченных Журавлевых на мемориале «Мясной Бор» /30 бойцов!/ по праву добавилась информация о моем деде.
      В Волыни я познакомился с добрыми и заботливыми людьми, которые по традиции посещают в День Победы братское захоронение и ухаживают за прилегающей территорией. Среди них  –  Янова Вера Сергеевна, которая долгое время работала экскурсоводом в Прибалтике, а затем вернулась в родные вишерские места.
     В процессе поиска появилась возможность оценить степень участия общественных организаций, поисковиков, краеведов, с одной стороны и архивов и военкоматов с другой. Результат оценки далеко не в пользу последних.
Выписка из справки № 646  военкомата от 9 февраля 2012 года гласит: «по картотеке военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях, погибших и похороненных на территории Новгородского района Новгородской области в течение 1941-1945 г.г. командир взвода 1000 стрелкового полка 305 стрелковой дивизии старший сержант Журавлев Павел Васильевич, 1911 г.р., уроженец Кировской области, погибший 14 ноября 1941 г., не числится». 12 февраля, у Муравьевских Казарм Валерий Васильевич рассказывал мне о боях ноября 1941 г.
В первых числах мая 2012 г., когда я уже был в пути к Великому Новгороду, дети сообщили мне из Перми, что  военкомат по месту призыва в Нижегородской области прислал  ответ на наш запрос: «Журавлев Павел Ва-сильевич, 1911 г.р., уроженец д. Новоселово пропал без вести в октябре 1941 г.».
   В районных Военных Комиссариатах нет Электронной почты, в то время как Чубайс двигает свое Нано…  Государственный Архив социально-политической истории не представляет информацию о ветеране войны – члене ВКП/б/, если Вы не знаете «пароль»: номер партийного билета…
    Поиск благополучно завершен. Жизнь сама подсказала ориентиры. Более 25 лет работаю на Верхней Вишере, на границе Европы и Азии. Несколько лет проводили геологическую съемку в районе д. Ксенофонтово Пермского края. В начале нового века боролись с «черными лесорубами», охотившимися за заповедным кедром /сосна сибирская/. Имя Никиты Демидова, основателя династии горнозаводчиков Демидовых на Урале, в Перми знает каждый второй школьник, увлекающийся краеведением.
Параллели налицо. Дед погиб у д. Дубровка, похоронен недалеко от заповедных новгородских дубрав. В последний путь его везли через Ксенофонтово и похоронили на берегу р. Вишера. Редактором книги о 305-й является …  Верно, Валерий Васильевич.  При всем уважении к погибшим воинам на берегу оз. Ильмень, и увековеченных в пределах братского захоронения «Веретье».
      
  В поиске места гибели и захоронения  Журавлёва Павла Васильевича, которому навсегда осталось 30 лет, принимали участие:
    Демакова /Журавлёва/ Нина Павловна – дочь Павла Васильевича, Пермь;
    Шеина Елена Анатольевна – «Журавлиный» архивариус, Москва;
    Демидов Валерий Васильевич – преподаватель Областного колледжа искусств им. С.В. Рахманинова, Великий Новгород;
    Григорьев Анатолий Иванович – краевед, Великий Новгород;
    Бородачёва Людмила Алексеевна – руководитель поискового отряда «Долина», Великий Новгород;
    Витушкин Сергей Фёдорович – главный редактор Новгородской областной «Книги памяти».
      Огромное им человеческое спасибо и низкий поклон от всех
«Журавлей»!
                                 Внук Журавлёва Павла Васильевича
                                 Демаков Валерий Алексеевич, 
                                 Верхняя Вишера Пермского края 
                                 e-mail: firn59@mail.ru

      31 мая 2012 г., Пермь.

От Муравьёвских казарм до Вишеры.

  Поиск дополнительной информации о боях 1941 года на рубеже реки Волхов снова привёл в Великий Новгород. В этом году появилась возможность пройти по старой фронтовой дороге от места гибели моего деда Журавлёва Павла Васильевича до места его захоронения. От деревни Дубровка /местные жители произносят это название с ударением на "у"/, через Пахотную Горку, Ксенофонтово до деревни Волынь, это чуть более 15 км. Река Вишера делит Волынь на две неравные части, на левобережье расположено Заречье.
В Великом Новгороде ко мне присоединился сотрудник местной МЧС, который хорошо знает окрестности и неоднократно бывал на местах боев на Новгородчине.
Пахотная Горка - отдельно стоящая, доминирующая высота на берегу реки Волхов, представляющая собой "музей под открытым небом" времён Великой Отечественной Войны. Этот участок, площадью около одного квадратного километра, состоящий из речного песка, поросшего сосновым бором и ельником, весь "перепахан" шрамами блиндажей, воронок, ходов сообщений. Чтобы оценить масштабы трагедии, произошедшей 70 лет назад, достаточно здесь однажды побывать. Металлоискатель не потребуется, всё видно невооружённым глазом.
Муравьёвские Казармы расположены в 2-х км от деревни Дубровка. Несколько зданий из кирпича и бетона с мощными фундаментами и подвальными помещениями явились хорошим укреплением для бойцов 305-ой стрелковой дивизии. Неоднократные попытки штурма немецких бригад СС и их союзников на этом участке фронта были безуспешными. Артиллерия противника практически сравняла с землёй все наземные строения, однако, этот участок берега остался нашим. В настоящее время здесь сохранился фрагмент кирпичной кладки, изрешечённый пулями и снарядами. Участок дороги от д. Дубровка, мимо Муравьёвских Казарм и Пахотной Горки и сегодня связывает прибрежные деревеньки с областным центром.
Старая фронтовая дорога от Пахотной Горки до Заречья проложена по заболоченной, залесённой  местности, здесь "шрамы военных лет" подлечила сама природа. По этой дороге с поля боя вывозили сотни, тысячи, раненных бойцов. По этой дороге везли в последний путь и моего деда...
  В пятидесяти метрах от дороги была найдена каска бойца Красной Армии, пробитая навылет осколками в нескольких местах. Май, подснежники, сон трава ... и следы войны.
Штаб 305-ой стрелковой дивизии осенью и зимой 1941 года находился в н.п. Плашкино, за рубежом реки Вишера. Очень похоже, что во время войны /все !/ придорожные не заболоченные   участки от деревни Ксенофонтово до н.п. Плашкино использовались либо для захоронений погибших бойцов, либо для организации полевых госпиталей. Вероятно, именно здесь сформировались первые симптомы чудовищной мясорубки, получившей логическое завершение синдромом трагедии Мясного Бора....
  Сотрудники Военного комиссариата Новгородского района Новгородской области сегодня имеют на руках достаточно материала о боевом пути 305-ой стрелковой дивизии, что позволяет поисковикам и родным без вести пропавших бойцов без излишней волокиты производить увековечение погибших.
  Все документы, найденные в процессе поиска, отправлены в Саратовскую область, Журавлёву Валерию Павловичу.

                                                                                                                Демаков В.А.  г. Пермь        сентябрь 2013 г. 

Готовимся к Казанской 21 июля 2015 г.

Православные праздники, памятные дни в июле 2015 года, 21 июля.
 
 Явление Казанской иконы Пресвятой Богородицы(во граде Казани) (1579).

Явление иконы Пресвятой Богородицы во граде Казани (1579). 1 октября (14 октября по н.ст.) 1552 года, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, ночью, Иоанн IV, предводитель русских воинов, готовившихся к решительному штурму татарской Казани, вдруг услышал благовест московских колоколов. Царь понял, что это - знамение милости Божией: по молитвам Взбранной Воеводы Господь восхотел обратить к Себе народ казанский.
Покорением Казани под покровом Пресвятой Богородицы было завершено дело, начатое в 1164 году святым князем Андреем Боголюбским († 1174; память 4 июля). Волга - главный водный путь страны - стала русской рекой. Из татарского плена было освобождено 60 000 русских людей. Началось просвещение татар светом Евангельской истины. Явились первые мученики - святые Петр и Стефан (память 24 марта). Новоучрежденная Казанская епархия вошла в состав Русской Церкви и вскоре просияли своими архиепископами: святителем Гурием († 1563; память 5 (18 н.ст.) декабря) и святителем Германом (†1567; память 6 (19 н.ст.) ноября).
Но особенно способствовало возвышению Православия среди волжских магометан явление в городе Казани 8 июля (21 июля по н.ст.) 1579 года чудотворной иконы Божией Матери.
Трудно шло дело проповеди Евангелия в покоренном царстве среди закоренелых мусульман и язычников. Пресвятая Богородица, покровительница проповедников Слова Божия, еще в земной Своей жизни разделявшая со святыми Апостолами благовестнические труды, видя старания русских миссионеров, не замедлила послать им Небесную помощь, явив Свою чудотворную икону.
28 июня (11 июля по н.ст.) 1579 года страшный пожар, начавшийся около церкви святителя Николая Тульского, истребил часть города и обратил в пепел половину Казанского Кремля. Злорадствовали поклонники Магомета, думая, что Бог прогневался на христиан. "Вера Христова, - говорит летописец, - сделалась притчею и поруганием". Но пожар в Казани явился предзнаменованием окончательного падения ислама и утверждения Православия на всей златоордынской земле, будущем Востоке Русского государства.
Город вскоре начал вставать из руин. Вместе с другими погорельцами, недалеко от места начала пожара строил дом стрелец Даниил Онучин. Его девятилетней дочери Матроне явилась в сонном видении Божия Матерь и повелела достать Ее икону, зарытую в земле еще при господстве мусульман тайными исповедниками Православия. На слова девочки не обратили внимания. Трижды являлась Богородица и указывала место, где укрыта чудотворная икона. Наконец, Матрона со своей матерью стали рыть в указанном месте и обрели святую икону. На место чудесного обретения прибыл во главе духовенства архиепископ Иеремия и перенес святой образ в близрасположенный храм во имя святителя Николая, откуда, после молебна, перенесли его с Крестным ходом в Благовещенский собор - первый православный храм города Казани, воздвигнутый Иоанном Грозным. Во время шествия получили исцеление два слепца - Иосиф и Никита.
Список с иконы, явленной в Казани, изложение обстоятельств ее обретения и описание чудес были посланы в 1579 году в Москву. Царь Иоанн Грозный повелел устроить на месте явления храм в честь Казанской иконы Божией Матери, где и поместили святую икону, и основать женский монастырь. Матрона и ее мать, послужившие обретению святыни, приняли постриг в этой обители.
В Никольском храме, где был совершен первый молебен пред Казанской иконой, был в то время священником будущий Патриарх Ермоген, святитель Московский (†1612). Через пятнадцать лет, в 1594 году, уже будучи митрополитом Казанским, он составил сказание о священных событиях, очевидцем и участником которых был: "Повесть и чудеса Пречистая Богородицы честного, славного Ея явления образа, иже в Казани". С большой фактической точностью описаны в повести многие случаи исцеления, совершившиеся от чудотворной иконы по молитвам верующих. Рукопись "Повести" - автограф Святейшего Патриарха Ермогена - целиком воспроизведена в факсимильном издании: Сказание о чудотворной Казанской иконе Пресвятыя Богородицы. С предисловием А. И. Соболевского, М., 1912.
Небольшая икона, обретенная девочкой Матроной на недавно присоединенной инородческой окраине Российского царства, стала вскоре всенародной святыней, знамением Небесного покрова Божией Матери, явленного всей Русской Церкви, ибо душа православного народа чувствовала особое участие Пречистой Владычицы в исторических судьбах Родины. Не случайно Казанский образ является списком с древней Влахернской иконы (празднование 7 июля), написанной , и относится по иконографическому типу к иконам, именуемым Одигитрия-Путеводительница. Много раз "Матушка Казанская" указывала путь к победе русским православным воинам в исполнении их священного долга перед Богом и Родиной.
В год явления ее в Казани (по другим источникам двумя годами позже) начался знаменитый поход "за Казань" (за Уральские горы) блаженного Германа, казачьего атамана Ермака Тимофеевича Повольского (†1584), увенчавшийся присоединением Сибири. Благодатной энергии, излученной чудотворным образом, было достаточно, чтобы за несколько десятков лет русские землепроходцы-миссионеры прошли на восток, "встречь солнца" многие тысячи километров и в праздник Покрова в 1639 году вышли в первое плавание по Тихому океану, благовествуя спасение окрестным народам.
Православные воины и миссионеры шли на восток, отступники бежали на запад. Волной самозванцев и "воровских людей" старались затопить Русь в начале ХVII столетия иезуиты. Промыслом Божиим в период польского нашествия (1605-1612), который народ назвал "Смутным временем", Русскую Церковь возглавлял великий исповедник Православия - священномученик Ермоген, Патриарх Московский и всея Руси, почитатель Казанской иконы Пресвятой Богородицы, автор "Сказания" о ней и Службы ей.
В трудные дни, когда Москва была занята поляками, а по стране ширились усобицы и нестроения, непреклонный страдалец за Святую веру и Отечество, находясь под стражей, сумел тайно отправить в Нижний Новгород воззвание: "Пишите в Казань митрополиту Ефрему, пусть пошлет в полки к боярам и к казацкому войску учительную грамоту, чтобы они крепко стояли за веру, унимали грабеж, сохраняли братство, и как обещались положить души свои за дом Пречистой и за чудотворцев и за веру, так бы и совершили. Да и во все города пишите... везде говорите моим именем". Нижегородцы откликнулись на призыв первосвятителя. Собранное ополчение возглавил князь Димитрий Михайлович Пожарский.
Присоединившиеся к ополчению казанские дружины принесли с собой список с Казанской чудотворной иконы, которую в Ярославле передали князю Димитрию. Пресвятая Владычица взяла ополчение под Свое покровительство, и Ее заступлением была спасена Россия.
Огромные трудности испытывали русские войска: внутреннюю вражду, недостаток оружия и продовольствия. В осеннюю непогоду двинулось русское воинство на штурм Москвы, находившейся в руках поляков.
Трехдневный пост и усердная молитва пред Казанской иконой Божией Матери приклонили Господа на милость. В осажденном Кремле находился в то время в плену прибывший из Греции, тяжело больной от потрясений и переживаний, архиепископ Элассонский Арсений (впоследствии архиепископ Суздальский; † 1626; 13 апреля). Ночью келлия святителя Арсения вдруг озарилась Божественным светом, он увидел Преподобного Сергия Радонежского (память 18 июля и 8 октября по н.ст.), который сказал: "Арсений, наши молитвы услышаны; предстательством Богородицы суд Божий об Отечестве преложен на милость; заутра Москва будет в руках осаждающих и Россия спасена".
Как бы в подтверждение истинности пророчества архиепископ получил исцеление от болезни. Святитель послал известие об этом радостном событии русским воинам. На следующий день, 22 октября 1612 года, русские войска, воодушевленные видением, одержали крупную победу и взяли Китай-город, а через 2 дня - Кремль.
В воскресенье, 25 октября, русские дружины торжественно, с Крестным ходом, пошли в Кремль, неся Казанскую икону. На Лобном месте Крестный ход был встречен вышедшим из Кремля архиепископом Арсением, который нес Владимирскую икону Богородицы, сохраненную им в плену. Потрясенный свершившейся встречей двух чудотворных икон Богородицы, народ со слезами молился Небесной Заступнице.
По изгнании поляков из Москвы князь Димитрий Пожарский, по данным Никоновской летописи, поставил святую Казанскую икону в своей приходской церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, на Лубянке, в Москве. Позже иждивением князя-патриота на Красной площади был воздвигнут Казанский собор. Святая икона, бывшая в войсках Пожарского при освобождении Москвы, в 1636 году перенесена была в новоустроенный храм. Ныне этот святой образ находится в Богоявленском Патриаршем соборе Москвы.
В память освобождения Москвы от поляков установлено было совершать 22 октября особое празднование в честь Казанской иконы Божией Матери. Сначала это празднование совершалось лишь в Москве, а с 1649 года было сделано всероссийским.
В 1709 году перед Полтавской битвой Петр Великий со своим воинством молился перед иконой Казанской Божией Матери (из села Каплуновки). В 1721 году Петр перенес один из списков с Казанской иконы Богородицы из Москвы в Петербург, где икона вначале была поставлена в часовне, потом в Александро-Невской Лавре, а с 1737 года в храме в честь Рождества Богородицы на Невском проспекте. В 1811 году перед Отечественной войной святая икона Небесной Заступницы перенесена в новосозданный Казанский собор.
В 1812 году Казанский образ Божией Матери осенял русских солдат, отразивших французское нашествие. В праздник Казанской иконы 22 октября 1812 года русские отряды под предводительством Милорадовича и Платова разбили арьергард Даву. Это было первое крупное поражение французов после ухода из Москвы, враг потерял 7 тысяч человек. В тот день выпал снег, начались сильные морозы, а армия покорителя Европы начала таять.
...Казанский собор в Петербурге строился с 1801 по 1811 год - как бы специально для того, чтобы стать храмом-памятником русской славы в Отечественной войне 1812 года. Иконостас главного алтаря тонкой чеканной работы, исполнен из ста пудов серебра: из них сорок пожертвованы храму донскими казаками, отбившими в 1812 году это серебро у французов. Стены собора украшены трофеями, взятыми у французов в 1812 году. Вражеские знамена склонились у священной гробницы погребенного в соборе князя Михаила Кутузова-Смоленского, спасителя Отечества. Бронзовые изваяния Кутузова и Барклая де Толли стоят перед храмом у концов колоннады, полукругом обнявшей соборную площадь...
В многочисленных чудотворных списках с Казанской иконы прославляется на Руси Пречистая Богородица, Покровительница православного русского народа. Из множества икон Богородицы, почитаемых в Русской Православной Церкви, ни одна не распространена в таком числе, как Казанская. Всей Православной Русью она свято чтится, к ней чаще всего обращают взоры в бедах и болезнях, взывая: "Заступнице усердная, Мати Господа Вышняго, за всех молиши Сына Твоего Христа Бога нашего... всем полезная даруй и вся спаси, Богородице Дево, Ты бо еси Божественный покров рабом Твоим".
Благодатным осенением расположились иконы Пречистой Богородицы по лицу нашей Отчизны, воистину образуя Небесный покров. Ее неустанным ходатайством ниспосланный Божественным Сыном, принесшим Себя в жертву для спасения человечества. Древний Владимирский святой образ Богородицы хранит и благословляет наши северные пределы, Смоленская и Почаевская иконы ограждают запад, а на восток, до края земли сияет лучами неизбывной благодати чудотворный Казанский образ Пречистой нашей Матери.

Вмч. Прокопия (303).
Прав. Прокопия, Христа ради юродивого, Устюжского чудотворца (1303).
Сщмчч. Александра и Феодора пресвитеров (1918).
Прав. Прокопия Устьянского (XVII).
Знамение от иконы Божией Матери Благовещение во граде Устюге (1290).
Чтимые списки с Казанской иконы Божией Матери: в Москве (1612), Казани (1579), Петерсбурге (1721) и Шлиссельбурге (1702); Ярославская (1588), Вязниковская (1624), Нижнеломовская (1543), Тобольская (1661), Каплуновская (1689), Тамбовская (1695), Высочиновская (XVIII), Вышенская (1812).
Прп. Феофила Мироточивого, из м-ря Пантократор, Афонского (Греч. ).
Новопрпмч. Анастасия Константинопольского (Греч. ).
Мчч. Епиктета и Астиона (Рум.).
Блж. короля Эдгара Мирного (975) (Кельт. и Брит.).
Мц. Феодосии, матери вмч. Прокопия (Греч.).
Св. мч. царя Мирдата Картлинского (410) (Груз.).
Перенесение мощей (1779) прп. Димитрия Басарбовского (1685).
Собор Дивеевских святых: Александры, Марфы и Елены.
Св. Гримбальда иеромонаха Винчестерского.
Перенесение мощей св. Вифбурги пустыннице Восточного Дерама.
Мц. Урифы (Хиерифы) Читтлехамптонской.

Их разлучила Война...

Уважаемые посетители Сайта. Предлагаю Вашему вниманию фрагмент переписки с поисковиками г. Кириши Ленинградской области.
Речь идёт о месте гибели и месте захоронения Лаптева Ивана Николаевича, мужа Нашей Серафимы Васильевны. Их разлучила Война....
   

Е1938 год. Лаптев Иван Николаевич и Новоселов Мануил Федорович с женами- сестрами в девичестве Журавлевымивгений, добрый день.
   Подскажите, пожалуйста, как отыскать информацию о возможном месте захоронения Лаптева Ивана Николаевича, 1919 г.р.
   В документах ОБД Мемориал указано, что он погиб "Роща Слон Киришского района Ленинградской области" 26.07.42 г.

  Заранее благодарен, Демаков Валерий Алексеевич, г. Пермь

Валерий Алексеевич, здравствуйте.

Отыскать не возможно. И вот почему: Рощи "Слон" не существует вот уже несколько десятков лет. Просмотреть карточки захоронения братского мемориала "Памяти Павших", г. Кириши вы можете на сайте LENWW2 ( это Книга Памяти Ленинградской области, там фото плит мемориала, и карточка захоронения. нужно выбрать Киришский район, затем братская могила г. Кириши. Данное захоронение появилось в 1970 г. и является переносом /укрупнением/ захоронения. ЭТО ЗАХОРОНЕНИЕ НАЗЫВАЕТСЯ МЕМОРИАЛ "ПАМЯТИ ПАВШИХ", и в г. Кириши он один. Так, что имя вашего деда может значится только здесь. Вообще территория на которой стояла роща "Слон", ныне это территория г. Кириши. Со всех окрестностей г. Кириши и Киришского р-на на этот мемориал перезахоранивали останки погибших воинов. Естественно, что перезахоронили далеко не всех, т.к. погибших на нашей территории десятки тысяч. Остальные могилы /если таковые были, в том понимании, как мы себе представляем слово "могила"/ в связи с прошедшим временем утрачены, и найти их сегодня практически не возможно. Однако даже если имя ВАШЕГО ДЕДА НА МЕМОРИАЛЕ "ПАМЯТИ ПАВШИХ" ЗНАЧИТСЯ, ТО СКОРЕЕ ВСЕГО ДАННОГО СОЛДАТА ТАМ НЕТ. БОЛЬШИНСТВО БРАТСКИХ МОГИЛ КИРИШСКОГО РАЙОНА ЯВЛЯЕТСЯ МЕСТОМ УВЕКОВЕЧИВАНИЯ, А НЕ РЕАЛЬНОГО ЗАХОРОНЕНИЯ ПАВШИХ СОЛДАТ. Мемориал "Памяти павших" не стал исключением. НЕВОЗМОЖНО БЫЛО ВСЕХ ПОГИБШИХ, КОТОРЫХ НАСЧИТЫВАЛОСЬ ЗА 2 ГОДА ВЕДЕНИЯ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ ТЫСЯЧ, ПЕРЕЗАХОРОНИТЬ ЗДЕСЬ. Поэтому большинство, так и осталось лежать там где застала их смерть, значительная часть в санитарных целях была сброшена в воронки, блиндажи, траншеи, которые по мере строительства г. Кириши, были заровнены, а сверху разбиты парки, дворы, дороги и пешеходные дорожки. Поэтому, на территории города и в окрестностях, периодически находят останки павших солдат. 2 года назад в центре города, при проведении строительных работ были обнаружены останки советского солдата, который 70 лет пролежал здесь с оружием в руках. В прошлом году, на территории Киришского нефтезавода, также при производстве строительных работ были обнаружены останки 7 павших солдат. Личности двоих из них по смертным медальонам установлены. Оба значились пропавшими без вести с осени 41 -го.
Данную ситуацию нельзя назвать нормальной, но она присутствует ВО ВСЕХ регионах где велись боевые действия в период ВОВ. Города, и села стоят фактически на костях их защитников. Что поделаешь, сразу после войны государство забыло про тех кто погиб, его защищая, поэтому мы сегодня и пытаемся по мере сил, исправить ошибки нашего государства, в отношении павших. Сегодня администрация занимается занесением имен на мемориальные доски /ПО ХОДАТАЙСТВУ РОДСТВЕННИКОВ/ однако как и прежде, это лишь увековечивание, т.к. спустя 70 лет после окончания войны, НЕВОЗМОЖНО сказать где конкретно покоится тот или иной солдат, из десятков тысяч погибших здесь.
Поэтому: ПРОСМОТРИТЕ КАРТОЧКИ /все карточки, т.к. иногда в них фамилии идут не по алфавиту/ ЗАХОРОНЕНИЯ МЕМОРИАЛА "ПАМЯТИ ПАВШИХ" Г. КИРИШИ, А ТАКЖЕ ФОТО МЕМОРИАЛЬНЫХ ПЛИТ. ЕСЛИ ОН В НИХ НЕ ЗНАЧИТСЯ ТО ОБРАЩАЙТЕСЬ В АДМИНИСТРАЦИЮ Г. КИРИШИ ИЛИ В ВОЕНКОМАТ Волховского и Киришского р-нов, с просьбой на занесение имени на плиты мемориала. /адреса легко найдете в интернете/. Вот еще нашел описание этих боев /правда в отрывке: http://kirishi.47lib.ru/Document/1366275690.pdf.

Есть еще вопрос к вам: я составляю Книгу Памяти воинов павших на территории Киришского р-на Лен. обл. Есть ли у вас фото данного солдата для данной книги? Если есть, то просил бы, если возможно, то прислать мне данное фото крупно снятое на цифровик в режиме "макросъемка" для публикации в данной книге. Пожалуй, это все чем я могу вам помочь.

До свидания. Евгений.

Бои под Новгородом 1941 - 1942

Губернатору Новгородской области
Митину С.Г.
                                      Уважаемый Сергей Герасимович
Обращаюсь к Вам от имени потомков бойцов 305-ой стрелковой дивизии первого формирования, память о которой незаслуженно забыта. Дивизия просуществовала с июля 1941 по июнь 1942 г.
В самый тяжёлый период Великой Отечественной войны её плацдармом являлся участок фронта от д. Дубровка до н.п. Хутынь.
За первые шесть месяцев боевых действий дивизия ни на шаг не отступила от занимаемых рубежей, а в ноябре – декабре 1941 года она контролировала самый западный участок рубежей России. Западнее располагался лишь окружённый Ленинград. Ключевые бои за плацдарм в октябре – ноябре 1941 г. развернулись в районе Муравьёвских Казарм.
Здесь, 14 ноября, погиб мой дед, Журавлёв Павел Васильевич.
Сегодня на этом месте ещё сохранились фрагменты бывшего кирпичного сооружения, изрешечённого осколками снарядов….
Дивизия погибла в июне 1942 г., обороняя горловину котла Мясного Бора. Согласно Директиве Ставки, ей было предписано выходить из окружения в последнюю очередь.
С целью сохранения Памяти о бойцах, отдавших свою жизнь за освобождение Ленинграда на рубеже реки Волхов и в связи с 75-летием /1941 – 2016 г.г./ со дня формирования дивизии, убедительно прошу Вас: 
1.    Рассмотреть вопрос о присвоении статуса «Особо Охраняемая Территория» объекту – Руины Муравьёвских Казарм;
2.    Изыскать возможность установки на данном объекте мемориальной доски с информацией о 305-ой стрелковой дивизии первого формирования;
3.    Увековечить имя 305-ой стрелковой дивизии первого формирования, в пределах площади Победы, внесением в списки воинских формирований, оборонявших    г. Новгород во время Великой Отечественной войны.

С уважением, Демаков Валерий Алексеевич,                                                                           
внук бойца 1000 стрелкового полка 305-ой стрелковой дивизии первого формирования,
командира взвода Журавлёва Павла Васильевича /1911 – 1941 г.г./

География Шарангского района

География Шарангского района - новая страница в открытой электронной книжке "Родной край" - http://st-rudka.ru/mariya/demakov.htm
Подготовлена по материалам, присланным Демаковым Валерием Алексеевичем

>>жми сюда>>

История Земли Русской

 ИСТОРИЯ земли Русской (от Задорнова, наверное)
ну, прочтите, пожалуйста, кто-нибудь, до конца:)

http://st-rudka.ru/node/391

- Годом образования земли Русской принято считать 862 год.

- В 862 году разрозненные племена славян (руссов) пригласили в Новгород на княжение Рюрика, а также Трувора (в Изборск) и Синеуса (в Белоозеро). Так от названия племени руссов и прозвалась Русская земля.

Через два года умерли Трувор и Синеус, и стал Рюрик править один.

- В 879 году, прокняжив 15 лет, Рюрик скончался, передав княжение родственнику -варяжскому воеводе Олегу и поручил ему заботиться о своём маленьком сыне Игоре.

- В 882 году Олег захватил Киев (победив Аскольда и Дира) и стал там княжить, объединив Новгород и Киев. Так возникло Древнерусское государство – Киевская Русь.

- С 883 года Олег подчинял и объединял племена древлян, северян и радимичей, освободив их от уплаты дани хазарам.

- В 907 году Олег пошёл на Византию (Греция), осадил Царьград и вернулся с победой. В это время в Киеве он оставлял княжить Игоря, который к тому времени уже был женат на Ольге.

- В 912 году Олег умер. Он правил Русской землёй 33 года, а за объединение и укрепление Руси, за мудрость свою был князь прозван Вещим Олегом. После его смерти стал княжить Игорь - сын Рюрика. Игорь в начале своего правления усмирил древлян, пожелавших самостоятельности. Со второй попытки в 944 году Игорь также победил византийцев и греки предпочли откупиться.

- В 945 году Игорь с дружиной снова собрал поход на древлян для сбора дани. Собрав дань, Игорь отправил дружину домой, а сам с малой частью войска продолжил сбор дани. Но древляне напали на него, перебили всех, а Игоря разорвали на части.

- После гибели Игоря княжение на себя взяла его жена Ольга, которая осталась с маленьким сыном Святославом. Княжение Ольги началось с мести древлянам за убитого мужа.

- В 946 году большое войско княгини выступило на древлян и после годовой осады пал последний оплот древлян – город Искоростень.

- В 955 году Ольга приняла христианскую веру в Константинополе, а сын Святослав не стал этого делать, оставшись верен языческим обычаям.

- Наши предки раньше были язычниками – они обожествляли силы природы и поклонялись славянским идолам (богам). Бог Род-творец мира; Перун-бог грома и молний; Велес - бог домашних животных и земледельцев; Дажбог - бог солнца; Сварог -бог неба и покровитель ремесленников; Стрибог - бог ветра; Мокошь - женское божество и покровительница рукоделия; Ярило - богиня весны. После крещения Руси слова Бог, Крест, Молитва, Пророк, Чудо перешли из язычества. Не исчезла и вера в духов, леших, домовых, кикимор, духа предков-щуров.

- Святослав вырос сильным и храбрым воином – любимым занятием его была война, но при этом он всегда предупреждал противника о намерении воевать с ним.

- В 964 году Святослав освободил земли вятичей от уплаты дани хазарам, разгромив их столицу Итиль, затем Дагестанский Семендер и крепость Саркел. Крепость разрушил, а город переименовал в Белую Вежу. Так было покончено с господством Хазарского каната на Волге и в южных степях. Так Русь вернула себе независимость. Но при этом появился новый враг – кочевые племена печенегов.

- Неоднократные осады и набеги печенегов на Киев были обречены на провал, но скучно было Святославу в Киеве и он, вопреки мнению своей матери Ольги, желал жить в Переяславце (Болгария). После смерти матери Святослав, разделил свои владения между тремя сыновьями и отправился в Болгарию. Старшему Ярполку достался Киев, Олег стал княжить на Древлянской земле, а Владимир – на Новгородской земле. Но болгары не пустили князя в Переяславль, и тогда он их жестоко разбил, затем он пошёл на греков и их разбил, а уж после решил вернуться в Киев. Но по дороге в Киев на него напали печенеги и убили его. Так погиб великий воин, киевский князь Святослав.

- Между старшим Ярполком и пятнадцатилетним Олегом разразилась битва за владения, где Олег погиб, а шестнадцатилетний Владимир, не искушая судьбу, покинул Новгород и ушёл за море к варягам. Ярполк , посадив в Новгороде своих управителей, стал один править Русью.

- В 980 году Владимир вернулся с большим войском наёмных варягов и снова занял Новгород, присоединил Полоцк, захватил Смоленск и подошёл к Киеву. При помощи заговора Владимир убил Ярполка и, укрепившись в Киеве, стал единовластным правителем Руси.

- Святослав искал земли чужой, а про свою часто забывал. И совсем по другому княжил после него его сын - князь Владимир (Святой, Креститель, Красно Солнышко).

- Владимир собрал раздираемую внутренними войнами Русь в единое целое и защитил её от внешних врагов.

- Основное событие, связанное с Владимиром, это принятие христианства на Руси.

- Пример его бабки Ольги в принятии Византийской (Греческой) веры – православного христианства, долго изучался Владимиром. Он видел, что появляются и укрепляются различные веры: ислам, иудаизм, католицизм и православное христианство, которые влияют на единство Руси.

- Послы, посланные в земли разные для изучения вероисповедания, сказали, что нет веры лучше греческой. В 987 году, когда Византийцы обратились к Владимиру за помощью в погашении мятежа, Владимир обещал оказать помощь при условии получения в жёны принцессу Анну с обещанием в последующем, что Русь примет христианство.

- В 988 году после взятия Херсонеса (Севастополь) – оплота Византии в Крыму, Владимир взял в жёны Анну, окрестился (принял христианство) и, вернувшись в Киев, приказал уничтожить идолов - языческих богов и на их местах построить церкви. Толпы киевлян, войдя в воду Днепра, приняли крещение. Летописной датой крещения земли Русской принято считать 988 год.

- Тяжело христианство принималось на севере и востоке Руси. Язычники не хотели принимать новую веру и многие уходили в леса и при помощи волхвов продолжали сеять смуту в народе. Но Владимир вместе с преследованием язычников одновременно организовал обучение молодёжи способной объяснить и доказать превосходство христианства над язычеством. Так вместе с православием пришли на Русь письменность и книга.

- У Владимира было двенадцать сыновей, рассаженные по разным княжествам, но любимцами были младшие, двадцатилетний Борис (князь Ростовский) и Глеб (князь Муромский), рождённые в законном христианском браке с византийской принцессой Анной.

* Шестилетний Мстислав княжил в Тмутаракани (сейчас Тамань) на отшибе Русского государства.
* Старший наследник – Святополк, сосланный Владимиром за мятеж княжить в город Туров близ Киева - был ненавидим князем, ходили слухи, что он был сыном Ярполка, убитого Владимиром.
* Средний сын Ярослав (хромой) княжил в Новгороде и лишь смерть старших Вышеслава и Изяслава дала ему надежду на престол. Ярослав также ненавидел Владимира и пригласив наёмников – варягов отказался платить Киеву дань.

- Владимир стал собирать против Новгородцев войско, но поход не состоялся, т.к. князь Владимир 15 июля 1015 года скончался, прожив чуть более 50 лет.

- Единственным наследником, оказавшимся в это время в Киеве стал Святополк, он и объявил себя великим князем. Одновременно он организовал убийство Бориса и Глеба, ставшие первыми русскими святыми и покровителями Русских князей. Лишь Ярослав – правитель могучего Новгорода – мог теперь противостоять Святополку.

- Между князьями несколько лет шла война за власть, так в 1016 году Киев захватил Ярослав, а Святослав бежал в Польшу. В 1018 году Святослав с войском Болеслава (своего тестя) снова отбил Киев, а Ярослав решил бежать в Скандинавию, но его остановили новгородцы предложением помощи в захвате Киева и Ярослав с войсками двинулся на Киев. Святополк Окаянный при поддержке печенегов не устоял, и ударился в бегство, где заболел в пути и умер вдали от родной земли.

- В 1023 году великий воин - князь Мстислав, ранее не вмешивающийся в борьбу старших братьев за Киевский престол, укрепив своё войско великолепными воинами – касогами, двинулся на Киев. Ярослав в это время находился в Новгороде. В 1024 году между ними состоялась битва Мстислав победил, но не стал штурмовать Киев, а предложил Ярославу заключить мир и поделить власть над Русью. На Руси наступил долгожданный мир, братья княжили в согласии до смерти Мстислава в 1036 году. Наследников у него не было, и Русской землёй снова стал править один – Ярослав.

- Более 30 лет княжил Ярослав Владимирович «Мудрый» и время его правления стало «золотым веком», где объединились русские земли, а политика Киевской Руси стала почитаемой другими государствами. В год смерти Мстислава Ярослав полностью разгромил печенегов, а на этом месте позже приказал построить собор Святой Софии. Он повелел выкопать и окрестить останки своих дядей Олега и Ярополка, а затем перезахоронить их в церкви. Ярослав был очень грамотный, он собрал большую библиотеку и велел переводить Константинопольские книги на русский язык. Сильному государству нужен был порядок и самая большая заслуга князя – создание ПЕРВОГО свода законов – «Русская правда».

- Ярослав дальновидно устроил браки троих своих дочерей.

- В 1054 году, прожив 76 лет, великий князь Ярослав Мудрый умер, заслужив славу и уважение потомков на Руси и за её пределами. Новгородская Русь - Рюрик правил в столице Руси - в Новгороде... Киевская Русь - введённый в оборот позднейшими историками временной период существования древнерусского (восточнославянского) государства РУСЬ в Восточной Европе с конца19 века в результате переноса столицы из Новгорода (Ладоги) в Киев (в 882 году Олегом). Объединена под властью князей династии Рюриковичей двух главных центров восточных славян – Новгорода и Киева, (а также земель, расположенных вдоль пути из варяг в греки) вплоть до монголо-татарского нашествия. Крупнейшее по территории европейское государство Средневековья.
Владимирская Русь - столицей Руси был город Владимир.
Столицы Руси:
– Новгород Великий (862-882 = 20 лет);
- Киев (882-1243 = 361 год);
- город Владимир (1243-1432=189 лет, а реально 146 лет до 1389 года). В 1389 году Владимирское и Московское княжества фактически слились. Город Владимир перестал быть местом коронации с 1432 года. Он превратился в провинциальный город, хотя в великокняжеской и царской титулатуре он, по традиции, до 1432 года упоминался на первом месте;

- Москва (1389-1712 = 323);

- Санкт-Петербург/Петроград (1712-1918 = 206 лет).

*****  

Старая Ладога - Первая столица Руси

Автор valerafirn, дата создания 14. декабря 2013 - 19:40.

Старая Ладога - Первая столица Руси Автор: Юрий Белый Если проснуться пораньше и выйти на восточный берег реки Волхов напротив Староладожской крепости, то можно увидеть находящийся на ее территории изящный белый храм святого Георгия сквозь дымку поднимающегося над водой плотного утреннего тумана. Это поможет вам разбудить свою фантазию и представить давно минувшие дни, описанные в "преданьях старины глубокой"… В настоящий момент официальная история существования городища в окрестностях нынешней Старой Ладоги, бывшей некогда первой столицей докиевской Руси, отсчитывается от 753 года. Впрочем, у специалистов нет больших сомнений в том, что люди могли жить здесь и ранее этой даты. Однако далеко не все загадки ладожской земли отгаданы, не все тайны раскрыты. До сих пор точно неизвестно, спят ли вечным сном под здешними курганами легендарные князья Рюрик и Олег, стоявшие у истоков Российской государственности. Нет внятного ответа и на вопрос, откуда пошло это певучее и нежное название – Ладога. Ладога – один из самых древних городов в России, впервые упоминающийся в летописях в связи с приходом сюда Рюрика с братьями в 862 году. Стоявший на пути из варяг в греки древний славянский форпост постоянно подвергался атакам северных соседей. Крепость сжигалась, разрушалась, но снова и снова восставала из пепла, ставя заслон захватчикам. В IX веке деревянные стены ладожской крепости были заменены на каменные, выложенные из местного известняка, и Ладога стала первой каменной крепостью на Руси. В 1114 году в ходе новой перестройки высота стен увеличилась до 8 метров при толщине в основании около 3 метров. Очередная реконструкция, в ходе которой толщина стен выросла до шести-семи метров, состоялась в 1495 году. Белая церковь святого Георгия согласно преданию была возведена в честь очередной победы над шведами, одержанной в 1164 году. Благодаря заботам исследователей и реставраторов сегодня ее можно видеть практически в первозданной красоте. Храм имеет исключительно пропорциональные и изящные формы. Основной объем пространственного куба венчает световой барабан со шлемовидным куполом, максимальная высота которого от уровня грунта достигает 15 метров. В церкви, имеющей площадь всего 72 метра, до нашего времени замечательно сохранились фрагменты фресок, на одном из которых изображен святой Георгий, усмиряющий, а не убивающий змея. Эта фреска считается первым по времени изображением Георгия на коне, сотворяющего чудо. Согласно преданиям в церкви святого Георгия в 1240 году новгородский князь Александр Ярославович совершил молебен перед тем, как идти с войском к Неве на битву со шведами, в очередной раз пришедшими на ладожские земли. После того победного сражения князь Александр и получил почетное прозвище Невский. Старая Ладога находится в 120 километрах от Петербурга и в 12 километрах от Волхова, крупного железнодорожного узла, куда можно доехать напрямую как из Москвы или Петербурга, так и с мурманского или вологодского направления. Из Волхова в Старую Ладогу легко добраться на автобусе, на частном такси или на попутке. Вас интересует отечественная история? Вы любите легенды и загадки минувших веков? Приезжайте в Старую Ладогу, колыбель российской государственности, первую столицу Руси.

Милая звездочка, что ж ты мерцаешь

Милая звёздочка , что ж ты мерцаешь
в чёрном пространстве ночи.
Тайну , наверно, какую-то знаешь ?…
Тайна есть тайна , молчи !


 Бродишь ты где-то в просторах вселенной ,
в этой бескрайней тиши .
 Светом своим , нескончаемым , тленна,
гаснуть , звезда , не спеши.

Милая звёздочка , если б ты знала ,
как неподкупен твой свет,
как , иногда , мне тебя не хватало…
 Ты заискрилась в ответ.

 Мимо тебя пролетают кометы ,
сон твой , покой стерегут .
Верьте , друзья , и на нашей планете
Тайны хранят, берегут!

Разговор

Продолжая собирать информацию о бойцах, захороненных в пределах "Заречья", увидел следующий материал, предлагаю Читателям Сайта.

Персональная информация о погибших
22.02.2015 года. Сайт: soldat.ru/.
"Разговор" поисковика с обнаруженным Солдатом.
.
Глухой и одновременно какой-то гулкий и тугой удар железа в кость. Человеческую. Этот звук ни с чем не перепутаешь. Ни с камнем, ни с деревом. Металлический щуп уткнулся в останки солдата. Нашего. Советского. Даже с заткнутыми ушами этот звук дойдет до мозга через легкую вибрацию деревянной палки, на конце которой шомпол от "Трёхи", через нервные окончания рук, по мышцам. Ты сразу понимаешь - что это. Это как вспышка в мозгу - Есть!! Нашел! И сердце удвоило частоту пульса. Так звучать может только кость. Любой поисковик, знакомый с работой щупом, это подтвердит. Камень, дерево, металл, кость, лежащие в земле, под щупом звучат по-разному. Даже музыкальный слух иметь не надо.
Ну вот, ты и нашел меня, Солдат. Да-да, это ты меня нашел. Дождался. 70 лет ждал меня, когда я приду за тобой. Целая жизнь. Притаился в траве и пнул играючи ногой по моему щупу. Ты ждал именно меня. Твоих товарищей вокруг уже подняли не один десяток на этой поляне. Каждый  нашел своего. Вон сколько раскопов, и прошлогодних, и десятилетней давности. Бойня здесь жестокая была... Минами вас тут не меньше роты покрошили. И ты здесь лег, чтоб через 70 лет мы с тобой встретились.
Ну, что ж. Привет, Солдат. Кто ты, откуда? Молчишь.... Понятно... Покурим пока. Торопиться  некуда. Не убежишь уж, наверное... Курил - нет?  Дед говорил, что на фронте все курили. Русский табачок хвалил. Забористый, говорил. А немецкий, трофейный - ругал. Хотя и им не брезговали. Дед у меня только в 60-х курить бросил. Когда внуков целый дом народился. Бабка ругалась, что дыму напустил как паровоз.
Ладно, давай выкапываться будем. С чего начнем? Что тут у тебя? Ага. Правильно я угадал. Нога. Ботинки. Случаем, не Ленд-Лиз? Во, чекуха какая! Непонятно. Поистрепались. Какой размерчик?  Не вижу ни фига. Стертая  подошва. Много довелось походить. Ну-ка, с моим сапогом померяем. Мой любимый размер. У меня тоже 41-й.
М-да-а-а. Здорово же тебя шмальнуло. Кости ног переломаны.  Вон и воронка рядом. Заплыла за столько лет - еле заметна. Не боись, брат. Соберу все обломки. Целого похороним.
О-о. Ложка! Как обычно, в ботинке. Точней в обмотке. Это нам в кино про войну часто показывали, как наши солдаты все поголовно в сапогах воюют.  А вы-то на самом деле  в ботинках воевали. Хреново, наверное, было так воевать? Любая лужа - и ноги сырые. Хотя, когда в атаку бежишь, не до мокрых ног. Другое в голове. Добежать, не струсить, хоть одного гада фашистского кончить. Ты вот не добежал.
А ложка-то не уставная. С узорчиком на черенке. Ты ее из дома что ли, как память, взял? Сидишь, кашу из котелка ешь, да мамку вспоминаешь, или соседку-одноклассницу, в которую влюблен был... Да-а. Война все точки поставила. Не долюбил, не дожил....
Нацарапал хоть что-нибудь на ложке? Вижу-вижу, есть. В затишье, в окопе сидел да инициалы царапал. Я так понимаю, чтоб не стащил никто? П. П. К. Ну и что? Нет бы всю фамилию… Лень было? Теперь гадай - кто ты есть?  Э-эх.
А, может, и не твоя ложка? От погибшего друга, так сказать, в наследство досталась. Все может быть. Недавно вон наши поднимали мужика верхового, а у того две ложки. И с разными инициалами. Поди-разберись, чья где. А тут вы в окружении, от одного к другому переходили и ложки, и котелки. Хорошую вещь зачем выбрасывать? Пригодится.
Ух ты. Вот и осколок в колене сидит. Алюминиевый. Точно, от мины. "Полтинник" немецкий прилетел. А прилетел, скорее, воо-он оттуда. Высотка небольшая, с елками. Там гансовские позиции минометные стояли. Были мы там. Любители импортных артефактов там все уже раз пятнадцать перевернули. Все какие-то раритеты на продажу ищут, дурни. Озолотиться хотят. Слух был, что в ямке даже миномет слегка поврежденный нашли. Может даже тот самый....
Давай, Солдат, показывай, что там у тебя в брючных карманах. Да не обыскиваю я тебя, и не мародер я. Мне это все без надобности. Разве что пионерам в музей. Или родственникам твоим отдать, которые про тебя может даже  и не знают. Это конечно, если имя свое нам расскажешь. Тогда и их найдем. Привет передадим от деда-прадеда. И все содержимое твоих карманов к привету приложим. Ты вот и не подозревал, что твой ножик перочинный кому-то может святыней оказаться. А ведь так и бывает.
Пионерам... Да-а... Нет уже у нас ни пионеров, ни комсомольцев. Только коммунисты, да и те какие-то совсем не коммунисты. Да и страны той, за которую ты здесь погиб, тоже нет.  Ты-то был пионером? А комсомольцем?  Вот и я тоже был. И не жалею. Золотое время. Дома у компа не сидели – все больше на улице. На нынешних, пепси-кольных, глянешь – и думаешь: ты вообще зачем на свете живешь? Есть цель-то в жизни, кроме нового айфона да крутой тачки? Тьфу... Не все они, конечно, такие. Но много их.
Что это за железку ты в кармане таскал? Вроде и не от оружия. А от чего тогда? Форма какая-то странная. На бочонок похожа. Хм... Ладно, придем на нашу базу - спрошу  у командира. Он тут в лесу все железки знает - какая от чего.
Ага, Солдат, курил все-таки. Прав был дед. Мундштучок какой интересный у тебя. Тоже что-то нацарапано. Хотя нет, ошибаюсь. Ничего не написано. Жаль. Ваши, бывало, и на мундштуках фамилии писали, или инициалы. С куревом, видать, тяжко было. До последней крошки скуривали самокрутки. Вон, даже оплавился. Понятно дело. В окруженье где махорочки взять? Не раскуришься.
А ремень у тебя брезентовый был, Угадал? Конечно, угадал. Как не угадать, если только пряжка ржавая и осталась от него. А вот подсумки кожаные. Хорошо сохранились. Крепкие. Еще в Первую мировую воевали с такими. Односекционные. А патронов, в отличие от табачка, много, видать, у вас было. Вон сколько ты их запас.  А не случилось долго повоевать. Одной обоймы только и не хватает, которую зарядил.
Ох ты, ерш твою медь!! Обрезался. Что за фигня? Стекла откуда? Вот ведь зараза. Фляга стеклянная разбитая. И какой дурак придумал солдатские фляжки из стекла делать. Опять же, еще в Первую Мировую они были. На складах много их осталось, вот вам и выдали. А упал на пузо, бздынь - и утек трофейный шнапс... Жаль. Разбитая. Хороший сувенир был бы твоим правнукам. Сейчас палец пластырем заклею -  и продолжим.
Слышь, а ты вон какой запасливый. Ложка, ножик, мундштук, фляга, патроны, железяка в кармане. А это ведь я только половину тебя откопал. Может, и медальон в нагрудном кармашке имеется?
Что ж это тебя латыши СС-овцы не обшмонали? Эти же, нищеброды, ничем не брезговали. Немцы своих хорошо снабжали, а этих не очень жаловали. Вот они и мародерили убитых - и своих, и чужих. Я так думаю, что разодрало тебя осколками, лежал ты тут весь в потрохах, да в кровище, что и подходить - пачкаться не стали. Осколками-то тебя здорово нашпиговало. Уже горсть навыковыривал. Костей целых почти и нет. Перебиты все. И сгнили - растворились многие. Почва тут кислая. Кости растворяются быстрей, чем в других местах. А с вашим питанием кальция в скелет не густо поступало. Извини уж, Солдат. Что осталось - соберу, а уж что с водой утекло, не поймать мне. Молекулы выцеживать не умею.
Ну вот, оказал себе первую помощь при осколочном ранении стеклом, теперь можно и дальше продолжить наше  не шибко веселое занятие.  Я вот думаю, что раз у тебя башмаки такие сношенные, значит, ты еще в 41-м призывался на фронт? А если так, то и медальон у тебя должен быть. Их же только в 42-м отменили. Ввели бумажные красноармейские книжки. От которых через пяток лет только воспоминания остались. А у тебя-то должен медальончик быть. Должен...
Так вот, не спеша, ножичком чистим, копаем, ковыряем, корни режем. Хороший инструмент - нож. Если лезвие широкое, как раз вот для такого процесса удобно. И рукоять еще изогнутая, тоже хорошо, удобно копать. Не лопатой же тебя кромсать на части. И так уж досталось. Вон в груди еще два осколка сидят.
А это что ты мне такое даешь? Оба-на!! Кошелек?! Отлично. Как же я люблю в ваших кошельках рыться.  Много интересного бывает. Та-ак-с. Посмотрим, насколько ты богат. Судя по толщине кошелька, транжира ты был. Денег всего 20 копеек тремя монетами. Хотя может и бумажные были, да сгнили за столько то времени. А вот в другом отделении уже интересней. Бумажка. Тухленькая, но что-то там на ней написано. Еле-еле видно. Сложена в  несколько раз. Вон там и штампулечка проглядывает. Похоже на почтовую печать. Письмо? Полевая почта? Хорошо бы. Это же имя, фамилия. Ох, как не терпится самому попробовать развернуть. Да нельзя. Это уже нашим криминалистам работа. Эти развернут, во всяких разных лучах покрутят-повертят. Просветят со всех сторон и прочитают. В кошельках у вас и квитанции всякие бывали, и письма, и справки из госпиталя. Это же ведь все именные документы.  Так что, Солдат, есть у тебя шансы под своим именем похороненным быть. Есть. Сейчас я твой кошелечек упакую в пленку, чтоб не пересох. И продолжу. Не торопись. Солнце еще высоко. До вечера времени много.
Комары лютуют - спасу нет. Хоть весь москитолом вымойся. Они тут какие-то невосприимчивые к этим вонючкам. Чуть ли не насквозь пронзают. Волки. Тебя вот не кусают, тебе хорошо. А я уж весь исчесался. А как же вы-то на войне с этими гадами боролись? У немцев мази какие-то были. А у вас? Или после недели окопной жизни они уже и близко не подлетали?
Ах ты, красавец!
Медальон!!! МЕДАЛЬОН!!!!! М Е Д А Л Ь О Н !!!!!
Ёптыть! Но ведь как же неожиданно он выскочил из-под ножа! Ждешь-ждешь его, а он все равно неожиданно выскакивает. Только на комаров отвлекся, а он тут как тут!!!  Ураааааааааа!!!
Стоп! Рано орать. А вдруг пустой?? Вы же, бывало, и нитки-иголки там хранили, да и просто не заполняли,  из суеверия, что если заполнишь, то обязательно убьют. Если бумажка там есть, то хорошо должна сохраниться. Прочитают ее наши криминалисты.
Значит не безымянный ты, Солдат. Какой же ты молодец. Угадал я все-таки, 41-го года призыва ты, братец. ....Медальон. До чего же гадская статистика с этими медальонами.  На сто найденных солдат три-четыре-пять медальонов. На десяток медальонов пять-семь читаемых. Остальные или пустые, или уже время уничтожило эту последнюю весточку с фронта. А бывало, и мундштуки делали из этих черных эбонитовых цилиндриков....
Сколько ж лет тебе было, когда побежал ты в свою последнюю атаку? Зубы, смотрю, все целые, здоровые.  Э-эх. Молодой совсем был. Успел ли хоть семью завести? Будет ли кому всплакнуть над тобой? Помнят ли тебя, Солдат, твои правнуки? Гордятся ли?  Мы вон недавно нашли правнука одного солдата, а он по телефону нам отвечает, что ему не интересно знать, что у него прадед под Мясным Бором погиб. Вот так вот. Просто не интересно. Урод. Слава Богу, таких единицы. Большинство все же знают и историю своей семьи, и фотографии хранят. Письма с фронта. Ладно, подождем малость и узнаем, кто тебя с  войны ждет.
Вот, пожалуй, и все. Завершили мы с тобой нашу скорбную работу. Хотя для меня она уже привычной стала. Ненормально это, наверное. Ну, уж как есть.  Давай-ка я тебя сейчас в свой рюкзачок устрою поудобней. Вот так.
Вот и закончилась для тебя война, Солдат. Пора домой…
 
Всего доброго, новосёловский журавль с ожигановскими корнями, Валерий Алексеевич, Пермь

Я пробитую каску нашел на лугах

Я пробитую каску нашел на лугах

http://hitrova-arina.ucoz.ru/index/ja_probituju_kasku_nashel_na_lugu/0-36


В начале 2014 года Валерий Демаков рассказал товарищу о своей
  находке у старой фронтовой дороги - пробитой каске бойца Красной Армии. Вскоре он принёс запись своей песни. Автора зовут Эдуард Фэд

К сожалению, у меня не получилось, чтобы песня зазвучала на сайте Старой Рудки.

Ее можно послушать на странице сайта "Старо-Рудкинские страницы Памяти"  в исполнении автора

вот здесь

Егошин Всеволод. "Старая Рудка", музыка и слова В. Егошина.

Всеволод Егошин "Старая Рудка", музыка и слова В. Егошина.

Щелкните мышкой по фотографии, чтобы услышать песню.

Казанцева Валентина: Свои стихи я посвящаю моей малой Родине деревне 2-е Николаевские и всему Поветлужью.

О себе.

Автор: Валентина Казанцева.

О себе.

***
Себя поэтом не считаю,
Но иногда я "улетаю"
И строки для стихов пишу,
Как будто воздухом дышу.

***
Пятое февраля-
Лучший день календаря,
В этот день родилась я,
В этот мир явилась я.
***
Николаевские-родина моя
Милого Шарангского района,
Обожаемая родина моя,
С детства тут все близко и знакомо.
***
В поэзию влюбиться навсегда
И с ней идти по жизни сквозь года
Мне помогла любовь к литературе,
Еще диплом из колледжа культуры.
***
Афганистан...
Черной тенью в моей судьбе,
Черным смерчем в моей семье
Ты промчался,тебя уж нет.
Но,за что?..И завис ответ.
***
Год восемьдесят первый-
Простой,как все,обычный,серый.
И изменив глубинке русской
Мы поселились на Ветлужской.
***
Чинов и званий не имею,
Я просто ветеран труда.
Стихи слагаю,как умею,
Но от души пишу всегда.

Посвящение деревне.

Автор: Валентина Казанцева

Посвящение деревне.

Моя малая Родина,
Деревенька моя,
Вновь тобой восхищаюсь я,
Память в сердце храня,
Ностальгия по прошлому
И в висках седина,
Моя малая Родина,
Ты на свете одна!

В детстве бегали босыми
По душистой траве.
На лугах бабы с косами
Пели песни тебе.
А над речкой смородина,
слышно трель соловья,
Моя малая Родина,
Деревенька моя.

Моя речка любимая,
С позолотою пляж,
А у берега лилии,
Все знакомый пейзаж,
Вьются травы медовые,
Васильковая синь.
Мы поем песни новые,
А на сердце полынь.

Я вернусь к тебе милая,
Деревенька моя,
Погрущу у околицы,
Вспомню трель соловья.
И куда б не забросила
Нас злодейка судьба,
Моя малая Родина,
Будет в сердце всегда!

Старая Рудка.

Автор: Валентина Казанцева.

Старая Рудка.(Песня)

В краю,где поют
Соловьи на рассвете,
Едва заалеет заря,
По улочкам тихим
Спешат в школу дети-
Здесь Старая Рудка моя.

Тут самые темные
Чащи лесные-
Таежные наши края,
Над Руткой- рекой
Тут луга золотые-
Здесь Старая Рудка моя.

Тут люди спешат
На работу с рассветом,
Кругом колосятся поля,
И техника пашет
Тут целое лето-
Здесь Старая Рудка моя.

Медовые травы
На утренних зорях
Меня ароматом пьянят,
Кружит голова
От истомы черемух-
Здесь Старая Рудка моя.

Березки-красавицы
Возле дороги
Мне машут,слезу затая,
Вернусь,непременно,
К родному порогу-
Здесь Старая Рудка моя.

Шаранга. (Муз. и обработка И. Алифанова.Можно послушать ТВ Шаранга "Истоки" за 4 августа 2013 года, репортаж о дне поселка..

Автор: Валентина Казанцева.

Шаранга. Муз. и обр. И. Алифанова, можно послушать: набираешь Шарангское ТВ "Истоки" за 4 августа 2013 г.
там в репортаже о Дне поселка сопровождение - наша песня.

Поле голубое в небосклон-
В лунном свете серебрится лен,
Милая Шаранга-отчий дом,
Где растет березка под окном .

Детство мое-розовый мой сон,
Юность-где безумно был влюблен-
В парке средь березовых аллей
Я с любовью встретился своей.

Голуби над крышами кружат.
В старом парке все грустит солдат,
Тихо дремлет ива над прудом,
Тут мои друзья и тут мой дом.

Липовый медовый аромат,
Над цветами бабочки кружат,
Каждой встрече,как мальчишка,рад,
Вновь спешу в свой яблоневый сад.

Милый край дождей и летних гроз,
Край мечты,любви и первых грез,
Тут в бескрайнем кружеве лесов
Льется хор из птичьих голосов.

Пусть тебя всевышние хранят,
Пусть ангелы над тобой кружат,
Пусть свершатся планы и мечты,
И в веках воспета будешь ты.

Поле голубое в небосклон-
В лунном свете серебрится лен,
Милая Шаранга-отчий дом,
Где растет березка под окном.

Встречай нас, Малая Родина. (День встречи-21 июля).

Автор: Валентина Казанцева.

Встречай нас, Малая Родина. (День встречи-21 июля).

Встречай,
Все самолеты, поезда
Спешат сегодня лишь сюда.
Встречай,
Тебя,родная сторона,
Мы не забудем никогда.

Встречай,
И помнить нас пообещай,
Свои слезинки ты утри,
И чтоб понять тоску-печаль,
На сайте фото посмотри.
Сегодня встретились мы вновь,
Все земляки и все друзья,
Несем в сердцах своих любовь
Тебе, родимая земля.
Лай-ла,ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.

Встречай,
Мы все на сайте собрались-
Мечтали встретиться всегда.
Встречай,
Мы обожаем свою жизнь,
За то, что шанс такой дала.

Встречай,
И помнить нас пообещай,
Свои слезинки ты утри,
И чтоб понять тоску-печаль,
На сайте фото посмотри.
Сегодня встретились мы вновь,
Все земляки и все друзья,
Несем в сердцах своих любовь
Тебе,родимая земля.
Лай-ла,ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.

Встречай,
Пришли тебя благодарить-
Путевку в жизнь ты нам дала.
Встречай,
Ты в нашем сердце будешь жить,
Хотим, чтоб ты всегда цвела.

Встречай,
И помнить нас пообещай,
Свои слезинки ты утри,
И чтоб понять тоску-печаль,
На сайте фото посмотри.
Сегодня встретились мы вновь,
Все земляки и все друзья,
Несем в сердцах своих любовь
Тебе, родимая земля.
Лай-ла,ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.

Встречай,
Все самолеты, поезда
Спешат сегодня лишь сюда.
Встречай,
Тебя, родная сторона,
Мы не забудем никогда.

Встречай,
И помнить нас пообещай,
Свои слезинки ты утри,
И чтоб понять тоску-печаль,
На сайте фото посмотри.
Сегодня встретились мы вновь,
Все земляки и все друзья,
Несем в сердцах своих любовь
Тебе,родимая земля.
Лай-ла,ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.

Из детства.Николаевские.

Автор: Валентина Казанцева.

Из детства.Николаевские.

Красоту Ветлуги воспевала,
Но, увы, не здесь родилась я.
Для Ветлужской гимн я написала,
Но не здесь росли мои друзья.

Николаевские - родина моя,
Милого Шарангского района,
Обожаемая родина моя,
С детства тут все близко и знакомо.

Кто же мои предки - не вопрос,
Бабка Маня, дедушка Василий.
Под окном высокий тополь рос,
И места здесь были всех красивей.

Помню я кругом во ржи поля,
Лес вдали казался строчкой синей,
Это все родимая земля,
Тихий уголок моей России.

Помню, в лес ходили на покос,
Мы тогда еще в лесу косили,
Часто в мелких зарослях берез
Гнезда ос и птичек находили.

А какие там росли грибки:
Белые, волнушки и лисички.
И в леске с названием "Дубки"
Лишь мелькали девичьи косички.

На охоту дед всегда ходил,
Приносил грибов лукошко, дичи,
Мне всегда в подарок приносил
"От лисы" букетик землянички.

На реке Посташ ловили мы
Рыбу, раков, лилии, кувшинки.
И еще всегда среди зимы
На печи сушили мы ботинки.

И гуляли мы до темноты,
И катались с горки мы на санках,
Из сугробов снега у реки
Строили мы сказочные замки.

Незаметно детство пронеслось,
Также юность быстренько промчалась,
Родину свою люблю до слез,
Как все интересно начиналось.

Казанская.(См. видео "Афонские монахи призвали ежедневно читать Акафист Казанской иконе Божьей Матери."

Автор: Валентина Казанцева.

Казанская.

Казанская-престольный праздник,
Уж так ведется на Руси,
Из всех икон хороших разных-
Ты обо всем ее проси.

Ведь Чудотворная икона
Оберегает нас от бед,
И,следуя мирским законам,
К ней обращались много лет.

Лик Божьей Матери Казанской
Солдаты брали на войну.
Она была в хоромах царских
И в избах русских в старину.

Громили рыцарей ливонских,
Мамая положить смогли,
Не уступили панам польским
Мы даже пядь родной земли.

Французов,немцев развернули,
Прогнали из России прочь,
Везде Казанская икона
Готова нам была помочь.

На смертный бой шли с твердой верой,
Несли Икону пред собой
И возвращались вновь с Победой,
Каким бы ни был трудным бой.

И Чудотворною иконой
Крестили наши города,
И Чудотворная икона
Спасала Русь всегда-всегда.

Сейчас Казанскою иконой
Благословляют молодых,
Младенцам малым в изголовье
На стену крепят ее лик.

Икона Матери Небесной
От всех напастей нас хранит,
Казанская-престольный праздник,
Уж так ведется на Руси.

Розовая лилия.

Автор: Валентина Казанцева.

Розовая лилия.

Розовая лилия
расцвела в саду.
Я от этой лилии
Глаз не отведу.
Ароматом лилии
наслаждаюсь я,
Сразу вспоминается
Молодость моя:
Бегали с подругами
В свой любимый клуб,
и улыбка томная
Не сходила с губ.
Городские мальчики -
Зависть всех подруг,
Только мне не нравились
Почему-то вдруг.
Потому, наверное,
Что весна пришла,
С веткою черемухи
Сердце унесла.
Я влюбилась по уши,
Все из мыслей вон,
Звать его Володенька,
Из глубинки он.
"Голубыми брызгами"
Он сразил меня,
На стихи он в юности
Вдохновил меня:
Про озера синие,
Первый поцелуй,
Как его любила я,
Мама не горюй!
все в стихах писала я
О любви своей,
Звезды в небе таяли,
Все река синей...
Чистая и светлая
В юности любовь,
Ароматы лилии
Вновь волнуют кровь.
Розовая лилия,
Душу мне не тронь,
Чтоб сейчас вернулось все
Я пошла б в огонь.

Из детства - Посташ.

Автор: Валентина Казанцева.

Из детства - Посташ.

Наша речка Посташ
Вся ольхой поросла,
И к воде не пробраться
Сквозь травы.
В моем детстве
Широкой и чистой была,
Удивляла всегда своим нравом.
Там весной в ледоход
Льдины мчались вперед,
По пути обгоняя друг друга.
И на берег всегда
Собирался народ,
Любовалась рекой
Вся округа.
Там когда-то на речке
Запруда была -
Её мельник
Поставил для дела,
И крутила, крутила
Река жернова,
И вода белой пеной кипела.
Ну, а в летний безумный
Полуденный зной,
Оглашая окрестности визгом,
Мы на речку купаться
Бежали гурьбой,
Свои платья водою забрызгав.
И наплававшись вдоволь,
Шагали домой,
Прихватив из кувшинок букеты.
Моя память о речке
Повсюду со мной,
Помню я
Все закаты, рассветы.
На широких лугах
Возле речки моей
Лип и вязов
кудрявые кроны.
Там в ночное мальчишки
Гоняли коней,
Оставляя их на ночь в загонах.
Сколько лет пролетело с тех пор,
Боже мой,
Вся история
Канула в лету.
Но всегда вспоминаю
Наивной душой
Свою речку любимую эту.

P.S.

Реками малыми
Полняться реки большие -
В Рутку впадает
Любимая речка Посташ.
Вместе несут свои воды
Вперед по России,
С Волгой - рекой
Образуя красивый пейзаж. 

Над Ветлугой закат.

Автор: Валентина Казанцева.

Над Ветлугой закат.

Над Ветлугой закат-
Все рябины горят,
И у кленов листва,
Словно пламя.
В блеске алой зари
Вдаль летят журавли
И курлычут,
Весну вспоминая.

Все покосы пусты,
И по речке листы
Вдаль плывут,
Словно письма чужие.
Среди них есть одно,
Ты писал мне давно,
Вспоминаю я
Строки витые.

Желтых листьев букет,
Золотой его цвет,
Мне напомнил
О юности снова.
Нам светила звезда,
Мы любили тогда,
Это чувство-
На счастье подкова.

И в вечерней тиши
Шелестят камыши,
Где-то иволга
Плачет- рыдая.
Над Ветлугой закат-
Он дороже в сто крат,
Чем рассветы
Весеннего мая.

Над Ветлугой закат-
Все рябины горят,
И у кленов листва,
Словно пламя.
В блеске алой зари
Вдаль летят журавли
И курлычут,
Весну вспоминая.

Маленькая Родина моя.

Автор: Валентина Казанцева.

Маленькая Родина моя.

В краю, где соловьи, не умолкая,
Выводят свои трели под луной,
Весною от черемух закипает
Ветлужская - поселок мой родной.

В тихом уголке моей округи
Сбудутся заветные мечты.
После белой тополиной вьюги
Расцветут любимые цветы.

Хоровод березок на опушке,
Пышных елей стройные ряды.
Попрошу, как в детстве, у кукушки:
"Не кукуй, кукушка, мне беды."

Речка величавая такая,
Волн ее струится синева.
Аромат медовый заплетают
Луговые травы в кружева.

Отзвуки веков глухи и странны,
Вглядываюсь я в речной простор:
Снова по реке плывут беляны,
И старинных песен слышен хор.

И судьбы прекрасней мне не надо,
Видела я дальние края.
Ты моя надежда и отрада,
Маленькая Родина моя.

Над Ветлугой небо голубое.

Автор: Валентина Казанцева.

Над Ветлугой небо голубое.

Над Ветлугой небо голубое,
И струится кружево тумана.
На рассвете мы уйдем с тобою
Прочь от суеты и от обмана.

Выпьем чашу тишины рассветной
И пройдемся по медовым росам.
И наедине с мечтой заветной
Вдаль уйдем по высохшим покосам.

И роса,прохладой обжигая,
Освежит наш разум раскаленный,
Я скажу тебе:"Не надо рая,
Я и так счастливый и влюбленный."

Ароматом трав напьюсь досыта
И букет цветов насобираю,
И тебе,любимая,открыто
Объяснюсь в любви,не привирая.

Время для любви остановилось,
А вдали уже запели птицы.
Обожаю!Что бы ни случилось.
Я люблю!Покой мне только снится.

Над Ветлугой небо голубое,
И струится кружево тумана.
На рассвете мы уйдем с тобою
Прочь от суеты и от обмана.

Тамбовские волки Новосёловским журавлям

Валентина, здравствуйте!
По возвращении из Великого Новгорода отправил родственникам Забусова И.Н. текст Вашего замечательного стихотворения "И журавли, как память о войне".
Это однополчанин моего деда, погибший у д. Волынь в декабре 1941 г. и похороненный в пределах воинского захоронения "Заречье".

30.05.2015. Тамбовским волкам от Новосёловских журавлей. Час в радость, уважаемые тамбовчане! Предлагаю вам поэтическое послание Новосёловских Журавлей.

И журавли, как память о войне. Автор - Валентина Казанцева.

Весенний день, и в небе журавли -
Их было много, три огромных клина.
Летели на восток с чужой земли
К своим полянам Родины любимой.

Я замерла - такой священный миг -
Как с запада летят героев души -
Полки солдат, погибших на войне,
Молчанием, покоя не нарушив.

Они летели в гулкой тишине,
Три ровных клина строго друг за другом,
Напоминая людям о войне,
Где марь стояла в воздухе упругом.

Где кровь струилась в реки по полям,
Смешалось все: земля, орудья, люди -
Их подвиги уроком служат нам,
Героев никогда мы не забудем.

И журавли - как память о войне
На фоне расцветающего мая,
Как в песне, что поют по всей стране,
Да только вот мелодия другая.

(февраль 2014)

Отличное стихотворение! Спасибо! Очень сильно сказано:

...в небе журавли -

Их было много, три огромных клина.

Летели на восток с чужой земли

К своим полянам Родины любимой.

...такой священный миг -

Как с запада летят героев души -

Полки солдат, погибших на войне,

Три ровных клина
строго
друг за другом...

Хочется сказать, что это летели души трёх полков 305-й стрелковой дивизии!

Мы помним их всех и гордимся!

От имени Тамбовских волков, Валерий Алексеевич

21.12.12.(По анекдоту.)

Автор: Валентина Казанцева.

21.12.12.(По анекдоту.)

Он был чудак и для себя решил:
Поскольку жизнь по полной не прожил,
А обещают "конец света"-
Никак не циклиться на этом.

Бомбоубежище себе он вырыл враз
И сделал непредвиденный запас:
500 свечей и 5 мешков муки,
500 коробок спичек и носки,

По 5 мешков песку и макарон,
2 мешка соли притащил в свой схрон.
И кое-что еще он прихватил:
Кубышку,что всю жизнь копил,

Конечно,сигареты и винцо,
купил,на всякий случай ружьецо.
И вот ужасный день настал:
С утра спустился он в подвал.

Весь день провел в уныньи и тоске,
Сварил себе картошку в котелке...
На утро он достал свой перископ:
Позвольте,ну и где же тут потоп?

Все на Земле как было,так и есть,
Пришлось из подземелья наверх лезть,
Вот пошутили майя-все не съесть,
Придется все теперь на рынок несть.

Включил чудак скорее Интернет
И написал,спросоня,сущий бред:
"Продам свечей и 5 мешков муки,
500 коробок спичек и носки,

По 5 мешков песку и макарон,
2 мешка соли,старый саксафон."
Достал из схрона все свои узлы
И дописал:"А майя все ж козлы!"

В день рождения Сергея Есенина.

Автор: Валентина Казанцева.

В день рождения Сергея Есенина.

Юнец златокудрый Сережка Есенин
На лошади мчится в дорожной пыли,
В коротких штанишках,разбиты колени,
Не грезит о славе российской земли.

Его на стихи вдохновила природа
И белых березовых рощ кружева.
И смело для каждого времени года
Укладывал в строки он птицы-слова.

Природа звенела,шумела и пела,
Окрасилось все алым блеском зари.
С восторгом пишу,может быть,неумело
О лучшем поэте российской земли.

Золото осени,синь поднебесья,
Запахов,звуков и красок каскад,
Как восхищенно писал он о лесе,
Белым березкам,как девушкам рад.

Сотню отбросим,сегодня Сереже
Снова семнадцать отчаянных лет,
Строки его ни на чьи не похожи-
Он самородок,великий поэт.

п.с.
Обожаю любимых поэтов,
Их стихи-буйных мыслей полет.
Да,талантливых много на свете,
Только в сердце Есенин живет.

В парке у пруда.

Автор: Валентина Казанцева.

В парке у пруда.

В парке у пруда,
В березовой аллее,
Встретил я тебя
И понял сразу я
Нет для нас нигде
Земли еще милее,
Краше, чем моя
Шарангская земля!

Ива у пруда
Шептала неустанно
Нам с тобой всегда
Про вечную любовь.
Я тебя сегодня
Встретил у фонтана,
Как тогда под ивой,
Вновь вскипела кровь.

Милая земля,
Шарангская родная,
Белые березы,
Кроны тополей,
Если я надолго
В город уезжаю-
В сердце увожу
Тепло родных полей.

Милые края,
Шарангские просторы,
Роща за рекой,
Пшеничные поля.
Я готов для вас
Свернуть любые горы-
Только расцветай ты,
Родина моя!

В парке у пруда,
В березовой аллее,
Встретил я тебя
И понял сразу я
Нет для нас нигде
Земли еще милее,
Краше, чем моя
Шарангская земля!

Все по любви.

Автор: Валентина Казанцева.

Все по любви.

Все в жизни
Происходит по любви:
Мы встретились,
Влюбились,поженились,
Но изменяем
Тоже по любви:
Любовь прошла,
Но мы опять влюбились.

И где-то там, внутри,
Болит душа:
"Быть может все не так
И все не честно?"
Но сердце говорит:
"Любовь ушла,
А новая свежа и интересна".

Так спорят
Уже много-много лет
Два оппонента-сердце и душа,
И не находят
Правильный ответ:
Жизнь без любви
Не так уж хороша.

Кого любовь
Случайно не нашла-
Бредут по жизни
В злости, суете.
И вновь
Себе вопрос я задала:
Кто счастлив больше
Те иль те?

Давай поговорим.

Автор: Валентина Казанцева.

Давай поговорим.

Времена изменились и люди,
В наши дни Интернет-это жизнь.
И на сайте общаться мы будем,
Не случайно мы тут собрались.

Этот сайт для родной Старой Рудки
Наш земляк подарил от души,
Чтоб мы вспомнили лето на Рутке,
Когда были еще малыши.

Все березки, до боли родные,
Что грустят на ветру за окном,-
Уголок необъятной России,
Тут стоит мой родительский дом.

По страницам любимого сайта
Погуляю одна в тишине,
И поверьте, что нет круче кайфа,
Чем скучать по родной стороне.

Виртуально по улочке тихой
Я пройду в неуемной тоске
И присяду под пышною липой,
Что у дома стоит в уголке.

Прогуляюсь по росной тропинке
К своей нежно любимой реке,
Вспомню, как собирали кувшинки,
И замкнусь в своем детском мирке.

И волна из далекого детства
Нас накроет, как тихий прибой.
Это самое мощное средство-
Этот сайт возвращает домой.

Жизнь без любви.

Автор: Валентина Казанцева.

Жизнь без любви.

Жизнь без любви-
Цветок без аромата,
Без пенья птиц весна,
Жасмин,как вата.
Жизнь без любви
Бессмысленна,пуста,
Не жизнь,а просто
В жизни суета.

Жизнь без любви-
Как музыка без звука,
Без света день,
Без гениев наука.
Жизнь без любви
Безгрешна,но грустна.
Ты снова ждешь,
Когда придет весна.

Кто не любил,
Тот словно вовсе не жил,
Не испытал
Блаженства и тепла.
Нам волосы ласкал
Весенний ветер,
И для двоих
Черемуха цвела,

Нас ароматом
Трепетным пьянила
И разбудила
Юную любовь,
И о любви
Я нежно говорила,
"Люблю тебя,"-
Шептал ты вновь и вновь.

И чистое,
Нетронутое что-то
Родилось в сердце
И волнует кровь,
И бабочки по телу
Отчего-то-
Вот так рождается
Любовь.

Да,молния любви
Пронзает вмиг-
Лишь первый взгляд
И сердце взято в плен.
И если ты азы любви
Постиг,
Поверь,
Все остальное тлен.

Любовь прошла-
Ты все начни сначала,
Все заново
И с чистого листа.
Влюбляйся,
Чтоб душа затрепетала.
Жизнь без любви-
По жизни маята.

Любовь-
Она приходит и уходит,
И каждый раз
В душе царит весна,
Рой бабочек
Опять по телу бродит,
И ночью вам,
Поверьте не до сна.

Жизнь без любви-
Поэзия без слов,
Без солнца день
И небо без луны.
Так пусть на свете
Царствует любовь,
И только о любви
Вам снятся сны.

Встречайтесь,
Влюбляйтесь,
Любите,
Любимую боготворите-
Ведь жизнь
Продолжается вновь,
Пока миром правит
Любовь!

Жизнь не вечна.

Автор: Валентина Казанцева.

Жизнь не вечна.

Сегодня написали в новостях:
Ученые открыли вновь планету.
И в сердце поселился жуткий страх-
Уж не Нибиру ли планета эта?

Юпитера мощней в тринадцать раз,
Но почему всегда о ней молчали?
Возможно,что не стали сеять страх,
Возможно ничего о ней не знали.

И где планета?Далеко ль от нас?
Летит куда?И чем она опасна?
Так будем жить,как будто в первый раз...
Ну,и в последний...Жизнь-она прекрасна.

Загадки майя подсказали нам-
Жизнь на Земле,увы,она не вечна.
Умчаться бы сейчас к другим мирам
К окраинам Вселенной бесконечной.

Земляничная поляна.

Автор: Валентина Казанцева.

Земляничная поляна.

Я на ранней зорьке летней
На пригорок побегу.
Он зимой весь белым-белый
В белокаменном снегу.

И весной весь белым-белый
В земляничных лепестках.
Но вот ягоды поспели-
Красным-красный весь он,ах!

Земляничная поляна-
Сказка,детская мечта,
Не случайно утром рано
Мы всегда спешим сюда.

Ароматом земляничным
Все наполнено кругом,
Будет завтраком отличным
Земляника с молоком.

Вкусом свежих сочных ягод
Наслаждается душа.
Земляничная поляна,
До чего ж ты хороша!

Зимний пейзаж.

Зима укрыла инеем
Березки на опушке:
На подиуме зимнем
Красавицы - подружки,

В убранстве белоснежном,
Как юные невесты,
В душе от восхищения
Аж не хватает места.

В меха оделись ели,
На солнышке сверкают,
А ветер - шалунишка
Снежинки кувыркает.


Из детства.Ароматом сосны.

Автор: Валентина Казанцева.

Из детства.Ароматом сосны.

Ароматом сосны
Вспоминается детство:
Среди саженцев юных
Гуляли в лесу.
И в лукошке маслята
С земляникой в соседстве
Из июньского леса
Я домой принесу.

Аромат земляники-
Ни с чем не сравнимый,
Он по дому плывет-
Ты забыл обо всем.
И у бабушки просишь
Стакан свой любимый,
Чтоб запить землянику
Парным молоком.

Из детства.Шаранга.

Автор: Валентина Казанцева.

Из детства.Шаранга.

Шаранга,милая Шаранга,
Как много связано с тобой:
Бежали в школу спозаранку
К своей В.Г.Кутергиной.

Учительница строгих правил
Учила спорить нас с судьбой.
Из дома,лишь портфель оставив,
На пруд бежали мы гурьбой.

И там в проталинках весенних
Мы познавали водный мир.
Кружили чибисы над нами,
У них был настоящий пир-

Всплывали жирные улитки,
И их хватая налету,
Садились пищей насладиться
Возле проталинки на льду.

И мы,девчонки и мальчишки,
В лесочке запалив костер,
Варили в баночке улиток
И пробовали их на спор.

Играли в догонялки,в прятки,
И в луже плавал,как дракон,
Почесывая брюхо лапкой,
Едва проснувшийся тритон.

И собирали мы букеты
Из ветрениц и медуниц,
Что в Красной книге есть запреты,
Не вспоминали мы о них.

Где вы,Бабаева Татьяна,
Ляпустин,Кошкин,Иванов,
Сорокин, Кузнецова Рая,
Хочу всех вас увидеть вновь.

Как в детстве снова на полянке
Разжечь костер,сушить штаны,
Но увеличилось пространство-
Оно в пределах всей страны.

Мона Лиза.

Автор: Валентина Казанцева.

Мона Лиза.

Мона Лиза каменного века
Аж четыреста веков ждала,
Чтоб изображенье человека
Я однажды во поле нашла:

Вижу под осинкой муравейник
Аккуратно собран из песка,
Ну,а сбоку словно бы затейник
Вставил диск-то божия рука:

Виден он ребром наполовину,
Так он здесь стоял всегда,
Но размыла вдруг песок и глину
Сильных ливней полая вода.

И,о чудо,он явился миру,
Может через сорок тысяч лет,
Снова на стихи сподвиг он лиру,
Передав свой каменный привет.

Мона Лиза каменного века
Вновь явилась миру сквозь года,
И портрет на кремниевом диске-
Для потомков-в небесах звезда!

P.S. Кто же меня в это место позвал,
Я догадалась не сразу,
Наш Энерград мне открыть приказал
Высший Космический Разум

***

Я изучаю на сайте
Царства Казанского карту,
Делаю вывод по карте-
Боже,какие офсайты,
Но,посмотрев чуть поглубже,
Я Вам скажу,господа,
Тут,где сегодня Россия,
Мы с вами жили всегда!

Наши места на гравюре древнего художника "Портрет на фоне реки Энер"(древнее название Ветлуги)

ВложениеРазмер
Иконка изображения IMG682.jpg486.24 КБ

Нам жизнь дается только раз.

Автор: Валентина Казанцева.

Нам жизнь дается только раз.

Нам жизнь дается только раз,
То ль наказанье,то ль награда,
И мы ее в предсмертный час
Анализируем-так надо.

Ты что-то сделать не успел,
Не захотел,не смог освоить
И вот,оставшись не у дел,
Пытаешься с судьбой поспорить.

И вновь шагаешь по годам,
Что пролетели безвозвратно,
Миг счастья вновь промчится там-
И станет на душе приятно.

И не один,а много раз
На горизонте счастье было,
Не видя,что настал Ваш час-
Вы просто проходили мимо.

Жизнь коротка-не долюбил,
Не доласкал,иль не умножил.
Я рад,что в этой жизни был
И на Земле,пусть мало,пожил.

Новогоняя сказка.

Здрасьте, я веселый Марсик
И родился я на Марсе,
Но, построив звездолет,
Я отправился в полет.

Я летел среди болидов,
Средь комет, метеоритов,
Подсказало что-то мне
Прилуниться на Луне.

Прилунился аккуратно,
Ничего тут не понятно-
Горы, кратеры, моря,
Впереди видна Земля.

Мне друзья о ней сказали -
В телескопы наблюдали:
Есть де в Космосе Земля.
К ней скорей помчался я.

Долетел мой звездолет
До Земли под Новый год!
Приземлился прямо в лес -
Сколько разных там чудес:

На оленях Дед Мороз
Всем подарки там привез:
И зайчатам, и лисятам,
И тигрятам полосатым.

Всем волчатам,медвежатам
И енотам, и ежатам,
Всем лосятам, оленятам
И зверюшкам непонятным,

Что скрываются в дупле,
Словно в домике - в тепле.
Мышки вылезли из норок-
Дед Мороз глазами зорок-

Всех приметил-угостил,
У зверюшек погостил-
Всех поздравил с Новым годом,
Поводили хороводы,

Не успев передохнуть,
Он пустился в дальний путь:
Осмотреть, где пляшут дети,
Я за ним в своей ракете.

Новый год, скажу я вам,
Настоящий тарарам-
Все резвились, веселились,
Все в костюмы нарядились:

В космонавтов и снежинок,
В дровосеков и пушинок,
И в жуков, и в пауков,
В рыбок и снеговиков.

Все Снегурочку позвали.
"Елочка, зажгись"- сказали,
Елочка зажглась тотчас,
Дружно все пустились в пляс.

Тут уж я не удержался,
К елочке скорей пробрался
И исполнил в тот же час
Марсианский звездопляс.

Ну, а елочка сверкает,
Вся гирляндами мигает,
И блестят на ней игрушки,
Дружно хлопают хлопушки.

Дети танцевали дружно-
Что детишкам еще нужно?
Возле елки потусить,
Да подарки получить.

Поплясали- стало жарко,
Дед Мороз раздал подарки.
На упряжке снова в лес,
Едем мы в страну чудес.

Там зверюшки веселятся-
Возле елочки резвятся:
На полянке в Новый год
Водят дружный хоровод.

Зайчики с волчатами,
Белочки с лисятами,
Оленята, кабанята,
Медвежата и лосята.

Новогодний карнавал
Всех всегда объединял.
Пусть и с Марса я свалился-
Классно тут повеселился.

По запискам Н.

Автор: Валентина Казанцева.

По запискам Н.

Военный моряк-он пошел за грибами,
С дружком с корабля-тоже в отпуске был,
И все,что увидел своими глазами,
В тетрадку свою поскорей настрочил.

Приметил морошки ковры золотые
На зыбком болоте полярных широт,
Приметил черники поля голубые,
Что август отличный,и чист небосвод.

Их озеро чудное заворожило,
Его чистота и его островок,
От уток свой взгляд оторвать нету силы,
Как будто хватили свободы глоток.

На сопочке сели слегка подкрепиться,
И все как обычно,да только не так:
Природой по полной решил насладиться
Своим зорким взглядом военный моряк.

Как утка к подруге своей прилетала,
Как рыбку поймала,не съела ее,
Слепую подругу она поддержала-
Без рыбы нет жизни подруге ее.

И этой заботе и дружбе утиной
В записках своих удивился моряк-
Вот так же бы люди в порыве едином
На помощь спешили.Увы,все не так.

Он утку с добычей сравнил с динозавром-
Поистине бурных фантазий полет.
Пора бы уже почивать Вам на лаврах!
И пусть в Вашем сердце надежда живет!

Познавательная азбука для малышей

 Казанцева Валентина "Познавательная азбука для малышей"
(Крупным планом, потому что для малышей)


Наша Лиза
автор Валентина Казанцева

Наша Лиза в огороде
Ознакомилась с природой:
Гриб коричневый - поганка,
Жук зеленый - серебрянка,
Красный черненьким горошком -
Это божия коровка.
В небе тучка появилась,
За деревья зацепилась,
Дождиком на нас пролилась
И тихонько удалилась.
Радуга-дуга повисла,
Как творение искусства,
После дождика вдруг выполз
Жирный слизень на капусту:
" Это что это такое? А. я, кажется, узнала!
Баб, да это же улитка, Только домик потеряла!"

***
Лягушка
Лягушка сидит на листе от кувшинки,
Как будто бы только сбежала с картинки:
Зеленая спинка, большие глаза.
А вот над рекою летит стрекоза:
Прозрачные крылья раскинув, парит -
Глядит, где комар на кувшинке сидит.
Охотницу тут же заметил комар,
Скорее под листик забился комар -
Стрекозы, лягушки - гроза комару:
" Уж лучше скорей я от них удеру."


Познавательная азбука для малышей

АИСТ - волшебная птица,
Аист воды не боится -
Ходит по речке, по суше,
Клювом пугает лягушек.

БЕЛКА - рыжий огонек,
По деревьям скок, прыг - скок,
Вниз нырнула - хвать грибок
И опять на ветку скок!

ВОЛКА- зайчики боятся,
Под кусточком хоронятся -
Серый волк всегда сердит -
Вот такой лесной бандит.

ГАЛКА- очень любопытна -
С дерева ей все-то видно,
Крутит черною головкой
И еду хватает ловко.

Дракон- по острову Комодо
Под пальмами шагает гордо.
Дракоша тем и знаменит,
Что только здесь есть этот вид.

Енот- как собачка, по лесу бежит,
А зайчик под елкой сидит и дрожит:
" Не бойся, зайчишка, не трону тебя,
А хочешь, мы будем с тобою друзья."

- Ежик серый и колючий,
Как забрел ты в лес дремучий?
- Не забрел, я здесь живу-
Я в лесу грибочки рву.

ЖУК красивый носорог -
На головке классный рог.
Роет норку для себя,
Чтоб укрыться от дождя.

ЗАЙЧИК- белый безобидный,
Спрячется в снегу-не видно,
А как лето наступает -
Зайчик сразу же линяет.

ИВОЛГА в лесу поет
Вечерами напролет,
Ночью, иволга, не пой-
Нужен и зверью покой.

ЙОЛА -певец, его многие знают,
Он бабушке молодость напоминает,
Слова одной песни запомнились мне:
"Я тебя рисую, сидя на окне."

КИТ - огромный, как гора,
Кушать хочется с утра,
Но не ловит рыбок он-
Кит цедит себе планктон.

ЛЕВ - в саванне царь зверей-
Зверя нет его сильней.
Ну, а в цирке- лев другой,
Грива пышная дугой.

МЫШКА-маленький зверек,
Юркий, шустрый, как хорек.
На столе оставил сыр -
У мышей сегодня пир!

НОРКА мечется по клетке:
"Где же, где же мои детки?"
Но проблем у деток нет,
Кашку кушают в обед.

- ОСЛИК серенький Иа,
Ты куда везешь дрова?
- Я дрова везу домой,
Будем печь топить зимой.

ПИНГВИН живет средь белых льдин,
Среди снегов, среди лавин
И по Антарктике пингвин
Гуляет, словно господин.

РАК живет в уютной норке,
Днем катается на горке,
Ну, а ночью на пруду
Ищет он себе еду.

СИНИЦА села на окно -
Зимой синице холодно
И голодно зимой в лесу -
Пойду ей крошек унесу.

ТИГР красивый полосатый,
Очень нравится ребятам -
Чтобы тигра увидать,
В зоопарк пойдем опять.

УТКОНОС - ни зверь, ни птица,
Как он смог таким родиться?
Он в Австралии живет -
Там смешной лесной народ.

ФИЛИН по лесу летит,
Мелкое зверье дрожит:
"Ух-ух-ух,-кричит он всем, -
Прячтесь, мыши, а то съем."

ХОМЯЧКУ я дал зерно:
Хрум, хрум, хрум,-и где оно?
Спрятал зернышки за щечку
И раздулся, словно бочка.

ЦЫПЛЯТА - желтые комочки
Поймали червяка на кочке -
Надо же, какой успех,
Нужно поделить на всех.

ЧЕРЕПАХА я, друзья,
В панцирях моя семья,
И всегда везде со мной
Аккуратный домик мой.

ШИНШИЛЛА -я маленький чудный зверек,
И шубка на зависть -линяю я в срок.
Моднице шубка моя не нужна -
В норковой шубе гуляет она.

ЩУКА в речке, словно волк,
И в рыбешках знает толк:
"Ершик, окунь и плотва,
Берегись меня, братва!"

ЫГЫАТТА - есть речка на карте,
И когда мы играем в слова,
То на " Ы " вы ее называйте,
Ведь не знает ее детвора.
(Находится в Якутской АССР,
рядом река Вилюй.)

ЭМУ - страус длинноногий,
Не нужны ему дороги -
По степи и по пустыне
Не догонишь на машине!

ЮРОК - похож на воробьишку,
Одет в такую же манишку,
И среди кустиков в саду
Пойду-ка я его найду.

ЯЩЕРИЦА влезла на сучек,
Солнышку подставила бочек:
"В норке моей сыро и темно -
Ночью в ней скрываюсь все равно."

Помянем всех

Помянем всех

Автор В. Казанцева

На сайте Памяти
Мы встретились с тобой,
Помянем всех,
Ушедших в свой
Последний бой,
Помянем всех,
Кто до Победы не дожил,
Но за Победу
Свою голову сложил.

Помянем всех,
Пришедших с ранами домой,
Кто в День Победы
Шел по гулкой мостовой,
Кричал: " Ура!",
Как в том лихом бою:
За Родину,
За жизнь и за семью.

Помянем всех,
Кто жизнь нам подарил,
В лихом бою
Оружье не сложил.
Пусть будет пухом
Мягким им земля
И низко им
Поклонимся, друзья.
(2014)

Посвящаю Н.

Автор: Валентина Казанцева.

Посвящаю Н.

Я гордый ,одинокий
Волк морской,
Я не долюблен,не доласкан,
Не целован,
Ан нет,меня ласкал
Морской прибой,
И поцелуем волн
Я зачарован.

А жизни миг
Так краток,но так мил,
Его исполнить
Надо в полной мере,
Успеть прожить все то,
Что пропустил,
Свою любовь
Еще разок проверить.

Хочу любить,
Чтоб с искрами из глаз,
Чтоб башню вновь снесло,
На то есть силы.
Чтоб снова встать,
Как лебедь,на крыло,
И ты одна
Была мне самой милой.

Мне Тихий океан-
Как дом родной,
Но я хочу всегда
К тебе одной.
Мне волны океана-
Колыбель,
Но я хочу
В наш солнечный апрель.

Посвящаю ребятам из деревни Сысуи

Автор: Валентина Казанцева

Посвящаю ребятам из д. Сысуи

Деревня Сысуи -
Родные края,
Тут с детства любимая
Речка Шклея
Несет родниковые
Воды свои,
Тут ранней весной
В небесах журавли.

Тут кипень черемух
Под каждым окном,
И так же стоит
Мой родительский дом.
Но в окнах давно
Не горит яркий свет,
И в доме том пусто,
Родителей нет:

Вечной обителью
Стал им погост.
А над рекой вот
Сейчас новый мост.
Липы, как прежде,
Над речкой цветут:
Тут мое детство,
И юность вся тут.

Жаль, что нельзя
Повернуть время вспять:
Я бы в деревню
Приехал опять,
Сына бы встретил
Отец у крыльца,
Как нашалившего
Где- то юнца.

п. с.
Чтоб не мечтать
О возможности встреч-
Надо родителей наших
Беречь.

С 60-летним юбилеем!

Не грусти, Валера,
60 - не возраст,
Счастья и здоровья
Мы желаем Вам,
Просто стал мудрее
И еще солидней,
Но душою молод
Будь не по годам.

Не грусти, Валера,
60 - не возраст,
И шагай по жизни
На зеленый свет.
Радости, удачи,
Пусть сойдутся звезды,
Будь здоров и молод
Много - много лет.

С наилучшими пожеланиями Ваши земляки

С Новым годом!

Деревянная синяя лошадь
Бьет копытом под вашим окном,
Не держите ее на морозе,
А скорее впустите в свой дом:

Принесет она счастье, удачу,
Мира всем и здоровья для всех,
И успеха в делах вам впридачу!
Пусть у елки звенит громкий смех!

В. Казанцева

Сказание о земле Российской.

Автор: Валентина Казанцева.

Сказание о земле Российской.

Пройдемся по истории России,
Заверю Вас-мы жили тут всегда!
За триста тысяч лет до нашей эры
Здесь,где Россия,были города.
И пусть не города,а городища.
В чем же суть?Мы жили тут всегда!
Тамань,Воронеж,Волгоград и Тула,
Владимир,Липецк,Брянск,Москва,
На берегах больших и малых речек:
Ветлуги,Волги,Камы,речки Нерль,
В Алтае,Забайкалье,Алатау,
В Карелии,Якутии,Марий-Эл.
Стоянки предков мы нашли в Приморье,
В бассейнах рек Днепра,Днестра,Десны,
На Вятке,Припяти,Урале,Белой
И в междуречье Волги и Оки.
На севере-дошли до Беломорья,
На юг-дошли до рек Воронеж,Дон.
Стоянки предков даже в Подмосковье
Находим мы.Да,здесь жил Он.
Почетный гражданин страны России-
Он тут веками жил и жил.
Его заслуги мы давно забыли,
Но Он нам эти земли сохранил!
У поселений есть своя культура:
Ашельская,Мустьерская,Сунгирь,
Но ближе Балахнинская культура-
Три тыщи двести лет земляк тут жил.
Всех предков поделили мы на группы:
Есть палеоантропы,архантроп,
Неоантропы и европеоиды,
Наш предок тут бродил,средь этих троп.
И лишь за тыщу лет до нашей эры
Нас по культурам разделить смогли:
Финно-пермяне,кельты и венеды,
Гепиды,скиры,балты,лугии.
Тут по просторам Родины бродили
Бастарны,угры,готы и пермяне.
И тут тысячелетиями жили
Все праудмурты,скифы и славяне.
Да,изначально жили тут стадами,
Но постепенно к семьям перешли.
И сорок тысяч лет-уже домами,
Из шкур соорудив дома свои.
На мамонта ходили на охоту,
Из шкур и бивней строили жилье.
Тесали камни-сложная работа,
Храня от чужаков жилье свое.
Среди тайги,в степях и на равнине
В условьях трудных выжил человек.
И здесь,на территории России,
Он жил всегда-всегда,из века в век!

(Список археологических культур России.Ссылка: http://ru.wikipedia.org/wiki/Список_археологических_культур_России)

Фотографии из детства моего.

Автор: Валентина Казанцева.

Фотографии из детства моего.

О друзьях я ничего не знаю-
Много лет не вижу никого,
Но в альбоме есть святая память-
Фотографии из детства моего.

Пожелтели,выцвели с годами,
Надо бы их выбросить давно,
Хочется,чтоб наше детство с нами,
Хоть чуть-чуть,да было все равно.

Фотокорр у нас Лежнин Володя-
Рыженький,в веснушках на лице-
Был готов в любое время года
Нас заснять в деревне,на крыльце,

Иль в лесочке,что стоит за речкой-
Там сейчас,наверно,лес густой.
И без фотошопа,а сердечно,
С лишь ему присущей простотой.

И не знал наш юный папараци,
Что те фото через много лет,
После всех родительских нотаций,
В нашем сердце-маленький сюжет

Бесшабашного лихого детства,
Где в леске играли мы в войну,
Никакого не было кокетства,
Крики нарушали тишину:

"Ты убит!Куда спешишь?!Стреляй же!"-
Их весь вечер слышно над леском,
И ползем по чудному пейзажу
С "пушкой" и азартным огоньком.

В этом нашем беззаботном детстве
Были мы с мальчишками равны,
И тогда мы жили пососедству,
А сейчас-в пределах всей страны.

Цивилизации планеты.

Автор: Валентина Казанцева.

Цивилизации планеты.

Цивилизации планеты,
Как мало знаем мы о них,
Слагаем мы о них сонеты,
И не один написан стих,

Гиперборея,Атлантида,
О них мы спорим и сейчас,
Но упустили мы из виду-
Лишь Африка древнее нас;

Ацтеки,инки и шумеры,
Загадки майя режут слух,
За тыщи лет до нашей эры
Витал тут человечий дух;

На землях,где сейчас Россия,
Уж триста тысяч лет подряд
Мы были,жили и творили,
Об этом факты говорят:

Открыто множество стоянок
И неоткрытых тоже тьма,
Заброшенных или забытых
От недалекого ума;

Вскрываем скифские курганы,
В пещерах ищем топоры,
Но древнее-то рядом с нами,
Лишь не открыто до поры;

И скрыт на берегу Ветлуги
Тысячелетия подряд
Наш город-гордость всей округи-
И это город Энерград!

Человек.

Автор: Валентина Казанцева.

Человек.

Для познанья мирозданья
Свыше дал Господь нам разум:
Проявилось чтоб сознанье,
Чтоб не вымерли все сразу.

Только все наши познанья
Тыщи лет идут по кругу-
Мы в процессе мирозданья
Истребить хотим друг друга.

Вероятно то,что Богом
Нам наложено проклятье,
Мы Христа не побоялись
И прибили на распятье.

Арсенал боеголовок
Есть у каждого народа:
Хрупкий мир прозрачно-тонок,
Сохрани нас,мать-природа.

п.с.
Сбережем планету эту,
Ведь Земля-наш общий дом.
Чтоб сквозь тьму тысячелетий
Вспоминали нас добром.

Шарангские просторы.

Автор: Валентина Казанцева.

Шарангские просторы.

Шарангские просторы-
Лесные кружева,
Цветочные узоры,
Зеленая трава.

Березки на опушке
Мне тихо машут вновь.
Тут все мои подружки
И первая любовь.

На алой зорьке летней
Резвятся петухи.
Тропинкой неприметной
Мы в лес опять спешим.

Малиновая россыпь
И вновь поют дрозды,
И пахнет свежим хлебом
От бабкиной избы.

И вновь поля ржаные
Волнуются кругом-
Любимая Россия,
Мой милый отчий дом.

Тут речка ниткой тонкой
Струится в тишине.
И жаворонок звонко
Вновь вьется в вышине.

Тут солнце золотое
Ссыпают в закрома.
И детям нет покоя,
Коль на дворе зима-

Резвятся шалунишки
И строят снежный дом,
А мокрые штанишки
Вновь прячут под шестком.

Присяду на дорожку
На милое крыльцо
И вспомню,как Сережка
Мне подарил кольцо,

Все юные забавы
И пляжный волейбол,
Как на лугах средь вязов
Играли мы в футбол.

Шарангские просторы-
Родимая земля,
В лугах цветов узоры-
Тут родина моя.

Я пою свои песни Ветлуге.

Автор: Валентина Казанцева.

Я пою свои песни Ветлуге.

Я пою свои песни Ветлуге,
Потому,что безумно люблю.
Я Ветлуге моей,как подруге,
Открываю всю душу свою.
.
На траву луговую прилягу,
Как на мягкий турецкий ковер,
И дымит на песке у коряги
Неизменный рыбацкий костер.
.
На яру в шелковистой дубраве
Снова иволги песня слышна.
Где-то парни с гитарой гуляют,
И девчатам опять не до сна.

На вечерней заре над Ветлугой
Расстилается белый туман.
От цветов луговых мысли кругом,
От цветов луговых лишь дурман.
.
Я хочу ароматом упиться,
Как Есенин в любимом краю,
Постарайтесь вы тоже влюбиться
В эту речку,Ветлугу мою.

P.S.

Ой,Ветлуга-река,
Широка,глубока,
Растревожила душу мою.
Я щекой прикоснусь
К золотистым пескам,
И тебя я,как прежде,люблю.

"Новоселовским Журавлям" посвящаю.

Автор: Валентина Казанцева

"Новоселовским Журавлям" посвящаю.

Фотографии - это память
И воспоминаний букет.
Они тайной к себе манят
И из прошлого шлют привет.

Родословную посмотрела:
Словно там, средь родных полей,
Журавлиная стая села
"Новоселовских Журавлей".

Восхищаюсь, о, как вас много!
Вы, конечно же, соль земли!
Жили праведно, с верой в бога
"Новоселовские Журавли".

А в тридцатые, волей судеб,
Далеко от родной земли
Вновь построили Новоселово
"Новоселовские Журавли".

Зябь пахали, детей рожали,
На врага за Россию шли
И в Отечественную воевали
"Новоселовские Журавли".

Ваши матери, сестры, жены -
Все работали, как могли,
Чтоб с Победой вернулись с фронта,
"Новоселовские Журавли".

Но не все возвратились с фронта,
Пухом будет им пядь земли.
И не верили похоронкам
"Новоселовские Журавли".

Их запомним, шагнувших в вечность,
Чтоб достойно мы жить могли,
В светлой памяти будут вечно
"Новоселовские Журавли".

Наша жизнь - лишь одно мнгновенье,
Так случилось, что вы ушли.
Ваши дети и ваши внуки
Вас, родные, не подвели.

Так же твердо идут по жизни,
Как когда-то шагали вы,
Но, возможно, ушли от веры
И от выкошенной травы.

И, окончив десятки ВУЗов,
Улетело с родных полей
Подрастающее поколенье
"Новоселовских Журавлей".

Служат верно своей России:
Космос, армия и морфлот -
В жизни трудности все осилив,
Всяк дорогой своей идет.

И сейчас в городах и весях,
От Москвы до родных полей,
Свои гнездышки свили дети
"Новоселовских Журавлей".

Всем желаю высоких взлетов
И без счета счастливых дней.
Продолжайте в крутых полетах
"Новоселовских Журавлей".

Между Руткой и Ветлугой.

Автор: Валентина Казанцева.

Между Руткой и Ветлугой.

Между Руткой и Ветлугой
Изумрудная трава,
Между Руткой и Ветлугой
Рощ дубовых кружева.

Лип и вязов пышных кроны
Опустились над водой,
Кажется, что в поднебесье
Даже воздух голубой.

Между Руткой и Ветлугой
Гладь зеркальная озер,
Над болотами упруго
Елей высится шатер,

Ветки белые черемух
Смотрятся, как в зеркала.
И метнулась щука в омут:
"Не ищите, я ушла!"

Я озерами любуюсь:
Благо, скинули на сайт,
Как в Карелии озера -
Таинство в себе хранят:

Юронгское, Линевое,
Водопойное, Лесное,
Светлое и Гусенец,
Есть Глубокое, Попова,
Куян - Яр и Окунево,
Безымянное и это не конец.

Всех названий и не вспомнить,
Надо красоту запомнить,
Может быть потом, через года,
Своим детям, внукам деды
Вдруг расскажут за обедом,
Что когда-то ездили сюда.

P.S.

У России глаза голубые,
Как озера в ресницах берез -
Стали символом нашей России,
Ее мыслей, желаний и грез.

О малой Родине снова.

Автор: Валентина Казанцева.

О малой Родине снова.

Как легко побывать на родине,
заглянув на любимый сайт.
Словно вдруг запахло смородиной,
И кувшинки в воде дрожат.

И стрекозы над речкой медленно
Совершают дневной полет
И по сайту тропой размеренной
В наше детство мой путь идет,

Где черемухи кипень белая
Ароматом своим пленит.
Ничего с собой не поделаю -
Вновь деревня к себе манит.

Там, где утро в тумане розовом
Не тревожит людской покой,
Там, где жаворонок над покосами
Вьется с песней своей простой.

На лугах все желто от лютиков,
Суетливо жужжит пчела,
И опять у крутого берега
Липа пышная расцвела.

Красота сохранилась прежняя,
И все также цветут цветы,
Но отсутствует восхищение
От божественной красоты.

Где поля наши васильковые,
Где заблудимся мы во ржи?
Где сосновые избы новые?
Почему к земле не спешим?

Песня весне на Ветлуге.

Автор: Валентина Казанцева.

Песня весне на Ветлуге.

Закружил весенний ветер
Лепестки душистых роз,
Заблудился тихий вечер
В нежной зелени берез.
А в вечернем небе синем
Звездопада фейерверк -
Это все моя Россия
И любовь моя навек.

Как Ветлуга величава -
Свои волны катит вдаль,
На яру ее дубрава,
Как зеленая вуаль.
А вдали костер искрится,
Словно призрачный мираж,
Невозможно не влюбиться
В этот сказочный пейзаж.

На лугу в траве медовой
Янтарем горят цветы.
И танцуют над водою
Изумрудные кусты.
Стаи чаек белокрылых
Вновь резвяться над волной,
Это все моя Россия,
Это все мой дом родной.

Лето на Ветлуге.

Автор: Валентина Казанцева.

Лето на Ветлуге.

Унеслась тополиная вьюга,
Соловьиное лето вернулось.
К золотистым пескам на Ветлуге
Я щекою опять прикоснулась.

Тихо плещет красавица речка,
Что-то ласково шепчет дубрава.
И опять защемило сердечко
И дурманят медовые травы.

Я ныряю в сиреневый омут,
Я хочу насладится прохладой,
Как же все это с детства знакомо,
Как же мне каждый раз это надо.

Вновь бушуют луга заливные,
А дубрава над речкой клубится.
Я люблю вас, пески золотые,
Мне всегда это все будет сниться.

Если даже уеду далеко,
Я вернусь к вам, пески золотые,
Не увидеть вас - это жестоко,
Если в сердце живет ностальгия.

Над Ветлугой рекой.

Автор: Валентина Казанцева.

Над Ветлугой рекой.

Над Ветлугой рекой
Зори рано встают,
Тишина, да небесная синь.
Завтра снова дороги
Меня позовут,
Улечу, а на сердце полынь.

Я с Ветлугой моей,
Как с подругой своей
Все делила: и боль, и любовь.
Все секреты свои,
Все слезинки мои
Своей речке доверю я вновь.

На любимой реке
Посижу на песке,
Мысли вновь унесут меня вдаль.
По пескам, по траве,
По прохладной воде
Все уйдет, и тоска, и печаль.

Над Ветлугой рекой
Зори рано встают,
И клубится туман над водой.
И вдали в тишине
Где-то птицы поют,
И мечты уведут за собой.

п.с.
Ветлуга,Ветлуга,
Подруга моя,
Тебе я открою секрет:
Красивей тебя,
Молчаливей тебя
Подруги в моем сердце нет.

Ночь на Иван Купалу.

Автор: Валентина Казанцева.

Ночь на Иван Купалу.

В ночь колдовскую
На Иван Купалу,
Когда кругом,
творятся чудеса,
Хочу, как в детстве,
Босиком по травам,
Душой умчаться
В буйные леса.

Там, по преданиям
Старины глубокой,
Вся нечисть дружно
Правит шумный пир.
И на поляне лунной
Над протокой
Ликуют ведьмы,
Лешие, вампир.

Там на яру
Русалок хороводы,
И правит бал свой
Чудный водяной.
И разнотравье луга
Пахнет медом,
Причудливо мерцая
Под луной.

Там полночью глухой
В лесу дремучем
Вдруг папоротник
дивно расцветет,
невиданный,
загадочный и жгучий,
Его нашедший
Счастье обретет.

Из всех чудес
В ночь на Иван Купалу
Хочу увидеть
Огненный цветок.
увы, в судьбе моей
Так счастья мало,
Я попросила б
У него чуток.

Зимний пейзаж.

Автор: Валентина Казанцева.

Зимний пейзаж.

Зима укрыла инеем
Березки на опушке:
На подиуме зимнем
Красавицы - подружки,

В убранстве белоснежном,
Как юные невесты,
В душе от восхищения
Аж не хватает места.

В меха оделись ели,
На солнышке сверкают,
А ветер - шалунишка
Снежинки кувыркает.

Татьяна.

Автор: Валентина Казанцева.

Татьяна.

Таня, Танечка, Татьяна -
Имя русское, святое,
И от Пушкинской Татьяны
нет в душе моей покоя.

Как любила, гордо, чисто,
Как роса на зорьке летней,
Словно солнышко лучиста,
Как фиалка неприметна.

Все красавицы России
Тихо меркнут перед нею,
Обаяние - это сила,
От достоинства - немею.

Таня, Танечка, Татьяна
В старину была княжной,
И сапожки из сафьяна
вновь стучат по мостовой...

Может ты была графиней
Иль купеческой женою,
На ресницах таял иней,
Тихо шла ты вслед за мною.

Из истории России
В век грядущий, непонятный,
Где Россия станет сильной,
Волевой, богатой, знатной.

После войн из пепелища
Снова гордо поднималась,
Ты, как женщина, Россия,
Шла упорно, не сгибалась.

По снегам и по порошам,
Через козни и интриги,
След давно уж запорошен,
Жизнь Татьян промчалась мигом.

Чудным мигом во Вселенной,
Словно искорка сверкнула,
Как звездою неприметной
в звездопаде промелькнула.

Таня, Танечка, Татьяна,
Имя русское, святое.
Кто Онегин без Татьяны?
Вновь поэтам нет покоя.

А российская Татьяна
Гордо носит образ свой,
И сапожки из сафьяна
Вновь стучат по мостовой.

Ольга.

Автор: Валентина Казанцева.

Ольга.

Ольга...
Твое имя древнее, как Русь,
Я за это имя помолюсь.
В старину княжною ты была
По тебе звонят колокола.

Ольга...
Ты крестила Киевскую Русь,
За упорство в ноги поклонюсь.
Это было тыщу лет назад,
А кресты над церковью стоят.

Ольга...
Слышен колокольный перезвон,
Нам покой вселяет в сердце он.
В праздники звонят колокола -
значит не напрасно ты жила.

Ольга...
Твое имя несколько веков
Утверждает на Руси любовь,
Веру в жизнь и веру во Христа,
На душе покой и чистота.

Ольга...
Дочь в любви и браке родила,
Именем твоим я назвала.
Пусть не станет русскою княжной,
Сможет стать красавицей женой.

Ольга...
Смотришь ты сейчас на нас с небес
И дивишься чуду из чудес:
Русь твоя по-прежнему жива,
А молва бывает не права.

Ольга...
Наша Русь, как мать своих детей,
С каждым годом краше и сильней.
Мы ее Россиею зовем
И семьею дружной тут живем.

Ольга...
Твое имя древнее как Русь,
Я за это имя помолюсь...

Ударник- наша Малая Родина.

Автор: Валентина Казанцева.

Ударник- наша Малая Родина.

Где утром густые туманы
Укроют былинный покой,
Рабочий поселок Ударник
Стоит над Ветлугой-рекой.

Здесь самые алые зори,
Над речкой поют соловьи,
Тут все нам знакомо до боли,
Тут юные годы прошли.

Красавица речка Ветлуга
На солнце сверкает волной,
Любимица нашей округи,
Тут в воздухе пахнет сосной.

Лишь только весенние воды
Умоют песок золотой-
Наш пляж и сиреневый омут
Нас манят своей красотой.

Бушуют луга заливные,
Своим ароматом пьянят,
Сюда мы так часто спешили
Увидеть над речкой закат.

Тут жизнь нам родители дали,
Поставили нас на крыло,
Тут мы на ромашках гадали,
Тут все наше детство прошло.

Рабочий поселок Ударник
Стоит над Ветлугой-рекой,
Тут Малая Родина наша,
Тут сердце находит покой.

Ветлужская.(песня)Муз.Ю.Карасева

Автор: Валентина Казанцева.

Ветлужская.(песня)Муз.Ю.Карасева
(можно послушать на МП-3 в исполнении З. Заметаловой, набираешь Карасев Ю. Казанцева В. Заметалова З. "Ветлужская")

В черемуховом омуте
Ветлужская купается,
Родные,сердцу милые места.
И в узких переулочках
Влюбленные встречаются,
Здесь тишь,не городская суета.

Иду знакомой улицей,
И голуби целуются
На крыше у соседнего двора.
Кипит,цветет черемуха,
Не выбраться из омута,
Счастливая веселая пора .

Ветлужская,Ветлужская,
Родная моя станция,
Одна из многих тысяч по стране.
Тут детство мое раннее
Промчалось,словно облако,
Умчалась юность на лихом коне.

А речка тихо плещется
И с камышами шепчется-
Ты вдохновенье дум моих и грез.
Тут в парке на тропиночке
Мне встретилась любовь моя
Среди цветущих яблонь и берез.

Ветлужская,Ветлужская,
Ты словно песня русская-
Широкая открытая душа.
В лучах заката розовых
Тобою мы любуемся,
Но ты всегда собою хороша.

Ветлужская,Ветлужская,
Веселая и грустная,
Загадочная милая страна.
Уютная,просторная,
Хмельная и задорная,
Ты сердцу моему всегда нужна.

Деревеньки России.

Автор: Валентина Казанцева.

Деревеньки России.

Деревеньки России
Были солью земли -
В них работали люди
От зари до зари.


Но менялись эпохи,
И цари, и вожди -
Постепенно деревни
Тихо в вечность ушли.


На заброшенных избах
Воронье лишь сидит,
А в бездонных глазницах
Скорбь и боль от обид.


Не кружит над деревней -
Там теперь пустота.
А с небес на нас гневно
Смотрит око Христа.


От царя отрекались,
Ленин тоже не вождь.
Лжем себе, что не страшен
Даже атомный дождь.


Вымираем степенно,
Позабыв в суете,
Что окно у соседей
Уж давно в темноте.


Что уехали дети,
Что "ушли" старики.
И сжимается сердце
От бескрайней тоски.


Так и мчимся по жизни
Меж веков и эпох.
Заплутала Отчизна!
Как бы вырулить!
Ох...

P.S

Я уверена точно,
Что придут времена -
К деревенькам убогим
Обратится страна -


Возродятся из пепла,
Как в лихие года!
Без деревни России
Не прожить никогда.

Опять весна..

Автор: Валентина Казанцева.

Опять весна..

Капель сосулек у окна,
Синички песенка слышна,
Глаз слепит снега белизна.
А значит что?
Идет весна!

Морозы, вьюги, холода,
Казалось это навсегда,
Но вот уж март,
Звенит капель,
А следом шествует апрель.

И прилетят опять грачи,
И зазвенят кругом ручьи,
И солнышко согреет нас,
И будет все,
Как в первый раз.

Уйдут депрессия, печаль,
Невзгоды все умчаться вдаль.
Безумный пир начнется вновь:
Весною царствует любовь!

Уж так природа создана,
У каждого в душе весна:
У рыб, зверюшек, лебедей,
Конечно же у нас, людей.

Короткий нашей жизни миг
Дан не для ссор, не для интриг,
Так проживем его, друзья,
Волнуясь, радуясь, любя!

Ветлужская.(песня) На музыку, как у Вилли Токарева "Мурманск. Три скамейки пять углов".

Автор: Валентина Казанцева.

Ветлужская.(песня)

Платиной сверкает рельсов сталь,
Облака плывут куда_то вдаль,
Уезжаем снова в города,
Только сердце просится сюда.
В край пушистых сосен и берез,
В край любви, мечты и вешних гроз,
Здесь в тени у томных тополей
Я с любовью встретился своей.

Ветлужская- мчат по рельсам поезда,
Ветлужская- мы всегда спешим сюда,
Ветлужская- край ветров ,полей,лесов,
Ветлужская- хор из птичьих голосов.
Ветлужская- колокольный перезвон,
Ветлужская- корабельных сосен стон,
Ветлужская- крики чаек над рекой,
Ветлужская-будь для нас всегда такой.

Здесь кипела молодость моя,
Подрастали все мои друзья,
Золотом песков я окрылен,
И в Ветлугу навсегда влюблен.
Белые туманы над водой,
В поднебесье воздух голубой,
Нас зовет далекая звезда,
Только сердце просится сюда.

Ветлужская- даль бескрайняя лугов,
Ветлужская- пляжи в золоте песков,
Ветлужская- тут мы встретились с тобой,
Ветлужская- стала нам с тобой судьбой.
Ветлужская- колокольный перезвон,
Ветлужская- корабельных сосен стон,
Ветлужская- крики чаек над рекой,
Ветлужская- будь для нас всегда такой.

В краснотале росплески зари,
В небесах курлычут журавли,
Древний край преданий и легенд,
Нас хранит всегда от всяких бед.
Край,где бесконечные леса,
Где всегда мы верим в чудеса,
В кипени черемух соловьи-
Тут все годы лучшие мои.
Припев:

Ветлужская- мчат по рельсам поезда,
Ветлужская- мы всегда спешим сюда,
Ветлужская- край ветров,полей,лесов,
Ветлужская- хор из птичьих голосов.
Ветлужская- колокольный перезвон,
Ветлужская- корабельных сосен стон,
Ветлужская- крики чаек над рекой,
Ветлужская- будь для нас всегда такой

Моей первой учительнице Кутергиной В. Г. посвящаю.

Автор: Валентина Казанцева.

Моей первой учительнице
Кутергиной В. Г. посвящаю.

Валентина Григорьевна,
Милая женщина,
Вы учили нас
Первые делать шаги.
В математике, русском
И природоведении
Не исчезнуть в метелях
Словесной пурги.

И пускай наше детство
Прошло без компьютера -
Человечными быть
И Россию любить -
Это вы помогли нам
На жизненном скутере
Мчаться к новым высотам
И сильными быть.

Вам желаю сегодня
Здоровья сибирского,
И всегда голубым
Будет пусть небосклон!
От мальчишек, девчонок
Из всех Ваших выпусков
С уважением шлю Вам
Нижайший поклон.

О книге "Шаранге - 250 лет"

Автор: Валентина Казанцева.

О книге "Шаранге - 250 лет"

Мне земляк из Шаранги Ефремов Ю. Л.
Подарил интересную книгу,
С юбилеем Шаранги поздравить хотел,
Но, увы, подарил мне интригу.

На обложке Ефремов Ю. Л. подписал,
Словно в мозг мой поставил программу:
"Свою малую Родину помни всегда,
Лес, поля и луга, свою маму!"

Эту книгу прочла от лица до конца,
Словно сладкую съела конфету.
И опять предо мною родные места,
И с любовью пишу я об этом.

Знаю точно, что любит Ефремов Ю. Л.
Свои корни - Шарангу родную.
Я вот тоже, едва оторвавшись от дел,
Для нее свои строки рисую.

Здесь, в краю бесконечных лесов и полей,
Набирались мы жизненной силы,
Здесь весною встречали скворцов, журавлей,
Здесь сейчас наших предков могилы.

И с родимой землей мы душой до конца,
Здесь ведь резали нам пуповину.
Пусть судьба увела от родного крыльца
И закинула нас на чужбину.

P.S.

Уехав из отчего дома -
Как птицы умчались в полет.
Но все здесь до боли знакомо,
И в сердце Шаранга живет!

Юронгское озеро.

Автор: Валентина Казанцева.

Юронгское озеро.

Юронгское озеро -
Лес густой кругом.
Я бы здесь поставила
Для туристов дом.
В тишине над озером
Слушать крики сов.
Нет нигде красивее
Смешанных лесов:
Тут природа южная
Борется с тайгой,
Липы, клены и дубы
С елью ведут бой.
Но тайга сибирская
Тут стоит стеной:
С пихтами и елями
Сосны встали в строй.
Так они тут борются
Семьдесят веков -
С той поры, как стаяли
Льды у ледников.
И трава таежная
С травами дубрав,
Все перемешалось тут,
Показав свой нрав.
В сердцевидном озере
С глубины времен
Расцветают лилии
В ягодный сезон.
И брусника с клюквою
Рдеют тут на мхах.
Глухари с тетерками
Прячутся в кустах.
На красивом озере
Тишь и благодать.
А когда-то рядом тут
Проходила Рать -
Рать Ивана Грозного
Шла тут на Казань,
Сквозь тайгу дремучую -
Надоела дань!
Дань платили ханам
Со всея Руси.
Прорубили тропы,
Чтобы Русь спасти.
В русскую историю
Вписана стока,
И зовется Ратником
Ратная тропа.
Тишина над озером,
Лишь среди травы
На туманном берегу
Возятся бобры,
Где-то филин ухает,
Нарушает тишь,
Ежь довольно тукает,
Да летает мышь.
Хмель заплел деревья,
Травы и кусты.
И пьянит черемуха,
Сколько красоты!

Землякам посвящаю.

Автор: Валентина Казанцева.

Землякам посвящаю.

Валерий Геннадьевич,
Федор Васильевич,
Виктор Иванович -
Их имена для Шаранги,
Как слово "Отец".
Это под их руководством
Вдруг стала Шаранга
Пышной невестой,
Готовой идти под венец.

Зданий красивых фасады,
Цветы и газоны,
Парк и фонтан,
И кругом фонари.
Из бесперспективной
Глубинки - окраины
Стала надежной опорой
Российской земли.

И не подвластна
Застоям Шаранга,
Власть у района -
Народ - патриот!
И под его руководством
Шагами стомильными
К новым вершинам
Шаранга идет.

Так процветай же,
Поселок Шаранга,
В этих краях
Мое детство прошло.
Пусть твои гости
Высокого ранга
Ценят тебя
За уют и тепло.

Фото Шаранги
Я гордо любуюсь,
Жадно смотрю я
"Истоки ТВ".
Не за красоты
Шарангу люблю я -
Просто за то,
Что родилась
На этой земле.

P.S.

Ты возродилась, Шаранга, -
Звучит убедительно.
Руку подай
И деревне своей -
Пусть твои фермеры
Гордо и бдительно
Смотрят на всходы
Бескрайних полей.

Пусть на полях твоих
Пышно красуются
Лен голубой
И пшеница, и рожь.
Может тогда уже
Все образуется,
И от земли
Не уйдет молодежь!

21.12.12.(быль)

Автор: Валентина Казанцева.

21.12.12.(быль)

Ну что,ребятки,собирайтесь-
Все интересное прошло...
Декабрь,двеннадцатого года
И двадцать первое число.

Да,вот сегодня наступил он,
Наш самый страшный Судный день,
Тот самый,о котором майя
Нам предрекли:за светом-тень!

Но солнышко сияет ярко,
И чист лазурный небосвод.
О том,что скоро будет жарко
Или потоп-молчит народ.

Все,почему-то,затаились,
И каждый думает свое...
Все в своих мыслях растворились-
Не хочется в небытие...

Не только майя,но и церковь
Нам обещала Судный день.
Не верю я,что все исчезнет!
Не мы Всевышнему -мишень!

Но вот душонка встрепенулась:
Я слышу похоронный марш-
И вся на нерве-натянулась-
Ну все,друзья,пришел шабаш!

Но,успокойтесь,-так совпало,
Последний день,увы,настал...
Но не для всех-для ветерана,
Что" конца света" не застал.

Анюта.

Автор: Валентина Казанцева.

Анюта.

Живет в Поветлужье Анюта,
Глаза,словно темные ночи,
Ищу в ее сердце приюта,
Но гордая девушка очень.

С утра на медовые травы
Спешит,чтоб умыться росою.
Крутого девичьего нрава
И с длинною русой косою.

Любуясь ее красотою,
Я все забываю на свете,
И нет мне ни сна,ни покоя,
Уж лучше б ее я не встретил.

Июльскому зною не рады,
К Ветлуге спешим,как к подруге,
Скорей насладиться прохладой,
И хохот плывет по округе.

Ласкает красавица-речка
Девичье упругое тело,
И бьется тревожно сердечко,
Волнам я завидую смело.

Анюта,Анюта,Анюта,
Ты счастье земное как-будто,
Увы,не мое,а чужое,
От этого нет мне покоя.

Все розы цветут для Анюты,
Поют соловьи свои песни,
Мечтаю о ней,почему-то,
С мечтою мне жить интересней.

Живет в Поветлужье Анюта,
Красивая гордая фея,
Сошедшая с неба как-будто,
От взгляда ее я пьянею.

Баки.(Из истории государства Российского)

Автор: Валентина Казанцева.

Баки.(Из истории государства Российского)

Корни родного поселка Баки,
Как оказалось,весьма глубоки.
Он зародился на стыке времен,
Смуты и правды,гонений и войн.

В буйных лесах у Ветлуги-реки
Мир и покой обрели мужики:
Избы срубили себе на века,
Но их достала Дамокла рука.

Всех мужиков за живое задел
Царских опричников беспредел.
Разина Стеньки поплыли челны.
Смута коснулась ветлужской волны.

Царское бремя цепей и оков
Снять попыталась толпа мужиков.
Но недовольных с Ветлуги-реки
Тут же казнили в поселке Баки.

И не подвластен годам человек.
Вот уже годы уложились в век.
Но никогда не отнять у Баков
Рук мастерство у простых мужиков.

Эти поля вдоль Ветлуги-реки
Отвоевали они у тайги.
На судоверфь по Указу Петра
Лиственниц горы свозились с утра.

И уплывали красавцы суда
В Волгу и Каспий и много куда.
И отправляли в столицу-Москву
Домики отдыха на плаву.

Ну,а уж если рубили дома-
То получались дома-терема.
Строили храмы в Ильинском,Баках,
Медведихе,Дмитриевском и Сквозняках.

Словом баковские мужики-
Это умельцы с Ветлуги-реки.
Но не подвластен годам человек,
Точки расставил двадцатый век.

Вновь над Россией кружит воронье.
Вновь крови жаждет,терзает ее.
Стонет,шумит старый лиственный лес,
И купола уж летят с поднебес.

Храмы разрушены,жизнь уж не та-
Ты прогневила,Россия,Христа.
И в это месиво умственных смут
С Запада полчища немцев ползут.

Но не учли эти все господа-
Матушку Русь не сдадим никогда!
Ханы и паны,и Наполеон
Тоже пытались взять нас в полон.

Но правосудья рука высока,
Нашим осталась Ветлуга-река,
Волга и Лена, Урал,Енисей-
Наша Россия и мы живем в ней.

С нами все братья:бурят и якут,
Ненец,мариец, башкир и удмурт
От чужеземцев в неравном бою
Грудью закрыли Россию свою.

Век двадцать первый-лихие года
Канули в лету уже навсегда.
Птицей Россия легко взмыла вверх,
Будем трудиться-и будет успех!

Величальная земле Нижегородской.

Автор: Валентина Казанцева.

Величальная земле Нижегородской.

Наш Новгород Нижний великий и славный
Раскинулся гордо над Волгой - рекой,
Столица Приволжья, опора державы,
Поволжских народов союз вековой.

Пожарский и Минин - герои России,
Запомним навеки мы их имена,
Дивеево, Китеж, все наши святыни
Нам Русь сохранили на все времена.

Единство народов - могучая сила
Вершит для России большие дела -
На ратные подвиги нас вдохновила,
Трудиться во благо нас всех позвала.

И пусть наша жизнь будет ярче и краше,
Пусть там, где наш город стоит испокон,
Над Волгой широкой, над стрелкой далекой
Плывет колокольный малиновый звон.

П. С.
Земля Нижегородская
С церквями, минаретами -
Всевышними хранимая земля.
Ты, в хохлому одетая,
С закатами, рассветами -
Краса Нижегородского Кремля.

Ветлужские закаты.

Автор: Валентина Казанцева.

Ветлужские закаты.

Я в ветлужский закат
Окунусь, как в малиновый омут,
И тропинкой знакомой уйду на луга.
Аромат буйных трав
Мне напомнит о доме,
И Ветлуга моя мне всегда дорога.

Припев:
На ветлужских закатах
Широкие алые зори
Заливают луга и поля, и цветы.
Я к Ветлуге спешу,
Словно к теплому Черному морю-
К этой речке из детства,
Из нашей любви и мечты.

На крутом берегу
Сосны стройные шепчутся тихо,
Вторит им ветерок,что гуляет в траве.
А над речкой склонилась
Плакучая ива-
Символ нашей легенды в народной молве.

Припев.

А в ветлужской волне
Отражаются ветви черемух,
Соловьиные трели плывут над рекой.
Тут я, словно во сне,
Тут мне все от рожденья знакомо-
Свою малую Родину помню такой.

Припев.

А весенней порой
Тут танцуют кусты краснотала
Под мелодию льдин и бурлящей воды.
Край любимый родной,
Нашей жизни святое начало-
Тут поставили мы свои первые вехи судьбы.

Припев.

Я в ветлужский закат
Окунусь, как в малиновый омут,
И тропинкой знакомой уйду на луга.
Аромат буйных трав
Мне напомнит о доме,
И Ветлуга моя мне всегда дорога.

Грибы.(басня)

Автор: Валентина Казанцева.

Грибы.(басня)

В лесу случился спор-
Главнее белый гриб иль мухомор?
И мненья разделились пополам:
Ведь белый гриб-есть царь
Он всем грибам.
Но у поганок мненье таково:
Король грибам-
Уж точно мухомор.
Но вот упала желтая листва,
И замолчала шумная братва.
И под осенним пологом листвы
Сравнялись все цари и короли.
В нарядах ярких пыжились они,
Но мирным прахом в землю полегли.

Мораль у басни будет такова:
У всех в природе равные права.

Карась.(басня)

Автор: Валентина Казанцева.

Карась.(басня)

В пруд запустили карасей:
Малявки выживали,как могли.
И вот,на удивленье стаи всей,
Определились лидеры свои.

"Я буду вожаком"-сказал карась,
Вильнул хвостом и к берегу уплыл.
Подкормки рыбаков наелся всласть,
А заодно и червяка стащил.

Так на харчах халявных жил карась,
Не жил,а,скажем прямо,жировал.
Но вот однажды стая собралась
И учинила вожаку скандал:

"Ты наш вожак,ты жиру накопил.
Где ты питаешься?Открой секрет?
А вот у нас и плавать нету сил."
"Где был я-там меня уж нет!"

Собой кичился долго бы карась,
Но ненасытности пришел конец:
Схватил червя с крючком,покушал всласть-
Повис на леске-жадине пипец!

И,оказавшись с рыбами в ведре,
Он,наконец,почуял боль и страх.
В сметане с луком на сковороде
Закончил жизнь свою.Увы и ах!

Мораль у басни,кажется,стара-
Ведь жадность не доводит до добра!

Космос. Новости.

Автор: Валентина Казанцева.

Космос. Новости.

Смотрите "Космос. Новости. Планета". -
Как в судорогах корчится Земля .
Трясет везде. Землетрясенья эти -
Кричит планета: " SOS ! " Молчать нельзя .

Повсюду извергаются вулканы ,
Все разом - это не к добру .
Но мы Земле наносим только раны -
Мы можем не проснуться поутру .

Быть может стоит нам остановиться -
Планету нашу перестать терзать .
Но от богатства голова кружится .
Что делать ?.. Будем истязать ...

Малая речка Сауниха.

Автор: Валентина Казанцева.

Малая речка Сауниха.

Малая речка Сауниха
Тихо спешит к Посташу.
В мыслях своих я к Саунихе
Вновь через поле спешу.

В детстве была нам кормилицей -
Сладости все от нее:
Банка варенья у бабушки -
Лакомство было мое.

Там в непролазном чапыжнике
Черной смороды кусты,
Кручи оврага в малиннике -
Спрячемся от суеты.

Все собираем в подойник -
Будет на славу еда.
Ваза варенья на полдник
К чаю стояла всегда.

И через поле ржаное
Тихо шагаем домой,
Вновь вспоминаю былое -
Детство повсюду со мной.

Мудрый Разум.

Автор: Валентина Казанцева.

Мудрый Разум.

Всевысший Мудрый Разум кинул камень .
Да, тот , что под Челябинском упал .
Чтоб мы восстановили свою память .
Не просто так в Россию он попал .

Однажды было нам предупрежденье -
В тысяча девятьсот восьмом году .
Но царь жил по своим соображеньям ...
Не смог предотвратить беду.

Возможно, что Всевысший Мудрый Разум
О чем-то с вами нас предупредил .
Возможно бы поправить что -то сразу ,
Не ждать опять подсказки Высших сил .

В убожество великая Россия
Вдруг превратилась сотню лет назад .
Но знаю , встать с колен у ней есть сила ,
Так превратим Россию в чудный сад .

И пусть цветет она для всех потомков ,
Чтоб ей гордились все - и стар , и млад .
И не придется снова по обломкам
Нам собирать болид, как ценный клад .

На Ветлуге.

Автор: Валентина Казанцева.

На Ветлуге.(Песня)

Зори над Ветлугой- самые алые,
Воды у Ветлуги- самые шалые,
Чайки над Ветлугой носятся белые,
Парни на Ветлуге- самые смелые.

Травы над Ветлугой вьются медовые,
Рощи на Ветлуге- всюду дубовые,
Волны по Ветлуге катятся быстрые,
Пляжи у Ветлуги- самые чистые.

Сосны на Ветлуге- самые стройные,
Лето на Ветлуге- самое знойное,
Зимы на Ветлуге- самые снежные,
Песни о Ветлуге- самые нежные.

Краснотал у берега- самый таинственный,
Ветерок доверчиво шепчется с листьями.
Золото песков речных- нам вдохновение,
Искры у костров ночных- словно видение.

Над рекой туманы- самые белые,
Дети на Ветлуге- все загорелые,
Звезды над Ветлугой- самые яркие,
И поцелуи здесь- самые жаркие.

Зори над Ветлугой- самые алые,
Воды у Ветлуги- самые шалые,
Чайки над Ветлугой носятся белые,
Парни на Ветлуге- самые смелые.

На ветлужских просторах.

Автор: Валентина Казанцева.

На ветлужских просторах.

На ветлужских просторах,
На холмах, в поймах рек
Лет назад тысяч сорок
Жил уже человек.
Мясо мамонта жарил
И коренья копал,
Ну, а лютого зверя
Убивал наповал.
И из бивней огромных
Он жилье мастерил,
От ветров непокорных
Шкурой мамонта крыл.
Жизнь под пологом леса
Протекала рекой,
Кроны пышных деревьев
Им дарили покой.
На божницу иконы
Ставил тысячи лет,
Круглый камень-
Бог Солнца
Был ему оберег.
Много ягод, орехов,
Желудей и грибов,
Изобилие рыбы
Меж крутых берегов.
Жили тут на природе,
В мире с ней и с собой,
Грозовые раскаты
Нарушали покой.
И исчезли внезапно,
Лишь лежат топоры
Из базальта и камня-
Вехи трудной поры.
Да, местами, кострища,
Кучки галек резных,
Да остатки от пищи-
Кости, как много их.
И размер городища-
Это верх всех наград,
Мы давно его ищем-
Это наш Энерград.

Расплескалась заря над Ветлугой.

Автор: Валентина Казанцева.

Расплескалась заря над Ветлугой.

Расплескалась заря над округой,
Замела луговые просторы,
Только чайки кричат над Ветлугой,
Да ведут камыши разговоры.

Вьется ветер - шалун над дубравой
И листву в кружева завивает.
К этой речке спешим мы по праву -
Ветлужанами нас называют.

На рассвете клубятся туманы
И на сердце тоску навевают,
У Ветлуги мой дом, моя мама
И поселок, где часто бываю.

Лето жаркое, дай мне напиться
Из колодца холодной водицы,
Красотою реки насладиться-
Мне всегда это все будет сниться.

Расплескалась заря над округой,
Замела луговые просторы,
Только чайки кружат над Ветлугой,
Да ведут камыши разговоры.

Сходство.

Автор: Валентина Казанцева.

Сходство.

Поэт, как и юродивый...
Но это мое мнение,
Его, конечно, можете
Поставить под сомнение.
Но к ним обоим иногда
В какое-то мгновение
Из ниоткуда в никуда
Приходит вдохновенье.
Ведь к ним обоим иногда,
По божьему веленью,
Как в чистом небе облака,
Приходит озарение.
Меж ними разница одна:
Юродивый - вещает,
Поэт же - написал слова
И лишь потом читает.

Я легенду уложу в стихи.(По легенде о реке Ветлуге) можно посмотреть в Интернете в репортаже с открытия фестиваля "Поветлужье-2014" ч.1

Автор: Валентина Казанцева.

Я легенду уложу в стихи.
(По легенде о реке Ветлуге)
На широких просторах Ветлуги
Дремлют сосны в величии дня.
Я легенду о Вете и Луге
Вам поведаю тут у огня.

Ходит много легенд о Ветлуге,
Но красивее всех лишь одна,
Как красавица девушка Луга
Парню Вету осталась верна.

Парень Вет, его девушка Луга
Тут купались всегда поутру
И безумно любили друг друга,
Как с березкою клен на ветру.

Но красавицу Лугу приметил
Князь татарский Мурза молодой,
Повелел,чтобы стала княгиней
И князю любимой женой.

Девичьей красой и талантом
Татарский Мурза был сражен,
На свадьбу в числе музыкантов
Был молодец Вет приглашен.

А свадьбы татарские звонки,
Обычай их вовсе не нов-
Сначала устроили гонки
Лихих вороных скакунов.

И вот с музыкантами струги
Поплыли катать молодых,
Два сердца навстречу друг другу
Рвались обо всем позабыв.

Любовь всех алмазов не помнит:
В прощальных объятьях слились,
И прыгнули вниз, в черный омут,
Лишь волны над ними сошлись.

И темный сиреневый омут
Под пышной широкой ветлой
Стал вечным приютом влюбленных-
Их речка укрыла волной.

Туманы грустят над округой,
Им ласково шепчет ветла,
И речку назвали Ветлугой,
Чтобы в сердце веками жила.

Капуста (Журавлева) Августина. ПТИЦЫ БЕЛЫЕ.

  Посвящено нашему деду - ЖУРАВЛЕВУ ПАВЛУ ВАСИЛЬЕВИЧУ,

погибшему 14 ноября 1941г. у деревни ЗАРЕЧЬЕ (ныне Волынь) ЛЕНИНГРАДСКОЙ (ныне Новгородской) области.  

ДЕДУ,КОТОРОГО МЫ НИКОГДА НЕ ВИДЕЛИ.

 ПТИЦЫ БЕЛЫЕ.

Пролетели над землею птицы белые
Растревожив сердце криками печальными,
Словно души ввысь уносит ветер времени,
Что к земле родной стремятся так отчаянно

Померещилось,что крики журавлиные-
Плач солдат, в великой битве сгинувших.
Не дожив,не долюбив,но все же выстояв,
За Святую Русь свой дом родной покинувших.



Улетели в небо грустной птичьей стаею,
С погребальным плачем ветра буйного.
На земле вставал рассвет,снежинки таяли
Но ,увы,без вас-сердца пробиты пулями.

Не вернулся в край черемух и ты, мой дед,
Полевой дорогой длинной, проселочной,
Дед,которому было лишь тридцать лет,
Молодой ЖУРАВЛЬ НОВОСЕЛОВСКИЙ.

Ты не видел,как росли твои сын и дочь,
Вили гнезда,на крыло внуков ставили.
Не печалься,дед, Журавли свой след
На родной земле заметный оставили.

Ах,Журавль,Журавль Новоселовский,
Ты присядь ко мне на травку-муравушку,
Ты признай во мне свою  повзрослевшую,
Но родную внучку-Журавушку.

Не качал меня в зыбке ты лубяной,
Дивных сказок мне на ночь не сказывал,
Не учил ходить...А как жизнь любил!
Наш отец про тебя нам рассказывал...

..Пролетели над землею птицы белые,
Растревожив сердце криками печальными,
Словно песню на прощание пропели мне...
ПОГРЕБАЛЬНУЮ,не венчальную.

  Августина Капуста(Журавлева)

Верю в чудо

Верю в чудо

Синий мир без пенья птиц,без солнца,
Где поет хрустальная волна,
Где в ладонях раковин бесценных
Каждая жемчужина видна.

Хочется спуститься в мир безмолвный,
Золотую рыбку отыскать,
Тихо прикоснуться к ней ладонью,
Хоть одно желанье загадать...

Мне для счастья так немного надо,
Я бы попросила у нее
Лишь здоровья всем,кого я знаю,
Остальное сами наживем.

Может,повезет средь брызг лазурных
Пение русалок услыхать,
И среди скользящих зыбких теней
Взять и Ихтиандра повстречать.

Может быть,меня Нептун суровый
По своим чертогам проведет...
Если очень-очень верить в чудо,
Может быть,оно произойдет...

Синий мир без пенья птиц,без солнца,
Где поет хрустальная волна,
Может быть,сквозь толщу синей бездны
Атлантида смотрит на меня...
19 марта 2013 года

Деревня моя, Новоселово милое

ДЕРЕВНЯ МОЯ...

(последние2 строчки каждого куплета повторяются 2 раза)

Деревня моя, Новоселово милое
На картах тебя нам уже не сыскать,
Но в памяти нашей такое красивое
Всегда будешь гордо над Руткой стоять

В России селений великое множество,
Но сердцу милей деревенька одна,
Где мы родились, где все тропки исхожены
Где липа большая росла у окна

Ты в сердце моем моя родина малая,
Где предки мои на погостах лежат.
Там россыпь ромашек, там лилии белые
Слезинки роняя о прошлом грустят.

Они вспоминают, как трель соловьиная
Венчала рассвет на ладонях лугов.
Здесь труд был в почете, а хлеб был святынею,
Здесь ангел с улыбкой смотрел с облаков

В лихую годину стонала и плакала,
На фронт провожая своих сыновей,
На дальней сторонке сложили головушки,
Не свидевшись вновь с деревенькой своей

И пусть затянуло березками улицы,
Не плачьте, родные, вас помним и чтим,
Мы память о всех Журавлях Новоселовских
Для наших потомков навек сохраним

Деревня моя Новоселово милое
На картах тебя нам уже не сыскать,
Но в памяти нашей такое красивое
Всегда будешь гордо над Руткой стоять

слова Августины Капуста (Журавлевой)
мелодия песни ДЕРЕВЕНЬКА МОЯ
27 сентября 2012 года

Детство босоногое

Детство босоногое...

Я помню деревеньку средь лесов,
Где детство босоногое осталось.
Черемух цвет и васильки во ржи,
И Рутку,где мы весело плескались..

Мне помнится овраг за нашим домом,
Погост и Отрезная вдалеке,
И до сих пор стоят перед глазами
Луга в ромашках,лилии в реке.

Как будто небо под ноги упало-
То ветерок колышет волны льна.
Восторгом перехватывает горло,
О,Рудка Старая,в тебя я влюблена!

С годами я все чаще вспоминаю
Свой край родной,край детства и чудес.
Большую липу,что росла за школой,
Шалаш в ветвях,овраг,и мост,и ГЭС.

Я помню,в ледоход на ГЭС ходили...
От ужаса сердечко замирало,
Когда отец ловил наметом рыбу,
А я ее в котомку собирала.

Весной соленья в бочках доставали,
Что подо льдом на дне реки "солели"...
Укропа запах,аромат смороды...
Такого больше мы нигде не ели.

Набрав лесной,душистой земляники,
Несла в кульке,прикрытом лопухом,
Чтоб вечером на стол поставить гордо
С горбушкой и холодным молоком...

А земляника в рот сама просилась,
Но я держалась и домой несла,
Чтобы сказать за ужином небрежно:
-Вот,посмотрите,что я припасла!

И мама скажет:-Вот растет добытчица!
Ладонью проведет по волосам,
А папа усмехнется одобрительно....
Доволен тоже-видно по глазам!

И на душе такой восторг и радость-
Хочу весь мир обнять и накормить!!!
Так с детства я усвоила,что счастье-
Не только брать,но и давать,дарить!

И снова мы гурьбой на ГЭС бежали,
Чтобы с настила раков наловить...
О,детство,детство! Ты куда умчалось?
И не догнать,и не остановить...

Мне почему-то часто стало сниться ,
Что я бегу к реке,раскинув руки!
...А у самой уж повзрослели дети,
И у сестер уж подрастают внуки...

Промчались годы слишком торопливо,
Как тройка удалая-с ветерком!
Теперь я ем,увы,клубнику с грядки...
Но чтобы детство вспомнить-с молоком...

Капуста (Журавлева) Августина Валерьевна , февраль 2013

Дорогие мои Журавли

ДОРОГИЕ МОИ ЖУРАВЛИ

О жизни наших родителей - Журавлей, и в то же время как бы обо всем поколении 30-х. Воевать им было рано, а в тылу пришлось заменить взрослых.

Посвящается ЖУРАВЛЕВЫМ ВАЛЕРИЮ ПАВЛОВИЧУ И ВЕРЕ ВАСИЛЬЕВНЕ.

Есть аксиома вечная простая
Все в жизни начинается с семьи
Для каждого из нас семья-святое
И дом родной, где жили и росли

Воспоминанья детства душу греют
Улыбка мамы, радость и покой
У каждого свое ну а сегодня
Мы вам расскажем о семье одной.

Давно когда-то в тихой деревушке
Росла девчушка- чудо хороша
А через речку , рядом, жил мальчишка
Трудяга и серьезная душа.

Деревни речка Рутка разделяла
Вот Лаптево на левом берегу,
На правом Новоселово стояло
Все в россыпи ромашек на лугу.

Мальчишка и девчонка подрастали
Настало время в школу им идти
Вот там они друг друга повстречали
И вмиг сердечки дрогнули в груди.

Симпатия их вспыхнула как спички
В начальной школе много лет назад
Валерка Верку дергал за косички
А Верка робко опускала взгляд.

Им было по одиннадцати с малым
А тут она - проклятая война
Вот так их детство резко оборвалось
и труд в тылу - с темна и до темна.

Отец Валерки был в колхозе председатель
по зову партии, как все, на фронт ушел
Жену с двумя детьми в тылу оставил
А на полях войны он смерть нашел.

С войны отец Валерки не вернулся
В свое село, где пели соловьи
Осталась мать да малая сестренка
В двенадцать лет он стал главой семьи.

Лег непосильный труд ему на плечи
За взрослого работал мужика
В войну молотобойцем был на кузне
А сам- то не окреп еще пока.

Работал так, что отнимались руки
Немела от усталости спина
смотрели с уважением старухи:
"Мужик растет! Ах, клятая война!"

Другая вторит: "Вспашет и накосит,
Растет таким, как были люди встарь".
А третья перекрестит вслед украдкой:
"Известно, НОВОСЕЛОВСКИЙ ЖУРАВЛЬ".

Сцепивши зубы, воз тянул тяжелый:
Дров запасти да сена накосить
Да раздобыть на зиму одежонку
Да как весной картошку посадить.

Бывало, от отчаяния плакал
Но только ночью, чтоб никто не знал
А утром он вставал, насупя брови
И с узелочком в кузницу шагал.

А в узелке- обед ему и ужин
И хоть была работа нелегка
Одно меню и в летний зной и в стужу-
Картошка да бутылка молока.

Тем временем в соседней деревеньке
Росла девчонка - чудо хороша!
Ее отец был тоже председатель
И , как везде, по ним война прошла.

В селе остались бабы да детишки
А все ж как хочешь - надо фронт кормить
И нашей Вере вместо школьной парты
Пришлось, как взрослой, в поле выходить.

Ручонки - стебли, хрупкая фигура,
Такой бы в школе в хоровод играть,
А ей пришлось лопату взять и вилы,
Овец пасти, картошку убирать.

Лен теребили от зари до зорьки
О стебли руки раздирая в кровь
За трудодни, за палочку в тетради
Сегодня завтра, снова вновь и вновь.

Голодные раздетые, босые,
Такое детство им судьба дала
И все ж росли, и выросли такие-
На их плечах держалась вся страна.

Они взрослели, их любовь не тайна
Ее ничья не омрачила тень.
Валера к Вере бегал на свиданья
В соседнюю деревню, каждый день.

Картинка парень, на плече тальянка
Из под фуражки чуб крутой волной
Вздыхали все Наташки и Татьянки
Но думы парня - только об одной.

Растягивал меха своей гармошки
И песнями девчонку вызывал
Влюбился в Веру он не по нарошке
Потом своей женой ее назвал.

Кузнец, механик, тракторист и плотник
Любое дело спорилось в руках
А Вера на любой работе - в первых
И трое дочек на ее плечах.

Но в жизни много стежек и дорожек
В Узморье переехали потом
Всю жизнь трудились, на счету хорошем,
Всего достигли лишь своим трудом.

Тепло сердец своих отдали детям
От света ваших глаз и нам светлей
ВЫ-ЛУЧШИЕ РОДИТЕЛИ НА СВЕТЕ-
Вы дали миру новых Журавлей!

Взрослели дочки, новые заботы
Ведь каждой в жизнь путевку надо дать
И снова- труд
Работа и работа
Чтоб дочерям учебу продолжать.

Вот в ХМТ Ирина поступила
Закончила, уехала в Сибирь
А там уж сын, две дочки появились,
Так ветка первая росла в длину и в ширь.

Вторая дочь, окончив тоже школу
Закончила Саратовский ЭИ
Родилась дочь, сынок родился вскоре
Вот так у древа веточки росли.

Вот уж в СЭИ Валюша поступила
И в Латвию уехала служить
Там два сыночка у нее родились
А значит, род наш продолжает жить!

В трудах заботах годы пролетели
Но не погас семейный их очаг
Трех дочерей достойно воспитали
Семь внуков, трое правнуков сейчас

Их труд в тылу медалями отмечен
И пусть была нелегкой их судьба
Их след заметен на планете этой
-Большая и хорошая СЕМЬЯ!

Когда порой вся вместе соберется
Большая, очень дружная семья
Когда в десятках рук кипит работа
Завидуют соседи и друзья

Очаг семейный светит нам сквозь годы
И знайте что вы дороги для нас
Мы очень любим вас и все невзгоды
Нам не страшны, пока вы есть у нас!

Поклон вам низкий, добрых слов не счесть
За щедрость душ, за ваших рук усталость
За то что вы на этом свете есть
ЗА ТО ЧТО НАМ В РОДИТЕЛИ ДОСТАЛИСЬ!!!

20 декабря 2012

Нам сайт помог с далеким прошлым встретиться

Мы как-то очень быстро повзрослели
И разбрелись по свету кто куда .
Кого-то вдруг заворожило море,
Кого-то манят снег и холода...

На свете очень много мест чудесных,
Но родина у каждого одна.
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна.

И мысли,словно птицы перелетные
Летят туда,где был наш отчий дом,
Где пыль дорог следы хранит,где тропками
Мы бегали на речку босиком.

Мы далеко....Но чудеса случаются!
И пусть не повернуть нам время вспять,
С Урала,с Волги иль с Камчатки дальней
Мы можем в гости в детство забежать...

Нам сайт помог с далеким прошлым встретиться,
Друзей полузабытых отыскать,
Как будто протянулась в детство лестница,
И нам по ней так здорово шагать!

На свете очень много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...
19 марта 2013 года

Старая Рудка

Августина Капуста (Журавлева)
Написала песню про Ст.Рудку. Музыку не умею писать,может,найдутся умельцы?

1. Есть в Заветлужье простая деревня,
Там низко склоняются ивы к реке...
Там на закате ромашковым лугом
Сонное стадо бредет вдалеке.

Припев: Старая Рудка,Старая Рудка
Сердцу милее названия нет...
Старая Рудка вовсе не в шутку
Манит к себе нас спустя много лет.

2. В теплом объятьи поля ржаного
Ты затаилась не ведая славы,
Там на заре соловьиные трели
Стук колотушки сменяют усталой...

Припев:

3. Ты запахом хлеба встречала рассветы
Ты рожью и льном засевала поля,
Ведь испокон века Россия держалась
Такими,как ты,деревенька моя...

Припев:

4. Мы разлетелись как клин журавлиный,
В поисках счастья по свету плутая,
Да только осталось с тобой наше детство,
А значит,одна ты на свете такая...

Припев: Старая Рудка,Старая Рудка
Нас приглашает на сайт заглянуть...
Словно зовет нас знакомыми тропками
Хоть на мгновение в детство шагнуть.
Припев:
Старая Рудка,Старая Рудка
Сердцу милее названия нет...
Старая Рудка вовсе не в шутку
Манит к себе нас спустя много лет.

Гимн земляков Старо-рудкинского Интернет-сообщества

Думается, что этот текст можно назвать "Гимном земляков Старо-Рудкинского Интернет-сообщества"
Автор Капуста (Журавлева) Августина Валерьевна. Срочно надо мелодию. А?

Мы как-то очень быстро повзрослели
И разбрелись по свету кто куда .
Кого-то вдруг заворожило море,
Кого-то манят снег и холода...

На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна.
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна.
На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...

И мысли,словно птицы перелетные
Летят туда,где был наш отчий дом,
Где пыль дорог следы хранит,где тропками
Мы бегали на речку босиком.


На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...
На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...

Мы далеко....Но чудеса случаются!
И пусть не повернуть нам время вспять,
С Урала,с Волги иль с Камчатки дальней
Мы можем в гости в детство забежать...


На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...
На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...

Нам сайт помог с далеким прошлым встретиться,
Друзей полузабытых отыскать,
Как будто протянулась в детство лестница,
И нам по ней так здорово шагать!

На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...
На свете много мест чудесных,
Но родина у каждого одна!
Кому-то снятся белые березы,
А кто-то помнит липу у окна...

Для тех, кто дочитал текст гимна до конца

Пожалуйста, прослушайте до конца песню "Золотая осень", глядя на текст этой песни

http://www.playcast.ru/view/2020098/8bb9c38b950b7a192a9b589b2f94339d762b5c7epl

Похоже, что надо просить помощи у автора Валентины Гагиной...

Тетя Сима...

В дни нашей скорби и печали по особому читается стихотворение Августины Капуста (Журавлевой)...

  Посвящается ЛАПТЕВОЙ СЕРАФИМЕ ВАСИЛЬЕВНЕ

                ТЕТЯ СИМА...


            В семнадцатом, в деревне Новоселы
            Что красовалась средь берез и лип,
            На белый свет девчонка появилась,
            И мир услышал первый звонкий крик.

            Ее назвали Серафимой, Симой,
            Такое имя ангелу подстать.
            Росла девчушка ласковой и милой,
            И рано стала маме помогать.
        
            Семья была большой и очень дружной
            Работали с зари и до зари.
            Но в летний зной , и в зимний вечер вьюжный
            Им дом родной покой, уют дарил.



            Отец- Василий, мать Ариной звали,
            Их брак счастливым был и очень крепким,
            В их доме шутки смех всегда звучали,
            И гости тоже были в нем нередки.

            Вот так летели годы незаметно,
            Взрослели дети, Сима подрастала,
            И в Лаптеве, соседней деревушке,
            Свою судьбу девчонка повстречала.

            Был парень работящим и красивым,
            В гармонь играл и песни петь любил...
            Ну как в такого парня не влюбиться?
            Он сердце нашей Симы покорил.

            Сыграли свадьбу, двух сынов родили,
            А тут она - разлучница-война...
            Ты в двадцать пять уже вдовою стала,
            Какое слово страшное - одна.

            Одна! Как много это слово значит!
            Одной поднять на ноги сыновей,
            Одной тянуть за мужика и бабу,
            Одной ложиться в стылую постель...

            Ты маленькая, хрупкая такая,
            Откуда столько сил взялось в тебе?
            Чтоб не сломаться, выдержать и выжить,
             И жизнь любить - наперекор судьбе!

            Хватила лиха с горкой и с довеском,
            В любой работе быть старалась первой,
            Когда к ногам портянки примерзали,
            Глотала слезы, и опять терпела!

            Среди невзгод, разрухи и лишений
            Душа твоя ничуть не огрубела,
            После войны, в голодном лихолетье,
            Детей-сирот своей сестры согрела.

            К тебе спешили за советом мудрым
            Сыны, племянники (тринадцать душ- не шутка!)
            Ты всех своим крылом прикрыть старалась,
            Как маленькая, добрая голубка.

            И наш отец со смехом вспоминает,
            Как выпал он из твоего окошка,
            И то, как ты печь хлеб его учила,
            И угощала вкусною окрошкой...

             Мы много лет живем уже на Волге,
             Но в памяти живет неугасимо,
             Воспоминание о том, как мы любили
             Бывать в гостях у нашей тети Симы...

             Вот на таких извечно Русь держалась,
             На душах сильных, праведных и светлых.
             Тепло души ты людям отдавала,
             И Бог тебя отметил долголетьем!

             Живи! Живи еще, на радость людям!
             Пусть каждый день несет тепло и счастье!
             Пускай всегда достаток в доме будет,
             И прочь умчатся беды и ненастье!


                  Августина Капуста (Журавлева)
25 сентября 2012 года

Что дружба для меня

ЧТО ДРУЖБА ДЛЯ МЕНЯ...
Автор Августина Капуста (Журавлева)

Что дружба для меня?-Спросили Вы...
Я Вам отвечу,сердцем не лукавя,
Что дружба-это первые цветы,
И первая гроза в начале мая...

Добро и дружба об руку шагают,
Как воздуха глоток для жизни нужен-
Все то,что светом дружбу согревает
,Сравнится только с этим чувством-ДРУЖБА!

Когда ты можешь другу без утайки
Открыть все то,Что сердце наполняет,
...А он тебя поймет и не осудит...
Ведь он тебя давно любую знает...

Не позавидует тебе в момент успеха,
Не позлорадствует,когда убита горем...
Друг-как воды глоток в пустыне жаркой,
И как соломинка в безлюдном грозном море...

Мне жалко тех,кто в жизни не изведал
Целительную силу верной дружбы.
Ведь это значит лишь,что в мире этом
Он лишним был и никому не нужным...

Ты просто помоги кому-то рядом,
Тому,кому сейчас намного хуже,
И робкая ответная улыбка
Растопит в Вашем сердце лед и стужу...

И сердца вдруг коснется лучик света,
И невзначай однажды ты заметишь,
Что люди тянутся в тепле твоем согреться,
Как к очагу в холодный зимний вечер...

И кто-то вдруг тебе протянет руку,
В холодный и неласковый денек...
И ласковым участием согретый
Ты вдруг поймешь,что ты не одинок...

Что дружба для меня?-Спросили Вы...
Я Вам отвечу,сердцем не лукавя,
Что дружба-это символ доброты!
А Вера и Добро-предверье рая!!!
(март 2014)

Кузнецов Владимир Анатольевич: Поэтический ответ "танайцам"

Кузнецов Владимир Анатольевич

Кузнецов Владимир Анатольевич

родился 24 июня 1950 г. в д. Новоселово Шарангского района.

В 1974 г. окончил Саратовский юридический институт.

Безупречно прослужил в органах прокуратуры 32 года, с 2002 г. работает заместителем декана юридического факультета Марийского государственного университета по практике,

в 2010 г. награжден знаком отличия "За верность закону" I степени.

 

Лето на Рутке

Автор: Кузнецов Владимир Анатольевич

Лесной поселок окружен кукушками,
«Ку-ку», «ку-ку» слышны со всех сторон.
Осколки солнца в ведрах из колодца,
В пруду на червяка клюет тритон.

Заварку-сено косим у реки,
Купаясь в землянике, в зверобое,
И вянут под косою васильки,
И я стою, заворожён красою.

2000 г.

Раздумья

Автор: Кузнецов Владимир Анатольевич

Вот места, где прошли мои детство и юность.
Та река, где песчаные дикие пляжи пустые
И лесов показная угрюмость.

Тишина абсолютная. Без моторов, кино и отелей,
Только птиц голоса и далекий шум ветра да сосен и елей.
И все это совсем недалёко от дома.

В небеса заглядишься и кажется,
Эта вечность для нас не загадка, а аксиома.

Сентябрь 2002 г.

О вечности

Автор: Кузнецов Владимир Анатольевич

Чтоб найти одиночество,
Я уехал в леса,
Слушать сосен пророчество
И берёз голоса.

Там такое таинство,
Где цветы не цвели,
Там такое единство
Вод, небес и земли.

Что-то шепчет листвою
Мне орех-талисман.
В океане покоя
Я от вечности пьян.

Там легко в вечность верится,
В шелестящей тиши.
Поколенья людские
Здесь проживши, ушли.

Значит, что для Вселенной
Сотня, тысяча лет?
Вечность речкой струится,
Вечны сумрак и свет.

Вечен берег заросший,
За излучиной плёс,
И поляны лесные
В блёстках утренних рос.

Осень 2003 г.

ЛИСИЦЫНА Наталия: ЛЕСНИК ОЖИГАНОВ ОГЛУШИЛ ВОЛКА МАТОМ И ПОЙМАЛ ЕГО ЗА ХВОСТ ГОЛЫМИ РУКАМИ

ЛЕСНИК ОЖИГАНОВ ОГЛУШИЛ ВОЛКА МАТОМ И ПОЙМАЛ ЕГО ЗА ХВОСТ ГОЛЫМИ РУКАМИ
04/05_2000

Если бы Ожиганов не содрал с волка шкуру, волк сейчас гордился бы шкурой Ожиганова.


Я погладила шкуру. Волчий мех был чуть жестковат на ощупь, но все равно приятен. И совершенно не верилось, что совсем недавно эта шкура (вернее, ее бывший хозяин) представляла вполне реальную опасность.
...Чуть свет старший сын Ожигановых - Алеша - должен был уезжать в город, в институт. Поэтому легли рано, чтобы не проспать. Только глава семейства, 40-летний Леонид Ожиганов, засиделся перед телевизором. А когда в половине двенадцатого собрался на боковую, услышал, как зашлись в лае собаки во дворе. Леонид - лесник, охотник, по голосам своих Снежка и Динго может определить, на кого лают. В этот раз было похоже, что лают на собак. А мало ли тех бегает по деревенской улице. Но спустя несколько минут Ожиганов заподозрил неладное. Решил посмотреть, в чем дело. И как был - в трусах, в футболке, босиком, - махнул на мороз. А там, мать честная, четыре волка! Двое на одну собаку налетели, двое - на другую, только шерсть во все стороны.
- Я их раскидал, волков-то, - Леонид рассказывает буднично, словно речь вовсе и не о хищниках, у которых морды были в собачьей крови.
- Прямо руками?
- Прямо руками. Кого за шкирку, кого за ж... за зад, простите... Главное было - скинуть их с собак. Один волк сразу смылся. Снежок - за ним. Другой заменжевался (замешкался. - Авт.), видно, хотел прийти на помощь двум другим, которые Динго трепали. Я его пнул, он к огороду убежал. Я быстрей к Динго, скинул двух волков и попятился назад. Собака с визгом в сени заскочила, а три волка скучились вместе. Что было делать? Я на них - матом, они, видно, забыли, откуда прибежали, рванули в сторону, пробили сетку, которой огород огорожен. Туда попали, а оттуда никак не сообразят, как выпрыгнуть. Убежали в дальний угол. Я как был, босиком, по снегу огород обежал, ору. Они метнулись в другую сторону и оказались в углу малинника. Я сгреб одного за хвост и подтянул к верхней доске ограды. Он и повис: зад вверху, а передние лапы по сугробу скребут. Уж он и головой вертел, пытаясь меня через ограду укусить, и изворачивался, чтобы на мою сторону перевалиться... Держу его за хвост и кричу жене что есть силы: «Ружье неси!»
Надрывался Леонид матом долго, минут десять. Чуть не охрип. Если бы не раненая Динго, которая визжала в сенях, Тамара, может, и не услышала бы (окна комнаты на другую сторону). Выбежала в ночной сорочке, темень, не видно ничего, только слышно, как муж орет: «Неси ружье, я волка за хвост держу!» Она метнулась в дом, принесла ружье.
- Заряжено? - кричит Леонид.
- А я откуда знаю?
- Лешку буди!
Тамара бросила ружье и опять в дом: «Леш, скорее, отец волка за хвост держит!» А тот уж и сам услышал, выскочил в одних плавках, схватил ружье и пристрелил зверя. Тамара, услышав выстрел, выглянула и обмерла - Алеша стоял весь в крови. Испугалась, а оказалось, что, когда убитого волка через забор перекидывали, сына кровью и обрызгало. Два других волка, перемахнув ограду, побежали к лесу (одного из них Леонид вместе с местным егерем догнали той же ночью на «Буране». Теперь у каждого - по волчьей шкуре).
Трофей втащили в дом и ... начали хохотать. Почти до утра давились от смеха: надо же, волка за хвост поймал! И ведь не то что укуса - царапины нет!
Лес от деревни Старая Рудка - в километре. Волчьи нападения на собак в округе не редкость, но еще ни разу волки не предпринимали такой «массированной атаки» в центре деревни. Ожиганов даже думает, что звери, не побоявшиеся света и жилья, - потомки одной волчицы, которая несколько лет назад две весны гуляла с деревенским кобелем...
Наталия ЛИСИЦЫНА.
(Наш соб. корр.).
д. Старая Рудка,
Шарангский район,
Нижегородская область.
Источник: Комсомольская правда

Есть мужики на Руси

Читал о Ожиганове эту статью в КП, много лет назад. Собирался даже на стену в ординаторской повесить. Не повесил. С удовольствием перечитал. Событие не ординарное(мягко говоря), написано хорошо(язык русский).

Николаев Геннадий. Счастливые люди.

Небольшое эссе о маленьких людях, некогда живших в долине реки Рутки.

С уважением,

Николаев Геннадий Петрович, г. Чебоксары

Прошло уже почти 45 лет с той памятной встречи и все же не выходит она из моей памяти. В последние годы учения в средней школе мне приходилось  много путешествовать с целью рыбалки  в заволжских пойменных лугах там, где Рутка впадает в Волгу.  Это были замечательные места. Пойма Волги была насыщена множеством озер, проток, ручейков. Всё это было покрыто пойменными дубравами с примесью осины, всевозможных ив, черемухи, липы и иногда сосны, вперемешку с заливными лугами.  В низовьях реки Рутки, непосредственно на берегу стояло несколько замечательных деревень с названиями  Рутка, Русская Рутка, Новая Рутка, Вольная Рутка (на правом берегу), Барская Рутка (на левом берегу). Настоящий конгломерат слившихся деревень. Мой брат Валера очень любил эти места и приглашал меня поучаствовать в его путешествиях. Неоднократно мы ходили вниз по Волге в глухие места на озеро Опташкино. На берегу озера стояла пасека, на которой хозяйничал пасечник, чуваш родом из Канашского района. Иногда мы ночевали у него и тогда мы угощались медом, молоком и медовухой. Это озеро было нашей основной точкой, от которой я уходил на разведку во все стороны, но чаще в сторону Рутки, которая текла в этих местах по лесистым лугам вдоль Волги и впадала в неё чуть выше поселка  Дубовский. Точнее она втекала не непосредственно в Волгу,  а в её протоку, называемую по местному Воложкой. В один из таких выходов, я встретил в лугах двух марийцев: мужчину и женщину. Они возвращались с рыбалки домой и шли куда то вниз по течению Волги. Там не могло быть более менее солидных поселений, только небольшие выселки, починки, хутора, которые были обречены на гибель в связи с предстоящим в будущем затоплением Чебоксарского водохранилища. Как впрочем, и большие деревни тоже. Вот этих-то двух людей я и называю счастливыми и не могу никак забыть их. Почему то часто вспоминаю. До сих пор они передо мной как живые.

Им было лет под пятьдесят с лишком. В руках у них были простые грубые удочки из ошкуренной осины или ивы и алюминиевый трехлитровый, очень популярный в те времена, бидон для молока. У мужчины через плечо висела полевая сумка из кирзы, на ногах кирзовые же сапоги. Поздоровавшись, я спросил, как у них прошла рыбалка. Они были довольны уловом и радостная улыбка не сходила с их лиц все время пока мы разговаривали. На русском они говорили плохо. Мужчина приветливо предложил мне самому посмотреть улов. Судя по всему, они были довольны удачно проведенным днем. В почти горячей воде, в бидоне находилось довольно много разной величины всевозможной снулой мелочи: ерши, окуни, плотва.  Особенно крупные были ерши и несколько окуней. Рыбаки были одеты в заношенную, простую не первого срока, одежду. Их усталые обветренные лица, дефекты прикуса и отсутствие коренных зубов, загорелые лица и шеи, огрубевшие кисти рук подсказывали мне о трудной трудовой жизни этих людей. Облик их был типичным для людей, обитающих вдали от учреждений здравоохранения. По сути, они были предоставлены государством самим себе. Выживут, хорошо, не выживут - нет проблем. Помните классическое: есть человек есть проблемы, нет человека нет проблем. Хотя возможно они перебивались кратковременными, случайными, разовыми заработками, а возможно даже были членами какого-то колхоза, влачившего жалкое существование. Всеобщая коллективизация не могла их не охватить. Сегодня то этого колхоза точно уже нет. Короткий разговор, необычный диалект, несоответствие и разночтение названий окружающих нас мест, не позволили мне однозначно даже узнать, где же они ловили рыбу и насколько хорош был клёв. Наш разговор напоминал разговор двух глухих: Петро, ты куда идешь? На рыбалку?.... Нет, я на рыбалку!.... А, я думал, что ты на рыбалку?....     Вот примерно так мы поговорили. Если бы эта встреча произошла, нет, не сегодня, а тогда же, но не с тем, кем был тогда «Я», а с сегодняшнем «Я», с таким, какой я сейчас, конечно же, я бы смог наговорится с ними досыта. Но в то время я был всего лишь учеником, окончившим девять классов. Но то, что эта встреча запала мне в душу и то, что эти два счастливых человека даже сегодня передо мной как живые, подсказывает мне, что было во мне что то, позволяющее увидеть несколько больше, чем видят глаза. Я увидел перед собой счастливых людей, счастливых сегодняшним днём. Они умели радоваться малому сегодняшнему, тому, что послал им всевышний. Будет не правильным думать, что я считаю этих людей счастливыми от того, что они поймали сегодня немного рыбы. Конечно же, нет. Рыба здесь совершенно не причем. Уверен, что порой их улов бывает еще куда более значительным, а в другой раз совершенно ничтожным. Они счастливы другим. Тем, чего нет у нас - жителей мегаполиса и не может этого у нас быть по определению.

Ныне немало всевозможных семинаров, обучающих нас быть успешными, любить себя любимых, насаждающих в соответствии с современными учениями о морали,  мысль о том, что скромность - это прямой путь в неизвестность, тропинка в когорту неудачников, убеждающих нас  в том, что чувства стыда вредит развитию личности. Я уверен, что едва ли выпускники этих тренингов  поймут, почему и чем счастливы эти люди. Да, действительно, они уйдут из жизни очень быстро и не заметно, чаше всего скорее, чем мы. И в чем же здесь счастье? Спросите Вы. И объяснить это будет очень не просто.

Встреча произошла примерно на том месте, где на карте обозначен урез воды на реке Рутке - 53,5. Эти цифры означают, что уровень воды в реке Рутке в летнюю межень находится на отметке 53,5 метра над уровнем мирового океана (Балтийская система).

Геннадий Людин. 2015 г.

Родина на девятом этаже.

Ах, река, река родная
Утонуло небо в ней,
Голубая-голубая,
Не бывает голубей.

Однажды в связи с необходимостью приобрести с рук одну интересующую меня вещь, для предварительного её осмотра, мне пришлось посетить малосемейное общежитие по проспекту Мира. Адресат находился на девятом этаже, не старого вообще то здания, добротной постройки времен развитого социализма. Общежитие было так называемого секционного типа. На каждом этаже вправо и влево от лестничной клетки и уже давно не работающих лифтов уходили длинные узкие коридоры серого цвета, выкрашенные маслянной краской, когда то синего или возможно голубого цвета. В этот коридор выходили невообразимого разнообразия металлические двери, внешним видом определяемым зависимостью от достатка хозяина квартиры, за которыми располагались однокомнатные малогабаритные квартирки, как правило, уже изрядно перенаселенные. Кроме того, аналогичные металлические двери были в эти коридоры и со стороны лифтового холла. Жильцы предусмотрительно защитили своё имущество от посягательства не прошеных гостей, и от этого коридоры жилища напоминали коридоры известных учреждений в местах не столь отдаленных.

Психологи говорят о пагубном воздействии на жителей высоток фактора удаленности жилья от поверхности земли. При неработающем лифте, не каждое желание потоптать землю, можно с удовольствием исполнить и выйти с ребенком на солнечную лужайку перед домом.

Мне пришлось пешком подняться на девятый этаж и при подъёме хорошо удалось рассмотреть грязную бетонную лестницу, запыленный пол в разнокалиберной керамической плитке с проплешинами серого цемента, серые же запачканные стены с художественной росписью графити. На девятом этаже на площадке лифтового холла я увидел группу детей разного дошкольного возраста, играющих на небольшой площадке под наблюдением двух молодых женщин, куривших в стороне от них у раскрытого окна. При всём при том на улице прекрасная солнечная погода. Картина мне ясная. Родители на работе или в делах. Свои чада они оставили под присмотр свободных сегодня соседок.

Вспомнилось моё детство. Наше очень вольное житьё, когда мы целыми днями бегали по нашим почти деревенским улицам, свободно без ограничения купались, играли во всевозможные игры, гуляли в лесу, собирали ягоды или грибы, рыбачили. Летом загнать нас домой родителям было не просто. Мы обследовали, изучали ближние и дальние окрестности родного дома – исследовали нашу Малую Родину. И вместе с изучением её приходила в сердце любовь к ней. Вернее, она любовь уже была, верно мы с ней родились, просто она еще и еще укреплялась и росла вместе с нами. Родина представала перед нами в виде любимых укромных, каких-то уголков лесной опушки, привольного для купания омутка на тихой чистой речушке, завалинки соседнего дома, на которой собирались для ничего не делания, где проводили лучшее время в разговорах обо всем и ни о чём, одновременно. Это была наша Малая, но необъятная Родина, но была она с большой буквы и её я не могу сравнить с той, что на девятом этаже.

Как же так получилось, что обделили мы наших детишек и практически лишили их Малой Родины, закрыв их в каменном мешке человеческой казармы общежития? О чём будут вспоминать эти сегодняшние малыши, когда вырастут и разлетятся и не только по стране, а по миру, с легкостью оставив и забыв свою Родину на девятом этаже

 Геннадий Людин.

Петунина Т.В., краевед. На Илемше кипела жизнь.

Боровка, Нуса, Парник, Пиштань, Юронга, Илемша... Эти и другие названия лесных поселков и кордонов еще в памяти многих жителей пожилого возраста нашего Шарангского района.

Это часть истории Шарангского таежного края. Истории трудовой, сопряженной с величайшими испытаниями: непросто, нелегко было среди безбрежного моря древних лесов с мелководными петляющими речками и ручьями поставить добротные дома-бараки, прорубить просеки-дороги и на отведенных делянках производить вырубку спелой древесины... Продукция их труда – пиломатериалы разного вида – была очень нужна поднимающемуся после военной разрухи хозяйству страны, поэтому государство выделяло деньги и на строительство железнодорожных путей, и на улучшение быта лесорубов. Снабжение рабочих продуктами питания, одеждой, мебелью и многим другим происходило через специальные отделы, поэтому в магазинах ОРСов можно было беспрепятственно приобрести то, что в райповских торговых заведениях было в дефиците. Возможность заработать и сносно жить (магазины, детсады, школы) привлекала в таежные дебри (с неизменными гнусом и мошкарой, близким соседством с опасными зверями, но об этом не думалось!) мужественных и трудолюбивых, ищущих романтики и обустройства своего семейного гнездышка.

Вот и семья Огородниковых – Ивана Николаевича и Веры Ивановны – с двумя маленькими девочками детсадовского и младшего школьного возраста прибыла в начале 60-х в поселок с названием Юронга, что на речке Илемше, на границе Шарангского и Воскресенского районов. Поселок уже существовал более десяти лет, быт тружеников леса был налажен, еще до переезда была предложена главе семьи должность старшего механика и квартира, причем в перспективе с дальнейшим улучшением жилищных условий...

Через более чем пять с половиной десятков лет я слушаю рассказ их старшей дочери, теперь уже Людмилы Ивановны Николаевой, о прекрасной жизни на дальнем участке. Детская память не сохранила ничего негативного, любовь и забота родителей, доброжелательные отношения между соседями и сверстниками, красота зимнего леса и теплая водичка лесного ручья... Поселка того, на обжитой когда-то людьми речке Илемша, левом притоке Юронги, нет уже давно – с жаркого и горящего лета 1972 года...

Жизнь пролетела: институт, работа инженером-конструктором, муж – мастер спорта по туризму, что еще больше и крепче связывало их семью (совместные походы по различным туристическим маршрутам страны, сплавы по рекам...). И все сильнее хотелось побывать в том месте, где жизнь казалась детским раем. И чтобы обязательно запечатлеть это место каким-либо памятным знаком, чтобы случайные путники-собиратели лесных ягод и грибов, охотники и туристы-экстремалы знали, что здесь когда-то кипела жизнь.

Мечты осуществились нынешним относительно сухим летом. Организатором поездки выступил Иван Иванович Куклин, не понаслышке знающий леса и жизнь лесозаготовителей. Дорога до бывшего лесного поселка ему хорошо известна – здесь угодья охотничьего хозяйства. Небольшой домик, беседка – это все построено недавно. Из прошлой жизни – пруд. Плотина полуразрушена вешними паводками, но вода не ушла благодаря стараниям популяции бобров. И получается, что бобры сохраняют лесную цивилизацию. На водной глади ряска, а на ней четко обозначился след убегавшего от людского появления лося (мы позже только след увидели, а спугнула его Людмила Ивановна, решившая выбрать место для установки знака). Четыре улицы домов, общественная баня, магазин, школа, детсад, гараж (машинный двор) – все это составляло немалую территорию, раскинувшуюся на берегах лесного водоема.

Из Воскресенского района на памятное место прибыли редактор районной газеты А.Н. Грачев и учитель-краевед И.Н. Коротаев. Полтора года назад они мне очень хорошо помогли, когда я искала информацию о годах существования лесного поселка. После пожара 1972 года жители разъехались, часть оказалась в соседнем районе, один из них, в доброй памяти и при крепком здоровье, поделился бесценными для краеведов воспоминаниями. И вот, доехав благополучно до д. Большая Юронга на личной машине Ивана Николаевича с разобранными велосипедами в багажнике, дальше они по лесным дорожкам-тропинкам через речки без мостов, чаще ведя своих «железных коней», добрались даже раньше, чем мы. Александра Николаевича вел профессиональный интерес. Его, журналиста, очень заинтересовала идея установки памятных знаков на местах исчезнувших поселений. И.И. Куклин, патриот и депутат Земского собрания, популярно объяснил, что памятные знаки в нашем районе в виде стел, камней с табличками – датами существования поселений – устанавливаются силами и на средства бывших жителей, пожелавших таким образом увековечить свои родные деревеньки. Решения принимаются на встречах односельчан, которые проводятся иногда ежегодно, иногда по юбилейным датам. Всегда находятся активные и неравнодушные к истории, которые и занимаются сохранением памяти о малой родине.

Памятник установили на берегу пруда, рядом с березками, которые выросли, судя по их виду, уже после отъезда жителей. На фоне ясного неба, в тени (верю!) будущих вековых гладкоствольных красавиц остался стоять знак в виде четырехгранного столба с вырезанными датами «1947 – 1972» и названиями «Юронга – Илемша». Изготовлен он руками Геннадия Петровича Николаева, мужа Людмилы Ивановны, из туи западной, росшей до поры до времени на их дачном участке и перенесенной влюбленными в красоту родной природы, романтиками и патриотами, в память о родителях и о всех тружениках леса, на землю, хранящую историю рода, народа, страны.

Г.П. Николаев в своем творении выразил очарованность вятским фольклором самой что ни на есть таежной глубинки: изобразил на знаке символ древнейшего обитателя окрестных лесов – «диконького». И этому можно найти объяснение: в XIX веке даже деревня Большая Юронга относилась к Яранскому уезду Вятской губернии и входила в приход Троицкого храма с. Шаранги, среди поселившихся в юго-западной части губернии широко были распространены былички, то есть устные рассказы-страшилки про «диконьких», которые, якобы, «властвовали» в дебрях – могли показаться и напугать, могли увести человека в такую чащу, что и не выбраться самостоятельно, и наоборот – если хорошенько попросить да с добром к ним отнестись, то помогали отыскать верную тропинку к дому. Вот и будет теперь этот сказочный персонаж вместе с бобрами охранять свое таинственное лесное царство.

Обменявшись с вокресенцами телефонами и электронными адресами (ведь в век компьютеров живем!), засобирались домой. Сопутствовали данному событию и оказывали нам необходимую поддержку, предохраняя от различного рода опасностей, Н.Г. Захаров и Н.А. Чезганов, попутно пополнив зерном кормушки лесных обитателей. Таким образом, у каждого участника экспедиции в таежную глушь оказалась выполненной его миссия. А самым младшим участником был четвероклассник Илья Синцов, которому предстоит запомнить события заветного дня и рассказывать впоследствии о том, как сохранялась память о прошлом.

И есть надежда, что знак на месте поселения станет одной из точек туристических маршрутов, разработанных в будущем по территории Шарангского района и для путешественников-экстремалов, и для любителей истории. В Шарангском районе можно найти много интересного: и мистического, и познавательного, и для просто отдыхающих, и для исследователей.

Mатрохина Нина Алексеевна: Танайка

Приглашаю посмотреть новый фотоальбом, посвященный Танайке, по адресу: :

http://st-rudka.ru/gallery2/v/tanaika/

Здесь же размещены фотографии, которые  прислал Шнейдер Виктор vikt.shnejder@yandex.ru

Автор: Mатрохина Нина Алексеевна 

Моей родной деревне Танайке,
всем, кто её помнит, посвящается...

   Заповедная сторона!
  Чистый воздух, хрустальная речка.
  Пахнет хлебом душистым и печкой
  Из раскрытого настежь окна.

   Голосят по дворам петухи,
  Свежий ветер с листвою играет.
  Солнце в травах росу собирает,
  Гонят стадо в луга пастухи.

   Скрип телеги. В дорожной пыли
  Воробьи копошатся забавно.
  И душе так спокойно и славно
  Слушать вечные звуки земли.   

Ещё не скоро осени конец.

Приветствие в стихах.

АУ! Где вы, уважаемые администраторы, координаторы и посетители сайта?
Лето уже давно закончилось. Пора засучить рукава и начинать работать.
Очень хочется узнать что-нибудь новенькое, а тут -  такое долгое затишье...
С дождливой оснью вас! А в утешение предлагаю прочесть мои новые стихи.

                     Ещё не скоро осени конец.
       
Ещё не скоро осени конец,
И свой наряд ещё совсем не скоро
Деревья сбросят, как ненужный груз.
А октября сияющий ларец,
Украшенный затейливым узором,
Ещё подарит нити ярких бус.

Листает ветер, как цветной журнал,
Листвы неразговорчивой страницы.
Обязанность свою не позабыв,
Даёт сентябрь свой ежегодный бал.
И кружат в вальсе невесомо птицы,
Почти полнеба крыльями закрыв.

Задумался над берегом реки,
Предчувствуя грядущие невзгоды,
О суетности жизни старый лес...
Но страхам и тревогам вопреки
Ликует и красуется природа
Под сводом остывающих небес

В круговороте.

Трудно быть Богом...
И риск, и ответственность слишком большая!
Ты думаешь - всё в этом мире доступно тебе,

Но жёстко и строго
Тебя этой власти вдруг кто-то лишает...
И ты ничего изменить не успеешь в судьбе.

А деньги и слава...
Они , как известно, не всем помогают,
И рушится мир, рассыпаясь на вашем пути...

Какую управу
Найдёте на тех, кто вас с трона свергает?
Им вскоре самим через это придётся пройти.

Как птицу на взлёте
Безжалостно снова кого - то сбивают,
Чтоб новую свиту приветствовал новый "король".

Но в круговороте
Бессмысленных битв он едва успевает
Примерить желанную... но непосильную роль.

© Copyright: Нина Матрохина, 2013
Свидетельство о публикации №113102207566

Вот и выткало лето...

Петухом голосистым румяное
утро поёт
На насесте зари , прогоняя
ночную дремоту.
Искупавшись в лучах восходящего
солнца, встаёт
И идёт босиком по росистой
траве за ворота.

Вот и выткало лето из трав
разноцветный ковёр
Всем ценителям истинным красок
природы в угоду.
И звучит над цветущей землёй
благодарственный хор,
Исполняющий щедрому лету
хвалебную оду.

В изнывающий полдень пылающий
солнечный шар
Самоваром июльским кипит
высоко в поднебесье.
Над притихшею заводью ивы
стоят чуть дыша,
Свои гибкие руки к воде
освежающей свесив.

День неспешным потоком всё ближе
к закату бежит,
Ощущая под вечер в себе хоть
какие-то силы.
Криптограммы полётов на небе
начертят стрижи,
Проводив на покой утомлённое
за день светило...

© Copyright: Нина Матрохина, 2013
Свидетельство о публикации №113121606857

Гимн зиме

ГИМН ЗИМЕ 2013.

Ты играешь на свирели.
За окном метут метели.
В этой снежной карусели
Не проехать, не пройти.
Как озябшая волчица
Непогода в дверь стучится.
Тенью мечется и злится,
Заметая все пути.

Словно гимн зиме безбрежной,
Так светлы и безмятежны,
Так пронзительны и нежны
В невесомой тишине
Звуки музыки прекрасной.
И цветок герани красной
Посреди зимы ненастной
Как маяк в твоём окне.

Дня прочитана страница.
Бесконечной вереницей
Вихри снежные, как птицы,
Кружат в небе до утра.
Зимней ночью длинной, длинной
Дремлет кошка у камина,
И сугробы, выгнув спины,
Охраняют сон двора.

Стена.

Как горько и безрадостно нам жить,
Коль нет любви и в сердце пусто стало.
Мелькают дни, как серые кварталы,
В окне троллейбуса. И некуда спешить.

Нам не вернуть давно угасших чувств,
В душе всегда звучит струна печали.
Как долго мы с тобой не замечали,
Что дом наш холоден и безнадежно пуст.

Разводит нас по разным сторонам
Стена непонимания и боли.
И каждый день нелёгкой нашей доли
Как тяжкий груз на плечи давит нам.

Весенняя миниатюра.

Весна. На улице теплынь.
Бегут ручьи с весёлым звоном.
Лишь прошлогодняя полынь
Одна скучает за прогоном.

Длинней заметно стали дни,
Парит земля под солнцем ярким.
И средь густых кустов в тени
Цветёт хохлатка буйно, жарко!

Гудят ленивые шмели,
Берут своими хоботками
Весенний, сладкий сок земли,
Преподнесённый им цветами.

Когда уходит любовь.

Нам любовь как божественный дар
Только раз в этой жизни даётся.
Сердце трепетной птицею бьётся,
И в груди полыхает пожар.

Где-то там, далеко от земли,
Две судьбы, как кусочки Вселенной,
В пазл сложились легко и мгновенно,
Осознав, что друг друга нашли.

Чередою мелькают года.
Как, когда, даже сами не знаем,
Мы любовь безвозвратно теряем,
И уходит она навсегда.

Ни упрёков, ни слёз, ни мольбы.
Словно рыцарь, с открытым забралом
Свой решающий бой проиграла,
Обессилев от долгой борьбы.

И в отчаяньи встав на карниз,
Перед этой пугающей бездной
Ощутила себя бесполезной.
Миг - и падает, падает вниз.

Больше ей ни смеяться, ни петь...
Но смешавшись с дорожною пылью,
Трепыхаются смятые крылья
В безнадежной попытке взлететь.

Здесь, внизу, её кто-то найдёт,
В дом возьмёт и начнёт неустанно
Врачевать её душу и раны
Много дней и ночей напролёт.

Если выживет - вновь возродится.
Но к тебе уже не возвратится.

Кружила голову цветущая весна.

Цветы сирени
Трепал ладонью свежий ветер озорной.
И светотени
От ив плакучих трепетали над волной.
Природа пела.
Кружились бабочки над заводью реки.
Метелью белой
С пушистых вишен облетали лепестки.
Сияло небо,
Кружила голову цветущая весна.
И свежим хлебом
Так вкусно пахло из раскрытого окна.

Две жизни.

Осень жизни у каждого будет своя...
По Сеньке и шапка...
Одному эта жизнь точно ровная колея -
Всё чисто да гладко.
Целиком для СЕБЯ весь свой жизненный путь,
А не для кого-то,
Он прошёл по земле, не вникая ничуть
В чужие заботы.

Жизнь другого - стремительный горный поток
Сквозь камни и скалы.
Он уже сто путей прошагал и дорог,
А всё ему мало!
По неровному дну за порогом порог -
Вперёд на свободу.
Сам себя по пути не жалел, не берёг,
Катил свои воды.
И на всём протяжении влагой своей
В любой круговерти
Он спасал и животных, и птиц, и людей
Нередко от смерти...
Он и ныне всё так же потоком бежит
По руслу... и снова
Каждой каплей воды до сих пор дорожит,
Спасая любого.

А поодаль в кустах - пересохший ручей,
Затянутый илом.
Он поил лишь себя, а для жизни ничьей
Его не хватило...
На сухих берегах вместо ярких цветов
Одна лишь осока.
Жил один, поделиться ни с кем не готов...
И ушёл одиноко...

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114051803842

Добытчик.

Ваське мышь попалась в лапы.
Целый час прождав в углу,
Он её когтями сцапал
Возле шкафа на полу.

Мышь и глаз открыть не смеет,
Только кот у нас чудак -
Он мышей ловить умеет,
А вот съесть не знает, как...

Не учили мама с папой...
Но довольный, что поймал,
Кот прижал добычу лапой,
Лёг... и тут же задремал.

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114020103268

Запахи лета.

Пахнет лето спелой ягодой,
В буйных травах бродит сок.
Мы с тобою встанем загодя,
Приготовим туесок.

Птичий щебет за окошками.
Только выйдешь на крыльцо-
Ветер тёплыми ладошками
Гладит сонное лицо.

Солнце пылью золотистою
Сквозь ажурную листву
Будто вышивку цветистую
Положило на траву.

Земляникой сладкой, спелою
Нас заманивает лес.
Сосны руки загорелые
Поднимают до небес.

Терпко пахнут травы пряные,
Сонно шепчется листва.
И от запахов, чуть пьяная,
Так кружится голова!

Преданность.

Много дней нескончаемый дождик идёт.
У дороги собака хозяина ждёт
И горюя, сидит от людей вдалеке
На сыром, придорожном и грязном песке.

Проезжающий люд, отзовясь на беду,
У обочины ей оставляет еду.
Но она не решается бросить свой пост,
Лишь слегка благодарно шевелится хвост.

Зябнут мокрые лапы, урчит в животе.
Чьи-то тени мелькают в сырой темноте.
Только строго хозяин сказал ей:"Лежать!",
Потому и не может она убежать.

Раз сказал, надо ждать, только сил больше нет.
И обнюхав колёсами вдавленный след,
Пёс исторг из груди, не владея собой,
Безнадёжный, прощальный, отчаянный вой.

И опять нескончаемый дождик идёт.
У дороги собака хозяина ждёт.
И по морде лохматой, следы бороздя,
То ли слёзы текут, то ли капли дождя.

Из детства.

Лишь наполнится звуками жизни
рассветная тишь -
Ты как будто на крыльях парящих
по небу летишь,
Просыпаясь в постели своей
с ощущением счастья...

И не зная ещё, чем ты занята
будешь весь день,
Неподвижно лежишь...даже думать
о чём-либо лень...
На душе так спокойно, как словно
бы после причастия!

Сквозь замёрзшие стёкла в окне
пробивается свет.
Пахнет печкою русской и хлебной
опарой рассвет,
А в ногах твоих тихо мурлычет
пушистая кошка.

И пока, с головою укрывшись,
лежишь и молчишь, -
Мама весело с кухни кричит мне:
"Ты, дочка, не спишь?
Я на завтрак тебе испекла
перед печкой лепёшки."

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114020108944

Каждому своё.

Целый день наблюдает из клетки
Попугай на окне и вздыхает -
Как же весело с ветки на ветку
Беззаботные птички порхают!

Эх, пожить бы ему хоть немного
На свободе средь белых ромашек!
Копошиться в траве у дороги,
Да ловить червячков и букашек.

Он гонялся б за мухами ловко,
По утрам рылся в мусорной куче.
По сравнению с тёртой морковкой
Эта жизнь, без сомнения, круче!

А с рябины напротив окошка,
На суку развалившись привольно,
Наблюдает соседская кошка
И о жизни мечтает спокойной.

Лучше б ей эту клетку отдали...
Вот была бы не жизнь, а малина!
Ей бы мясо три раза давали
И чесали бы щёткою спину.

А ещё... если б ей научиться
Удержаться на жёрдочке тонкой,
То она бы сидела, как птица,
И ночами мурлыкала громко...

Тормозит всё лишь самая малость:
Чтоб мечты не остались мечтами,
Им всего-то и сделать осталось -
Поменяться друг с другом местами.

© Copyright: Нина Матрохина, 2013
Свидетельство о публикации №113101706288

Капли солнечного света.

Оля  все  свои  веснушки

На ночь прячет под  подушкой,

Дверь закрыть покрепче просит,

Чтоб  никто  не смог их взять...

А  проснувшись  утром  рано,

Мажет  каждую   сметаной

И  приклеивает  к   носу,

Прежде чем пойти  гулять.

 

Нет  веснушек  у  Наташи,

У  Серёжи,  Лены ,  Даши.

Может, их носил бы каждый, 

Но   не   каждому   дано...

Их весна на день рождения

Ночью без  предупреждения

Подарила   ей  однажды,

К ней войдя через окно.

 

Капли  солнечного  света

Ей  дороже,  чем  конфеты -

Съел и всё... а вот веснушки

Дарят   радость  и  тепло.

Не  поэтому  ль  мальчишки

К ней внимательны уж слишком...

Пусть завидуют подружки -

Ей с подарком повезло!

 

 

© Copyright: Нина Матрохина, 2014

Свидетельство о публикации №114031203252 

Лодочкой газетной.

Жгу свечи в память о тебе,
Моё несбывшееся счастье...
Кораблик твой, забыв про снасти,
Готов был ввериться судьбе
В открытом море нашей страсти...

Но так недолго длился штиль,
И парус твой был так непрочен!
И мы на вёслах днём и ночью
Преодолели столько миль!
А оказалось - курс неточен...

Вот так приплыть и не смогли
С любовью к гавани заветной...
Корабль рассохся незаметно
И сушит вёсла на мели
Невзрачной лодочкой газетной.

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114050908316

Мельница.

Как огромная птица с подбитым крылом,
За безлюдной деревней - старинная мельница.
И хотя в её облике боль и надлом,
По всему ещё видно - на что-то надеется...

Жизнь в покинутых стенах давно замерла.
Не поют жернова свои песни хвалебные
Благодатной земле, что возможность дала
Больше века вдыхать её запахи хлебные.

Ветер вольный когда-то ей крылья вертел,
И она откликалась всем телом бревенчатым.
Но минУли года... и она не у дел...
Что поделаешь, если судьба так изменчива!

Так с тех пор и стоит - ни вдова, ни жена...
Тени прожитых лет к ней слетаются полночью.
Приютились под крышей её тишина
Да сухая тоска, разведённая горечью.

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114032307903

На вечерней заре.

На заре, после долгой дороги,
Наклонясь над притихшей рекой,
Моет солнце усталые ноги,
Опираясь о берег рукой
Перед тем, как уйти на покой.

Следом день в иерархии строгой
К горизонту скатился клубком.
Предзакатный остаток дороги,
С этикетом дворцов не знаком,
Утомлённо бредёт босиком.

Свет зари в опустевшей светёлке
Догорает как пламя костра.
Колыбельная песнь перепёлки
Тихой флейтой звучит до утра:
"Спать пора!Спать пора.Спать пора..."

Начало начал.

Моим предкам, основателям починка Ефремовский...

Вы простите меня, мои вятские предки,
Что на родине малой бываю так редко!
Похоронены вы на заросшем погосте,
Где ветра да дожди ваши частые гости.

На высоком бугре среди ровного места
Положили вас так, чтобы было не тесно.
На могильных крестах ваши мудрые лики
Без заботливых рук заплело повиликой.

От палящих лучей прикрывают вас кроны
Коренастых берёз. Тимофеи, Матрёны,
Алексеи и Павлы... Марии... Елены...
В ваших юных потомках живут ваши гены!

Здесь начало начал девяти поколений,
Уж за это одно можно встать на колени
И прощения просить, что бываю так редко!
Пусть земля будет пухом вам, вятские предки!

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114072706351

Не предавай меня, любовь моя.

Не предавай меня , любовь моя!
Мне не прожить и дня с такою болью.
Душа моя - как выжженное поле
На самой тонкой кромке бытия.

Нам выпало нести такую долю...

Не представляю жизни без тебя.
Не оставляй меня с такою ношей.
Прошу тебя, любимый мой, хороший,
Не торопись уйти... ещё любя ...

Пока любовь не замело порошей.

Щека к щеке , дыханье затая,
Лежим без сна всю ночь на изголовье.
Мы связаны с тобой одною кровью.
Мы проросли друг в друга - ты и я.

Но что нам делать с раненой любовью?

© Copyright: Нина Матрохина, 2013
Свидетельство о публикации №113122803668

О любви и не только...

Для прочтения внимательным и заботливым родителям!

В нашем классе есть девчонка. Я её как только вижу, сердце сразу замирает, и
пылает всё лицо. Я ,наверное, влюбился в эту Катю очень сильно, потому что жил спокойно до сих пор, а вот теперь... Я дарил ей сувениры, говорил ей комплименты и носил до раздевалки её новенький портфель. Но она смеётся только и на все мои намёки ничего не отвечает. Непонятно почему...

Только бабушка сказала, что девчонкам слишком рано о любви какой-то думать. Им совсем не до неё. Им бы только похихикать, да с подружками шептаться... Что они играют в куклы до четырнадцати лет. А вот мы - другое дело! Нам, конечно, рано тоже... Но ведь сердцу не прикажешь... Просто так устроен мир... А ещё она сказала, что какие-то гормоны нас на подвиги толкают и учиться не дают...

Если это всё гормоны...И душа поёт как птица... значит нужно в интернете всё подробно прочитать. Я узнал , что мама с папой, как обычно по субботам, в свой поход по магазинам отправляются с утра. И меня, конечно, звали, только я сказал, что занят, что опять играть во взводе мне с друзьями в World of Tanks. Вот удача так удача! Я с утра включил компьютер и о том, что происходит, прочитал за пять минут.

Там нам пишут, что гормоны до поры тихонько дремлют в нашем детском организме... Но в один прекрасный день... День-то может и прекрасный, только я гормоны эти, что мешают жить спокойно, как-то сразу невзлюбил... Я нашёл свои гантели, что пылились под диваном, и решил собой заняться, чтобы время не терять... По утрам вставал пораньше, раз по тридцать отжимался. Под прохладным душем стоя, каждый раз себе внушал:

Что я сам себе хозяин! Что ещё учиться надо! Никакие там девчонки нам, мужчинам, не нужны! Ну а Катя, чтобы знала, меня больше не волнует! Если ей дороже куклы, пусть немного подрастёт! Я стараюсь быть спокойным. На неё гляжу с усмешкой... Только все мои усилья понапрасну, я скажу... Сердце так же замирает... И лицо пылает жарко...

Вобщем, я за этой Катей как ходил... так и хожу...

© Copyright: Нина Матрохина, 2013
Свидетельство о публикации №113101905633

Облака.

Стихи написаны в 14 лет.

Облака, куда вы мчитесь,
Будто призрачные птицы?
Хоть на миг остановитесь!
Я хочу с землёй проститься

И взлететь. И вслед за вами
Мчаться в сказочное царство,
Где за синими горами
Нет ни злости, ни коварства.

Люди там добры надиво,
Там не знают лжи, обмана.
Так куда ж так торопливо
Мчитесь вы, к какому стану?

Что вас гонит - боль, тревога?
Или просто вы бродяги?
Словно рыцари, в дорогу
Мчитесь вы со всей отвагой.

Что вас ждёт там, за горами?
Подождите, не спешите.
Я хочу лететь за вами,
Вы меня с собой возьмите!

Но мой зов они не слышат
И летят, как птичьи стаи,
Над рекой, над нашей крышей,
В синеватой дымке тая.

Свежий ветер травы будит,
Слышен тёплый запах хлеба.
Счастлив тот, кто землю любит,
А душой стремится в небо.

Здравствуй, утро!

Уж давно отзвучала гармонь.
Просыпаясь, вздыхает природа.
Золотого рассвета ладонь
Гладит мягкие кудри восхода.

Отзвенел соловьями рассвет,
Брызнул в небо малиновым соком.
Вот уж солнце льёт ласковый свет,
Глянув в мир подрумяненным боком.

Здравствуй, утро! Вдыхаю тебя
Вместе с солнцем, с дорожною пылью.
Новый день, беспокоясь, любя,
Распластал необъятные крылья.

Одинокий флюгер.

Поёт апрель... все влюблены.
В стволах деревьев бродят соки.
На крыше флюгер одинокий
В сонеты складывает строки
С приходом солнечной весны.

Любви не в силах превозмочь
В мечтах о чувственной подруге,
Он их поёт на всю округу
И по оси, как центрифуга,
Под ветром крутится всю ночь.

Страстей своих внезапный взрыв,
Хоть и досадует на это,
Унять не может до рассвета...
И ждёт с надеждою ответа
На свой отчаянный призыв.

Поняв, что что-то с ним не так,
Совет ему дают вороны,
Как через "доступ удалённый"
С такой же флюгершей влюблённой
Он смог наладить бы контакт...

...Теперь все ночи напролёт
Строка к строке, неутомимо
Он пишет песни для любимой.
И каждый раз с летящим мимо
Попутным ветром, письма шлёт...

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114021203272

Плач птенцов уцелевших.

Луг спросонья открыл удивлённо глаза,
Распушив одуванчикам ярким ресницы.
Небо чистое - чистое, будто слеза,
Для полётов себя предоставило птицам.

Это просто, когда у тебя два крыла!
Развернул - и лети высоко в поднебесье.
Жаль, природа такого нам дать не смогла...
А не то мы парили бы с птицами вместе

На воздушном потоке... в такой синеве!
И земная юдоль твоя - как на ладони,
Где свой выводок перепел прячет в траве,
Где кувшинки волною качает в затоне...

Это в прошлом... А ныне здесь боль и война.
Всюду пепел деревьев, в пожарах сгоревших.
После взрывов по нервам так бьёт тишина!
И в траве до утра - плач птенцов уцелевших...

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114051909604

Под покровом темноты.

Ещё так крепко спят сады,
Но март уже принёс плоды...
Он свой спектакль за разом раз
Весною затевает,
Где под покровом темноты
Как гроздья, дикие коты,
Двор освещая блеском глаз,
На ветках "созревают"...

Встопорщив щёткою усы,
Выводят теноры, басы,
Явив во всей красе свой дар,
Сложнейшие рулады.
В искусстве этом каждый кот
Сумел достичь таких высот!..
Но жаль, что их репертуар
Совсем не для услады.

Даёт команду дирижёр
(Он же солист), и дружный хор
Весну встречающих певцов
Звучит для всей округи.
Не так уж важно, что потом
В ответ им скажет каждый дом...
Они коты в конце концов!
И им важней подруги.!

Вот потому кошачий хор
Не популярен до сих пор...
Хоть знают их и без афиш -
Такое не забудешь!
И опыт есть у них теперь
Ценой немыслимых потерь -

Коль там, где надо, помолчишь,
То и целее будешь...

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114031805998

Поздравление на 60-летие

Не возраст - шесть десятков лет!
Мужчины просто повзрослели...
И пусть оставили метели
На их висках свой белый след -
Им только... шесть десятков лет.

С днем рождения, Валерий! Здоровья, успехов,благополучия!

Помощница.

Я помыла вместо мамы
Всю посуду с мылом...
Словно пенное цунами
Растеклось вокруг волнами...
Чуть всю кухню вместе с нами
За окно не смыло!

Я на кресле посидела
Под большой картиной...
И нашла другое дело -
Пылесос включила смело
И почистить захотела
Наш ковёр в гостиной...

Мама мне простит едва ли...
Мне придётся тяжко...
В пылесос носки попали,
С полки книжки все упали,
Кот до вечера в подвале
Просидел... бедняжка!

© Copyright: Нина Матрохина, 2013
Свидетельство о публикации №113110806565

Про птенца и Кота.

Птенец упал из тёплого гнезда.
Его настигла страшная беда,
И он едва ль теперь сумеет выжить...

Лежит и ждёт, помяв одно крыло.
Ему сегодня так не повезло...
А вот и Кот явился... ярко-рыжий!

Для всей окрестной живности гроза!
Слегка прищурив жёлтые глаза,
На завтрак смотрит с явным сожалением...

Не потому, что жаль ему птенца -
Он проглотил бы этого юнца
По древнему инстинкта повелению!

Но вот размеры... пёрышки да пух...
Бывало съешь ощипанными двух
И сытым больше в поисках не рыщешь.

А нынче глянь - какая мелкота!
Зачем на них охотиться котам,
Коль мясо там не скоро и отыщешь!

Так думал Кот, улёгшись на траве.
От криков птиц звенело в голове...
И он решил - пора идти к развязке!

Вернуть в гнездо неплохо бы птенца,
Забрав взамен беспечного отца...
И перья ему выдрать... для острастки!

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114040706115

Противостояние.

Автор: Mатрохина Нина Алексеевна 

Спящая дорога.
Спящая река.
Ветер издалёка
Гонит облака.

Зябнет на пригорке
Сиротливый лес.
Смотрит месяц зорко
С сумрачных небес.

Над притихшим лугом
Меркнет зыбкий свет.
Смотрят друг на друга
Темень и рассвет.

Рассвет качая на руках.

Рассвет качая на руках,
Беспечно нежится природа.
Укрывшись сенью небосвода,
Витает в сонных облаках.

Резвится ветер-озорник,
Покой нарушив безмятежный.
К ветвям берёзы белоснежной
Всем телом трепетно приник.

С землёю небо солнца диск
На день грядущий повенчает,
И утро новое встречает
Птенцов голодных дружный писк.

Легко парит над гладью вод
Стрекоз прозрачных эскадрилья.
А день под солнцем сушит крылья,
Чтоб вновь продолжить свой полёт.

Хозяин.

Мы с бабушкой купили петушка
Для курочек, следить за ними строго.
Они клюют кота исподтишка,
Да бегают к соседям за дорогу.

А у него такой красивый вид,
И голос просто всем на удивленье!
Он целый день за курами следит
И учит их уму с завидным рвением.

Теперь они букашек и жучков
Так дружно собирают возле дома!
Петух для них находит червячков
Под старой перепревшею соломой.

И вечером, загнав их на насест,
Всю ночь как будто сторож охраняет -
А вдруг хорёк из них кого-то съест...
Вот и не спит, дремоту прогоняет.

Он как солдат на боевом посту -
Хоть службу нёс, но утром не зевает.
И мы, его погладив по хвосту,
Хозяином и Петей называем.

© Copyright: Нина Матрохина, 2013
Свидетельство о публикации №113110111271

Эй, ты кто, отзовись...

Волчьей пастью ощерилась гиблая ночь,
Пахнут тёмные улицы кровью и потом.
Дышит в спину и гонит из города прочь
Жутким взглядом кинжальным прицелившись, кто-то...

Мы не в силах его в темноте рассмотреть...
Эй, ты кто? Отзовись!
- Смерть...

Пепел, тлен... вороньё на скелетах домов,
Переломаны рёбра у лестничных маршей.
Под землёй и в плену окровавленных снов
Еле слышно во тьме дышит город восставший.

Тянет лёгкими воздух подвальная стынь...
Эй, ты кто? Отзовись!
- Жизнь...

Но лишь утро - и стены от взрывов дрожат,
Плачут лики святых над твоим изголовьем.
Жизнь и Смерть как подруги на поле лежат,
Породнившись бессмысленно пролитой кровью...

Никого не щадит, убивая, война...
Эй, вы где? Дайте знак!
- Тишина...

Эй, ты кто, отзовись...

Волчьей пастью ощерилась гиблая ночь,
Пахнут тёмные улицы кровью и потом.
Дышит в спину и гонит из города прочь
Жутким взглядом кинжальным прицелившись, кто-то...

Мы не в силах его в темноте рассмотреть...
Эй, ты кто? Отзовись!
- Смерть...

Пепел, тлен... вороньё на скелетах домов,
Переломаны рёбра у лестничных маршей.
Под землёй и в плену окровавленных снов
Еле слышно во тьме дышит город восставший.

Тянет лёгкими воздух подвальная стынь...
Эй, ты кто? Отзовись!
- Жизнь...

Но лишь утро - и стены от взрывов дрожат,
Плачут лики святых над твоим изголовьем.
Жизнь и Смерть как подруги на поле лежат,
Породнившись бессмысленно пролитой кровью...

Никого не щадит, убивая, война...
Эй, вы где? Дайте знак!
- Тишина...

Эпилог.

А друзей мы теряем по разным причинам...
Кто-то свечкой угас на холодном ветру,
Кто-то вёл слишком часто со смертью игру,
Кто-то жил и ушёл настоящим мужчиной.

Мы подходим к особому в жизни "порогу"...
Нас всё чаще гнетёт беспричинно тоска,
И всё чаще при звуке дверного звонка
Словно жалом, касается сердца тревога.

Продолжая листать своей жизни страницы,
Каждый поздно иль рано прочтёт Эпилог...
Оставляем мы жизнь в отведённый нам срок,
Как гнездо оставляют покинутым птицы.

© Copyright: Нина Матрохина, 2014
Свидетельство о публикации №114040405816

Ожиганов Иван. Налимы Нижегородского Заветлужья.

Посвящаю покойному деду Максиму Николаевичу,
открывшему своим внукам дверь в мир Природы и Охоты


Нижегородское Заволжье, точнее та его часть, что расположена на территории Воскресенского и Шараганского районов, еще на памяти старожилов была покрыта девственными елово-пихтовыми лесами. Сейчас эта местность представляет сплошные вырубки, зарастающие непролазным лиственным молодняком.

Леса эти пронизаны множеством малых речек и ручьев - левых притоков Ветлуги и Волги. До недавнего времени, отрезанные от крупных населенных пунктов бездорожьем, леса эти богаты были зверьем, а речки - всевозможной рыбой. Самой ценной рыбой по праву считался налим. Налим и сейчас остается желанным трофеем для рыболовов-охотников.

Еще на моей памяти до начала семидесятых годов речка наша Рудка и ближайшие притоки: Шклея, Пасташ, Нежнурка были поделены на участки местными деревенскими рыболовами, по-современному - браконьерами. На этих участках в удобных местах крепились и постоянно поддерживались в пригодном для рыбной ловли состоянии особые изгороди из кольев и прутьев, так называемые язовища. Следы их сохранились до сих пор. С их помощью и ловили местные браконьеры (к числу их относились мой дед, отец и другие) зимой налимов, а в мае - нерестящуюся сорожку в особые ловушки - морды. Причем лов налимов продолжался с установления прочного льда до первых числе февраля, а сорожки - с начала мая до 7-9 мая или позже, в зависимости от погоды. Все остальное время рыба беспрепятственно проходила через окна, сделанные в язовищах. Морды делились на зимние и летние. Зимние представляли точное подобие описанных Л.П.Сабанеевым. Летние делались из мочального сетяного полотна, натянутого на каркас из еловых прутьев. Морды из мочала дольше сохранялись в теплой летней воде и служили в основном для ловли линей и карасей.

Уловы налимов зимой были значительны: не раз мы с дедом в пору зимних каникул вывозили улов с речки на санках в картофельных мешках. В довольно узкое горло морды вваливались налимы до 4-х кг весом.

Следующий сезон ловли налимов начинался весной с вхождением полой воды в русло. Наступало время азартной и добычливой ловли всякой рыбы наметами. Шумно и весело бывало в это время на берегах Рудки, каждого главу семьи с наметом, как правило, сопровождали чуть не все домочадцы, включая жен и детей. Среди большого количества разной рыбы, вылавливавшейся в это время, немало было и крупных налимов. Основная же ловля налимов велась на крючковую самоловную снасть, представлявшую собой смоленую толстую льняную нитку с грузилом и самодельным кованым крючком, привязанную к легкому шестику, которые втыкались в давно известных ходовых налимьих местах. Дед мой ставил ежегодно около двух десятков таких снастей и ежедневно объезжал их на легкой долбленой лодке - ботнике, снимая добычу и меняя насадку. Конец жора налимов совпадал с началом нереста сорожки. Летом на крючковую снасть ловить налимов мне не доводилось, хотя нередко приходилось видеть их плавающими под плотами бревен, оставшихся после лесосплава, а также на мелководных перекатах Шклеи. Вопреки литературным данным, никогда не доводилось летом ловить налимов руками, хотя в детстве, едва ли не каждый день, купаясь в мельничном омуте, мы проверяли рачьи норы, где по уверованиям авторов должны прятаться в жаркие дни налимы.

С конца сентября и до ледостава продолжался сезон острожения или лунения рыбы, как называли этот способ охоты классики - Аксаков, Сабанеев. По уверениям знатоков, это самый увлекательный и романтичный способ добычи рыбы. На носу ботника устанавливалась металлическая решетка для костра - <коза>. В качестве топлива использовалось <смолье> - расколотые на полена смолистые сосновые пеньки, дававшие достаточно яркий свет. Большую часть добычи составляли щуки и налимы. Причем, чем ближе к ледоставу, тем больше и больше добывалось крупных налимов.

В наше время острожение стало невозможным, так как в 70-е годы мелиораторы знатно потрудились, меняя русла рек, и до сих пор водные потоки, размывая новые ложа, несут массу ила и песка, отчего вода совершенно непрозрачна на большой части известных мне малых рек Заветлужья за исключением стариц, глубоких заводей и совсем уж малых лесных речек. В середине 70-х годов произошли коренные изменения в укладе жизни сельских жителей. Многие мелкие деревни перестали существовать, на смену ручному труду пришел механизированный, улучшилась оплата труда колхозников. У людей появилось много свободного времени, изменились и нравы населения в худшую сторону. В результате чего ставить хорошо заметные стационарные ловушки типа <морд> стало невозможно из-за воровства. Да и рыбы заметно поубавилось. И лишь единицы из числа стариков, доживающих свой век в отдаленных деревнях (по 3-4 жилых дома), отрезанных от новой цивилизации бездорожьем, занимаются еще зимой ловлей налимов мордами, но никто не ставит крючковых самоловов в весеннюю пору, но это уже по другой причине.

Я открыл для себя ловлю налимов донками-закидушками, начитавшись альманахов <Рыболов-спортсмен>. В конце апреля 1980 г. на 3 поставленных закидушки где-то через час я достал трех налимов. В тот же вечер было изготовлено их 10 штук. Заготовив червей из теплой огуречной грядки, к вечеру следующего дня я был на любимой речке Рудке, точнее, на Яшкиной гриве - крутом изгибе реки, где в летнюю пору отдыхало деревенское стадо. Начинался дождь. Поставив свои закидушки, я собрал плавник и развел костер. Дождь все усиливался. Решил проверить донки и идти домой. К моему удивлению на каждом крючке висело по налиму. Брезентовая сумка моя заметно оттопырилась на боку и оттягивала плечо. Над головой в сгущающихся сумерках блеял бекас, на разливах кричали утки, шумел и пузырился дождь, но на него я уже не обращал внимания. Собрал к костру весь имеющийся поблизости плавник, надергал высохших стеблей репейника, словом, все, что может гореть, и отправился в новый заход, и вновь на каждом крючке висело по налиму, один был сход, вероятно, налим не успел глубоко заглотить наживку. Так продолжалось до половины двенадцатого ночи, между тем дрова, заготовленные мною, кончились. Бушлат мой солдатский на вате промок, стал неподъемным и перестал греть. Сумка уже не вмещала пойманную рыбу и пришлось часть ее нанизать на ивовый прут. Перезарядив очередной раз донки, я ушел домой, а утром рано побежал за ними на гриву. Опять на каждом крючке сидело по налиму.

В этот же день мне нужно было уезжать на занятия в институт. К моему отъезду на кухонном столе возлежал, благоухая немыслимыми ароматами, пирог из налимятины.

Еще много раз ловил я удачно налимов на закидушки весной после убыли полой воды и зимою жерлицами. В прилове бывали и окуни и щуки, язи до 1,5 кг весом и чудовищной величины, набитые икрой ерши. Но вот в начале 90-х годов в майские праздники так же было все, как раньше: дождь, костер. Рядом со мной уже был старший сын. Ему было лет 10-12, а вот налимов мы не поймали ни одного. Наживка моментально объедалась раками, у которых после длительной депрессии наступил демографический взрыв.

Рыбных пирогов мы, конечно, поели, но рыба была поймана сетями моим старшим братом, лесником местного лесхоза, а еще раков в них было столько, что втроем мы их выбирали часа 3-4.

Вернулись мы в город, в общем-то, довольные, но ловле налимов, по большому счету, пришел конец, а раки процветают, несмотря на электроудочки и самый настоящий промысел их местными жителями. За раками приезжают из Новгорода, Йошкар-Олы, ведро стоит всего 150 рублей. В чем причина рачьего засилья? Возможно, у них не стало естественных врагов: голавалей, язей, налимов, выбитых электробандитами почти подчистую.

Налимов мы все-таки ловим в пору майских праздников в омутках одной маленькой речки, где почему-то совсем мало раков, и которая непроходима для лодок из-за многочисленных завалов, торчащих из воды острых еловых прутьев, бобровых плотин.

О гастрономических достоинствах налимов много сказано. По моему мнению, не стоит сдирать с них кожу перед жаркой, как, впрочем, и счищать чешую с линей, как советует известный автор очерков о ловле рыбы Андрей Яншевский.  По крайней мере, наши местные заветлужские налимы ничем дурным не пахнут. А как сделать, чтобы рыба при жарке не разваливалась, так об этом во многих кулинарных книгах можно прочитать.

ВложениеРазмер
Иконка изображения Копия DSCF1963.JPG1.26 МБ
Иконка изображения DSC02312.JPG86.96 КБ

Иван Ожиганов. О старой «Старой Рудке» и друзьях – товарищах.

10Признаюсь, всякий раз, заглядывая на этот сайт, испытываю ревнивое чувство к Новосёловским «Журавлям» и к Новосёловским Зайцевым, наполняющим жизнью и содержанием его страницы, и думаю про себя: вот выйду на пенсию и тоже напишу про своих Старо-Рудкинских земляков. Немножко больной Севером после прочтения книг В.А. Обручева, Н.В. Пинегина наткнулся в инете на работы Л.М. Повал, посвященные проблемам Русского Севера и там же на статью о нем в Архангельском издании «МК». …И вспомнился старинный пятистенный дом в Старой Рудке за прогоном. Кто не знает, прогоном называли промежуток между домами, оставленный для прогона скота и проезда. На ночь прогон закрывался воротами. Дом этот был местом притяжения для мальчишек конца пятидесятых до второй половины шестидесятых годов. В нем – то и жил в детстве Лев Матвеевич со старшим братом Юрием, мамой Екатериной Прокопьевной, отцом  Матвеем Львовичем, дядей Евгением Прокопьевичем, кумиром всех мальчишек от 5 до 17 лет, работавшим в колхозе то на тракторе, то на комбайне. Высокого роста, очень сильный Евгений Прокопьевич носил лихо закрученные усы, солдатский, цвета хаки, бушлат. Играл с мальчишками в прятки и помогал мастерить в колхозной кузнице пистолеты- поджиги и пугачи.

54В доме висел портрет военного в буденновском шлеме, с саблей и с такими же усами, как у Евгения Прокопьевича. Это сейчас я называю Евгения Прокопьевича полным именем, а раньше мы называли его дядей Женей. Екатерину Прокопьевну- теткой Катей, ну а Матвея Львовича, ественно, Матвеем Львовичем. Семейство Повал внешне ничем не отличалось от обычной деревенской семьи. Держали корову, кур и поросят. Заготавливали сено за Танайкой, не пренебрегали и совершенно вышедшим из обихода архаичным мочалом. В каникулы братья Юрий и Лев , как и все деревенские мальчишки и девчонки, работали в колхозе. Даже будучи студентом, Лев Матвеевич скирдовал с мужиками сено. Петь у Льва Матвеевича тоже получалось. Подавая вилами на скирду сено, он напевал:  «Помнишь мезозойскую культуру. Мы сидели под базальтовой скалой и мою изодранную шкуру ты зашивала каменной иглой...», так что и я эти строки  запомнил.

55Старший из братьев, Юрий, занимался техническим творчеством. На тот промежуток времени самодельными злектромоторами, работавшими от постоянного тока. Проверять работоспособность электромоторов приходилось в подполье, где дядя  Женя хранил в зимний период огромный аккумулятор от зерноуборочного комбайна «СК-3». Бывало, что в подполье дома набивалось более десятка мальчишек разного возраста, наблюдавших за таинством превращения электроэнергии в механическую. Ни тётка Катя, ни Матвей Львович нашествию гостей отнюдь не препятствовали. Приходили сюда Пермяков Василий, Суслопаров Николай с дальнего конца деревни, Вадик Куклин, Торопов Виталий, позднее Василий Журавлев, из тех кто помоложе- Николай Куклин, Виталий Куклин, братья Глушковы, Ожигановы Николай и Валентин, внуки Натальи Павловны Куклиной Владимир и Вячеслав, ну и расчувствовавшийся на склоне лет  автор сего мемуара, опять же, евственно. Заглядывали в дом Матвея Львовича и взрослые: Куклин Валерий- студент Политехнического института, Куклин Юрий- курсант Ленинградского Арктического училища, не пренебрегавшие общением с малышней и подростками.

Катерина Прокопьевна увлекалась выращиванием экзотических для того времени огородных растений, в частности, дынь. Уже будучи взрослыми, Лев Матвеевич угощал меня дынями, но дыни мне не понравились, на что Лев Матвеевич ответил, что дыни потому не понравились, что слишком сладкие. Наверное, так оно и было. Евгений Прокопьевич навсегда покинул Старую Рудку. Семейство Повал переехало в новый дом. Все мы повзрослели. Старший Юрий уехал учиться в Ленинградский Горный Институт. В какое-то лето Лев Матвеевич подарил мне саблю, почти как настоящую, только из мягкого металла и вообще был какой-то грустный, наверное, с детством прощался. Матвея Львовича в Старой Рудке я видел в последний раз в 1977 году. Вечером он приходил купаться на Старую мельницу, а я подергивал там на удочку окуньков и сорожек. Матвей Львович рассказывал мне, как он с моим дедом в молодости ездил острожить рыбу «выше ГЭСа», и какие огромные щуки там водились, делились впечатлениями о Транссибирской магистрали: в конце сороковых годов Матвею Львовичу довелось побывать в Китае. Моя последняя встреча с Матвеем Львовичем состоялась еще через несколько лет, когда он проходил лечение в кардиологическом отделении 5 клинической больницы в г. Горьком.

Память

Сегодня исполнился год, как мы простились с новосёловским Журавлём с ожигановскими корнями - Журавлёвым Валерием Павловичем. Уже год, как мы говорим о нём только в прошедшем времени. На берегу Волги, в Узморье, хранятся его рукописи, которые, без сомнения, увидят свет благодаря его дочерям. Продолжают радовать близких инструмент, изготовленный руками Кузнеца!
"Пусть опрокинет статуи война, мятеж разрушит каменщиков труд, но, врезанные в книгу письмена, грядущие столетья не сотрут".

Крещенские налимы. (По тропам моей памяти).

  Морозы установились с самого Рождества и к Крещению только усилились. Столбик термометра устойчиво стоял на цифрах 35 - 43 градуса ниже нуля. По ночам громко трещали лопаясь от мороза деревья и наш пес Пират не разобравшись, встревожено лаял, запертый в теплом хлеву.

Утром незадолго перед Крещением я проснулся рано и лежал, прислушиваясь, когда заговорит укрепленный на стене маленький репродуктор. Он зашипел за пять – семь минут до шести утра и раздался голос диктора: Передаем сообщение Шарангского Районного Отдела Народного Образования. В виду низкой температуры воздуха занятия в школах района с 1го по 8 класс отменяются. Дальше раздались торжественные звуки Гимна Советского Союза. Подошла мама и выключила радио, но мне уже не спалось. Я сунул ноги в валенки, накинул шубенку и шапку и выскочил на улицу. Радостный Пират прыгнул мне на грудь, лизнул нос и щеку, всем своим видом показывая, как ему необходимо вместе со мной войти в теплую избу. Желание Пирата мною было правильно понято и тотчас же реализовано с молчаливого одобрения мамы.

Дед Максим уже вовсю занимался мочалом, разделывая его на тонкие ленточки. из которых потом крутили веревочку. Раз в неделю из районной заготконторы приезжал заготовитель-приемщик и обменивал тюки с мочальной веревочкой на деньги. Приходилось и мне вносить посильный вклад в семейную мочальную эпопею, которая продолжалась с весны, до весны, от заготовки липового луба (липовой коры, для тех, кто не знает), до изготовления конечного продукта. Сама заготовка луба большей частью была опасным приключением. Приходилось тайком от лесников на заброшенных делянках выпиливать остатки липняка, весной, во время сокодвижения, сдирать со сваленных лип кору и замачивать её на на глухих лесных речках и оврагах, чтобы где-то уже в июле в разгар комаров разделить размягшую в воде кору на мягкую заболонь – мочало и ненужную паздеру – верхний твердый слой коры. Но что делать, денег в колхозе в конце 50х – начале 60х годов платили очень мало.

Управившись со скотиной, еще затемно, родители ушли на работу. Мы с дедом ,позавтракали блинами с мороженой сметаной и стали собираться на реку за налимами. На востоке, со стороны деревни Новоселово, вставало солнце, огромное и совсем неяркое. Сияющий золотистый столб света поднимался от него к самому зениту. Промороженный снег засверкал на январском солнце мириадами алмазов. Громко скрипели по давней лыжне лыжи-голицы. Лыжня многие годы тянулась от огорода в сторону нашей любимицы реки Рудки, далее во 2е болото, где у деда стояли капканы на куницу, двоилась, уходя вниз по течению Рудки, троилась, снова сбегалась в одну линию. Так было всегда, пока был жив дед, отец, старший брат. Теперь только я в свои редкие зимние наезды в Старую Рудку, гонимый тревожащими душу воспоминаниями по нетронутому снегу обновляю старую дедовскую лыжню.

До первого езовища, где стояли морды, идти было всего метров 150. Из- под снежного берегового надува дед достал пешню, железную лопату и сачок из проволочной сетки для очистки проруби от осколков льда. Укрытая снегом прорубь промерзла не сильно. Сильными ударами пешни дед вырубил сантиметров 10 толщиной прямоугольную прозрачную плиту льда. С помощью багра и лопаты плита была вытащена на лед и обнажилась дымящаяся на морозе чернота проруби. Сердечко моё часто забилось, что там в таинственной глубине?

Дед вынул ветки елового лапника, загораживавшие верх окна в езовище, кряхтя, взялся за колышек, к которому крепилась морда, покачал его и с трудом потянул на себя. «Попало, попало?» взволнованно спрашивал я деда. Наконец сплетенная из ивовых прутьев морда оказалась на снегу. В ней ворочался и шуршал льдинками немалый клубок налимов . Дед развязал горловину морды, вытряхнул налимов на снег. Я схватил берестяный кузовок и стал складывать в него добычу, громко отсчитывая: Раз, два, три…. Не считай, громко перебил меня дед. Водяной этого не любит и в другой раз ничего не попадет. В следующую морду налимов попало меньше, но рыба была крупнее. Дед взвесил на руке почти полный кузовок и сказал: Слава Богу, полпуда будет.

Так мы шли от езовища к езовищу. Кузовок был полон и дед зарывал налимов в береговой снежный надув, поминая при этом то Бога, то водяного, пославших богатую добычу. Время близилось к обеду и дед отправил меня домой, чтобы я привез салазки и пару мешков под рыбу. Кузовок с рыбой, конечно же, я унес с собой. Родители уже обедали, уговаривали меня поесть с ними, но мне было не до еды. Привязав к салазкам пару мешков, я покатил на лыжах к Ореховой гриве, где было наше последнее езовище. Ниже по Рудке начинались угодья Клешнина Михаила Павловича и тянулись до устья лесной речки Шклеи. Дед уже закончил проверять морды. Сосульки льда висели у него на бороде и усах. Красными руками брал он уже померзших, вяло шевеливших хвостами налимов и складывал в мешки, которые я держал донельзя довольный богатой добычей.

Дома дед переложил налимов в большую деревянную кадку, засыпав их снегом. Так они лучше сохраняли свои гастрономические качества. Крещенским налимам недолго суждено было покоиться в кадке. Ближе к вечеру пришла кума Тоня и сказала, что старший сын Леонид надумал жениться и два ведра самых крупных икряных налимов перекочевали к куме Тоне для свадебного стола. Потом заявился дядюшка Ефим из д. Торопово и тоже увез с собой почти столько же. Больше в таком количестве налимы уже не попадались, а в феврале и вовсе сошли на нет. Дед вынул морды из воды и повесил их на кусты берегового ивняка. Весной он свезет их на лодке поближе к дому и сложит под навес, где они будут лежать до следующей зимы. Весной и летом рыба ловилась в морды уже несколько иной конструкции.

  Прим. Езовище: изгородь поперек реки из деревянных кольев с окнами для прохода рыбы. В окна ставились морды - плетеные из ивовых прутьев ловушки для рыбы.

Ботники Старой Рудки.

Ботники-  долбленые из осины и разведенные на огне, лёгкие в управлении, ходкие и маневренные лодки: мечта рыболова и охотника:  Еще одна утраченная страница культуры лесного Заветлужья.

Ботник Николая Торопова из Старой Рудки.

Долгое время я думал, что слово это пришлое, вероятно, завезенное царём Петром Великим из Голландиии и обозначает бот, что значит лодка, пока не добрался до трудов Л. П. Сабанеева. И вот что оказалось. Слово ботник произошло от слова ботать, т.е. бить в воду особой  воронкой, укрепленной на шесте, так называемым боталом, с целью заганивания рыбы в специалные  ботальные сети. Для этого требовалась лёгкая маневренная лодка, получившая название ботник. Вообще - то ботники изготавливались разных размеров. Для увеличения грузоподъёмности к иным нашивались по бортам деревянные доски. Со слов моего деда Максима на таких лодках мои односельчане сплавляли льноволокно продавать на Макарьевскую ярмарку. Лодок в Старой Рудке всегда было немного, 5- 6 не более, а мастеров и того менее. Делал лодки  мой дед, а в Сысуях - Яков Ильич Целищев. Весною, когда наступала устойчивая оттепель, лодки начинали смолить нагретой до кипения смолой, полученной путем перегонки древесины выдержанных сосновых пеньков. За смолой ездили в Урень, где был смолокуренный завод, позднее лесохимический комбинат. Смола пахла терпко и остро, её запах памятен мне до сих пор,  он в неразрывное целое связан с запахом талого снега, будоражащего весеннего ветра и шумом волн весеннего половодья. Такою же смолою пропитывали свои кнорры скандинавские викинги, а славяне свои лодьи.
Аналогичные по исполнению лодки я встречал в 70е годы прошлого века на р. Керженец. Тогда же прочитал в популярном тогда журнале "Знание- сила" статью американского автора, в которой тот с восхищением отзывался о Керженских ботниках и отмечал их выдающиеся ходовые качества и превосходство над знаменитыми индейскими пирогами, воспетыми Ф. Купером. Если быть точным, то не над оригинальными пирогами, а над тем, что выпускает американская промышленность(и что, к сожалению, не выпускает наша).
Сейчас на Рудке в пределах Нижегородской области остался один исправный ботник у Николая Торопова и у него же еще один в стадии неполной готовности.

Дом Торопова Н. А. в Старой Рудке на Старой улице.

Новая лодка почти готова.

Иван Ожиганов

Источник: http://ozhiganov.livejournal.com/1751.html

Заметки старорудского натуралиста. В родной и любимой Старой Рудке в ночь на 22 октября выпал первый снег. Вообще-то не совсем первый, но вот так по-настоящему. впервые в этом (2015) году.

В родной и любимой Старой Рудке в ночь на 22 октября выпал первый снег. Вообще-то не совсем первый, но вот так по-настоящему. впервые в этом (2015) году.

Снимки с мобильных телефонов и моего старого фотоаппарата.

С уважением, Иван Ожиганов.

  В родной и любимой Старой Рудке в ночь на 22 октября выпал первый снег.Вот так по-настоящему.
 
     

В родной и любимой Старой Рудке в ночь на 22 октября выпал первый снег.Вот так по-настоящему.

 
     
 
Не все замерло на нашей Старой улице,в. доме учительницы-пенсионерки Риммы Гавриловны Журавлевой топится печь.
 
     

Не все замерло на нашей Старой улице,в. доме учительницы-пенсионерки Риммы Гавриловны Журавлевой топится печь.

 
     
 
В Отрезной: Заяц и ТОЗ-34 (На следующий день после снегопада).
 
     

В Отрезной: Заяц и ТОЗ-34 (На следующий день после снегопада).

 
     
 
И Рудка  порадовала нас своими дарами.
 
     

И Рудка порадовала нас своими дарами.

     
 
Бунгало старого Кожаного Чулка.
 
     

Бунгало старого Кожаного Чулка.

 
     
 
Бунгало старого Кожаного Чулка.
 
     

Дары р.  Рудки

 
     
 
В Сысуях, что на речке Шклее, печные трубы уже не дымят и по ночам света не видно.
 
     

В Сысуях, что на речке Шклее, печные трубы уже не дымят и по ночам света не видно.

     
 
Лодки у Старого моста. До начала 50х годов прошлого века здесь был мост через Рудку и дорога в Барышники.
 
     

Лодки у Старого моста. До начала 50х годов прошлого века здесь был мост через Рудку и дорога в Барышники.

     
 
На ботнике по осенней Рудке.
 
     

На ботнике по осенней Рудке.

 
     
 
Прилетели северные гости свиристели, а нам пора уезжать.
 
     

Прилетели северные гости свиристели, а нам пора уезжать.

 

Тайны Отарского урочища.

Иван Ожиганов. Тайны Отарского  урочища.  На краю заросшего осиново - березовым мелятником Сысуевского поля от остатков рухнувшей триангуляционной вышки начинается Отарский просек. Без хорошей лебедки и бензопилы по нему ни на каком внедорожнике не проедешь, но если вам удастся перебраться через Осиновый лог- правый приток р. Рудки, то через 0,5 км вы попадете на еще более заросшее Отарское поле. Слева от поля крутой спуск в обширное болото . На рассекреченных в последние годы топографических картах оно именуется Отарским урочищем.По краю болота имеются многочисленные прямоугольной формы котлованы, заполненные черного цвета водой, вероятно исскуственного происхождения. По непроверенным данным в послевоенное время здесь велись торфоразработки. Встречаются на болоте и многочисленные округлые озерца, зарастающие с краев различной околоводной растительностью и старицы реки Рудки. В озерцах водится крупный  круглый карась совершенно черного цвета.Озерца и старицы чередуются с более возвышенными местами- шиханами, заросшими мелким сосновым лесом, под кронами сосен летом можно видеть россыпи брусники.

 
О происхождении этого урочища есть интересная легенда. В давние времена на этом месте было красивое глубокое озеро, на берегу которого стояла марийская деревня. Марийцы поклонялись различным языческим богам, одной из наиболее чтимых богинь была Вюд Ава - Мать воды. Она запрещала людям осквернять воды рек и озер, а также вырубать деревья на их берегах. Одна молодая женщина нарушила завет Вюд Авы и постирала грязное нижнее бельё не в корыте, как обычно, а прямо в озерной воде. Разгневанная богиня утопила несчастную женщину в озере, а на месте озера образовалось болото. Но это еще не всё. От удара молнии сгорела деревня и марийцы переселились в соседние селения. Во второй половине 19 века на опустевшее место пришли русские и постоили свою Отарку, всего в полтара десятка домов. Место оказалось несчастливым. Отарка выгорала несколько раз, а в 1974г. её покинули последние жители.
11 декабря 2008 года
 

Историческая справка о деревне Отарка Килемарского района

Не существующая ныне деревня Отарка находилась в 8 км к северо-востоку от поселка Нежнурский, центра сельсовета.

По бытующим сегодня преданиям и рассказам старожилов, деревня Отарка основана более ста лет назад марийскими переселенцами из деревни Малые Отары Нижегородской губернии. Первым поселенцем был П.А. Маслов.

Жители деревни Отарка занимались земледелием, скотоводством, заготавливали древесину, мочало, занимались охотой, работали на более богатых односельчан, одним из которых был Зыков. Деревня Отарка относилась к приходу Свято-Никольской церкви села Нежнур. Жители исповедовали православие.

В 1933 году в деревне Отарка проживали 52 человека, по национальности русские. В 1936 году был организован колхоз "Отарка", в 10 дворах проживали 60 человек. Первым председателем колхоза избрали С.А. Дубова. Колхоз имел 43 га пахотной земли, 5 голов лошадей. Из сельхозоборудования имелись 3 молотилки, веялка. Урожайность озимой ржи в 1937 году составила 17, 7, овса — 14, 2, картофеля — 160 центнеров с гектара. Имелись зернохранилище, 5 овинов, конюшня.

В 1939 году проживали 50 человек, в том числе 20 мужчин, 30 женщин. Работало предприятие лесозаготовки.

В годы Великой Отечественной войны на фронт были призваны 13 человек, из них погибли и пропали без вести 11. Оставшиеся в тылу жители работали на лесозаготовках.

В 1948 году в 11 дворах проживали 46 человек, в колхозе трудились 11 мужчин, 16 женщин, 3 подростка. Содержали 17 голов крупного рогатого скота, 2 свиней, 25 овец, 5 лошадей. Имелись конюшня, овчарня, 2 зернохранилища, зерноток, 2 овина. Был построен коровник на 16 скотомест. Колхоз возглавлял И.Т. Мусоров.

В 1962 году насчитывалось 12 дворов, проживали 40 человек, в 1967 году — 33 человека. В 1974 году в 2 хозяйствах проживали 8 человек. В начале 80-х годов прошлого столетия жители деревни начали переселяться в деревню Малый Шудугуж и поселок Килемары.

Деревня Отарка прекратила существование, 17 февраля 1977 года исключена из учетных данных.

Источник: http://www.12rus.ru/List/24/880/

Подоплелова (Шнейдер) Нина. «С ПЕЧАЛЬЮ О РОДИНЕ» . Д. ТАНАЙКА.

Автор:  Нина Подоплелова (Шнейдер) 2008 год.

«С ПЕЧАЛЬЮ О РОДИНЕ» . Д. ТАНАЙКА.

Вспоминаю давнее, родное…
Мы сидим на лавке, у окна.                           
Круг луны залил молочным светом                
Речку, луг, деревья и дома.

Речка рядом, за ночным туманом,                     
Не видна текущая вода.
Соловьи поют в кустах черёмух                     
У заброшенного старого пруда.

За амбаром дедушкины ульи,                                    
Много их. И только рассветёт,
В разнотравье улетают пчёлы,
Каждая из них домой нектар несёт.
………………………………………………………..
Все выросли, из «гнёзд» повылетали,                  
И редко приезжали(навестить родных).
Но их всё меньше-меньше, А потом -не стало…
Кладбище и память-На душе надрыв.

Сердце жмёт и слёзы закипают.  
Нет деревни, нет там и людей.  
Избы молча крыши прогибают,                              
Печки стали грудами камней.

Подоплелова Зоя Ильинична. ДИКОНЬКОЙ

  Как от Танайки на Пиштань идти, там есть место в тайге, где 
Диконькой появляется. Он большой, в острой шапке. Людей пугает, 
лошадей. Если кого не любит, так в лесу запутает, с дороги 
собьет,украл—негодный кошкодер.

Зап. от Зои Ильиничны Подоплеловой (1912—1989) в д. Танайка Шарангского района в 1986 г. Н. В. Морохин

Источник:Фольклорный фонд им. проф. В. Н. Морохина

http://www.unn.ru/rus/f9/old/fond/texts/419.html

Это единственное, что удалось найти в Интернете, из ее собрания. Очень жаль, что ее работа может оказаться навсегда потерянной или погребенной на полках архивов.

Большая просьба ко всем, кто знал Зою Ильиничну Подоплелову и знает ее родных, написать по электронной почте vzaitsev1@gmail.com или позвонить Зайцеву Валерию по тел. (+7-495)797-17-22

Наша сказительница Подоплелова Зоя Ильинична из Танайки

В конце мая 2022 года я получил такое письмо:

Добрый день!

Мы были у Зои Ильиничны и записывали её песни. Я храню все эти тексты, записанные в 1986 году.

Фонда больше нет: его ликвидировал университет, потому что не хватало помещений для занятий. Но когда от материалов решили избавиться, мне удалось их вывезти домой, где они и лежат.

Если требуется, могу отсканировать и прислать.

С уважением к Вам –

Морохин Н.В., в прошлом работавший в университете

Сканы открываются в том же разрешении, в котором прислал Николай.

Буду благодарен посетителям сайта, которые возьмут на себя расшифровку сканов.

Первые два скана - причитания невесты, выдаваемой замуж на чужую сторону.

С уважением,


Валерий Зайцев

Администратор сайта

Расшифровки текстов можно высылать на электронную почту vaz@reutov.net или на whatsapp на номер +7 903 797-17-22


А это причитания невесты, выдаваемой замуж на чужую сторонку

Причитания невесты своим подружкам

ОЙ, ДА ГУЛЯЙ, ГУЛЕНЬКА

Ой, да гуляй, гуленька,
Гуляй, голубочек,
Ой, да гуляй, миленькой,
Сизый воркуночик.
Ой, да гуляй сизенькой
Сизый воркуночек,
Ой, да что же ты, гуленька,
В гости не летаешь?
Ой, да что же ты, гуленька,
В гости не летаешь?
Ой, да разве ты, гуленька,
Домику не знаешь?
Ой, да разве ты, гуленька,
Домику не знаешь?
Ой, да голосочику
Моего не слышишь.
Ой, да голосочику
Моего не слышишь,
Ой, да голосочик мой
Ветерком относит.
Ой, да голосочик мой
Ветерком относит,
Ой, да сизые крылышки
Частый дождик мочит.
Ой, да частые крылышки
Частый дождик мочит,
Ой, да розовосеменькой
Частый поливает

Зап. в деревне Танайка Шаранского района от Зои Ильиничны Подоплеловой (1912) Н.В.Морохин, С.В.Бакка, Ю.Н. Генке и Н.В.Беляков в 1986 году.

Источник:  Фольклорный фонд им. проф. В. Н. Морохина

http://www.unn.ru/rus/f9/old/fond/texts/119.html

Родыгина Ольга Степановна:Наш прадед Новоселов Мануил Федорович погиб при прорыве блокады Ленинграда в январе 1944 года

Автор: Родыгина Ольга Степановна

Памятник над братской могилой, в которой похоронен Новоселов Мануил ФедоровичМы не знаем, что такое война, о ней может рассказать лишь тот, кто прошел все ее тяжести,

но быть благодарными защитникам отечества – наш долг…

Наш прадед Новоселов Мануил Федорович погиб при прорыве блокады Ленинграда в январе 1944.

И спустя 63 года мы решили навестить могилу отца нашей бабушки Марии Мануиловны.

Лето 2007. Неподалеку от г. Санкт-Петербург. Станция Саблино. Поселок Ульяновка. Четыре часа пути пешком. Жара. Поиски. Крутой берег реки Тосно. Саблинский водопад. Помню…

Нашему дедушке и всем погибшим в Великую Отечественную войну посвящается:

            А там, где шумит водопад

            И ивы склонились уныло,
            Отважных и смелых солдат
            Война навсегда схоронила.

            На братской могиле плита,
            Покрытая тенью былого…
            Затертые солнцем слова
            Читаю я снова и снова.

            Погибшие не безымянны –
            Четыреста восемь бойцов,
            Четыреста восемь желанных
            Мужей, сыновей и отцов…

            Мой прадед под номером сорок
            Погиб, отстояв Ленинград,
            И с сорок четвертого года

            Шумит для него водопад…

Правнучки  пришли на места былых сражений поклониться прадедуРодыгина Ольга Степановна (1989 г.р.),

Родыгина Мария Степановна (1992 г.р.).