Небольшое эссе о маленьких людях, некогда живших в долине реки Рутки.

С уважением,

Николаев Геннадий Петрович, г. Чебоксары

Прошло уже почти 45 лет с той памятной встречи и все же не выходит она из моей памяти. В последние годы учения в средней школе мне приходилось  много путешествовать с целью рыбалки  в заволжских пойменных лугах там, где Рутка впадает в Волгу.  Это были замечательные места. Пойма Волги была насыщена множеством озер, проток, ручейков. Всё это было покрыто пойменными дубравами с примесью осины, всевозможных ив, черемухи, липы и иногда сосны, вперемешку с заливными лугами.  В низовьях реки Рутки, непосредственно на берегу стояло несколько замечательных деревень с названиями  Рутка, Русская Рутка, Новая Рутка, Вольная Рутка (на правом берегу), Барская Рутка (на левом берегу). Настоящий конгломерат слившихся деревень. Мой брат Валера очень любил эти места и приглашал меня поучаствовать в его путешествиях. Неоднократно мы ходили вниз по Волге в глухие места на озеро Опташкино. На берегу озера стояла пасека, на которой хозяйничал пасечник, чуваш родом из Канашского района. Иногда мы ночевали у него и тогда мы угощались медом, молоком и медовухой. Это озеро было нашей основной точкой, от которой я уходил на разведку во все стороны, но чаще в сторону Рутки, которая текла в этих местах по лесистым лугам вдоль Волги и впадала в неё чуть выше поселка  Дубовский. Точнее она втекала не непосредственно в Волгу,  а в её протоку, называемую по местному Воложкой. В один из таких выходов, я встретил в лугах двух марийцев: мужчину и женщину. Они возвращались с рыбалки домой и шли куда то вниз по течению Волги. Там не могло быть более менее солидных поселений, только небольшие выселки, починки, хутора, которые были обречены на гибель в связи с предстоящим в будущем затоплением Чебоксарского водохранилища. Как впрочем, и большие деревни тоже. Вот этих-то двух людей я и называю счастливыми и не могу никак забыть их. Почему то часто вспоминаю. До сих пор они передо мной как живые.

Им было лет под пятьдесят с лишком. В руках у них были простые грубые удочки из ошкуренной осины или ивы и алюминиевый трехлитровый, очень популярный в те времена, бидон для молока. У мужчины через плечо висела полевая сумка из кирзы, на ногах кирзовые же сапоги. Поздоровавшись, я спросил, как у них прошла рыбалка. Они были довольны уловом и радостная улыбка не сходила с их лиц все время пока мы разговаривали. На русском они говорили плохо. Мужчина приветливо предложил мне самому посмотреть улов. Судя по всему, они были довольны удачно проведенным днем. В почти горячей воде, в бидоне находилось довольно много разной величины всевозможной снулой мелочи: ерши, окуни, плотва.  Особенно крупные были ерши и несколько окуней. Рыбаки были одеты в заношенную, простую не первого срока, одежду. Их усталые обветренные лица, дефекты прикуса и отсутствие коренных зубов, загорелые лица и шеи, огрубевшие кисти рук подсказывали мне о трудной трудовой жизни этих людей. Облик их был типичным для людей, обитающих вдали от учреждений здравоохранения. По сути, они были предоставлены государством самим себе. Выживут, хорошо, не выживут - нет проблем. Помните классическое: есть человек есть проблемы, нет человека нет проблем. Хотя возможно они перебивались кратковременными, случайными, разовыми заработками, а возможно даже были членами какого-то колхоза, влачившего жалкое существование. Всеобщая коллективизация не могла их не охватить. Сегодня то этого колхоза точно уже нет. Короткий разговор, необычный диалект, несоответствие и разночтение названий окружающих нас мест, не позволили мне однозначно даже узнать, где же они ловили рыбу и насколько хорош был клёв. Наш разговор напоминал разговор двух глухих: Петро, ты куда идешь? На рыбалку?.... Нет, я на рыбалку!.... А, я думал, что ты на рыбалку?....     Вот примерно так мы поговорили. Если бы эта встреча произошла, нет, не сегодня, а тогда же, но не с тем, кем был тогда «Я», а с сегодняшнем «Я», с таким, какой я сейчас, конечно же, я бы смог наговорится с ними досыта. Но в то время я был всего лишь учеником, окончившим девять классов. Но то, что эта встреча запала мне в душу и то, что эти два счастливых человека даже сегодня передо мной как живые, подсказывает мне, что было во мне что то, позволяющее увидеть несколько больше, чем видят глаза. Я увидел перед собой счастливых людей, счастливых сегодняшним днём. Они умели радоваться малому сегодняшнему, тому, что послал им всевышний. Будет не правильным думать, что я считаю этих людей счастливыми от того, что они поймали сегодня немного рыбы. Конечно же, нет. Рыба здесь совершенно не причем. Уверен, что порой их улов бывает еще куда более значительным, а в другой раз совершенно ничтожным. Они счастливы другим. Тем, чего нет у нас - жителей мегаполиса и не может этого у нас быть по определению.

Ныне немало всевозможных семинаров, обучающих нас быть успешными, любить себя любимых, насаждающих в соответствии с современными учениями о морали,  мысль о том, что скромность - это прямой путь в неизвестность, тропинка в когорту неудачников, убеждающих нас  в том, что чувства стыда вредит развитию личности. Я уверен, что едва ли выпускники этих тренингов  поймут, почему и чем счастливы эти люди. Да, действительно, они уйдут из жизни очень быстро и не заметно, чаше всего скорее, чем мы. И в чем же здесь счастье? Спросите Вы. И объяснить это будет очень не просто.

Встреча произошла примерно на том месте, где на карте обозначен урез воды на реке Рутке - 53,5. Эти цифры означают, что уровень воды в реке Рутке в летнюю межень находится на отметке 53,5 метра над уровнем мирового океана (Балтийская система).

Геннадий Людин. 2015 г.